Мы уже многократно с возмущением писали о проблемах ростовских погорельцев. Сейчас мы возвращаемся к этой теме снова, но уже с радостью. Очень вероятно, что хождение по мукам (по чиновникам) ростовских погорельцев подошло к концу. А именно — 14 апреля 2021 было официально объявлено:
«Губернатор Василий Голубев и ростовский сити-менеджер Алексей Логвиненко согласовали выделение 41 миллиона рублей из областного и 23 миллионов из городского бюджета на компенсации потерявшим жилье погорельцам с Театрального спуска».
https://161-ru.turbopages.org/161.ru/s/text/gorod/202..
Напоминаем, пожар, уничтоживший несколько жилых кварталов, произошёл в Ростове 21 августа 2017 года. Чудом вспыхнули именно те кварталы, которые мешали власти и бизнесу произвести масштабную застройку. Пожарные не ехали два часа, видимо, их задержало ещё одно чудо. Дополнительно отметим, что люди видели поджигателей, и первоначальной версией следствия был поджог (https://www.interfax.ru/russia/575993). Но опять каким-то чудом поджог превратился в несчастный случай.
Далее началась выдача компенсаций. Примерно половина пострадавших собственников квартир их получила, остальным отказали под самыми странными предлогами. В качестве причины отказа высказывалась извечная для жилищных чиновников отмазка: у вас ещё есть собственность. За оную собственность сходила и бытовка на садовом участке, и комната с печным отоплением (одна на всю семью).
В течении нескольких лет ростовские погорельцы ломились сквозь стену равнодушия и издевательства, выставленную чиновниками. Они обращались в прессу, устраивали акции протеста. Последней каплей, промывшей, наконец (в декабре 2020 г), стену игнора, стало письмо 11-летнего школьника Димы Антошина из Ростова-на-Дону к президенту России (и в СМИ, разумеется). Цитирую: «У меня была своя комната, ко мне приходили мои друзья. На Новый год мы с мамой в моей комнате наряжали ёлку, а сейчас, после пожара, нам с мамой стало жить плохо. У нас одна комната, топим в кухне печкой, на которую мама ставит плитку, чтобы было теплее. В нашем сгоревшем доме на первом этаже живёт бомж…»
Первой реакцией на письмо была следующая — в дом к Антошиным пришёл детозащитник из прокуратуры и предложил на время забрать ребёнка в приют. Однако потом начались переговоры. Погорельцев начали вызывать в администрацию и обещать перевести им, наконец (не прошло и четырёх лет, ура!) компенсацию на покупку нового жилья.
Но все эти обещания оставались на словах (не воплощаясь на бумаге). Затем сроки выплаты начали малость дрейфовать, отодвигаясь во времени, а затем и вовсе чиновник, непосредственно работавший с погорельцами, перестал работать в данном месте.
Погорельцы снова возобновили кампанию по привлечению общественного внимания к градостроительным подвигу ростовских властей и ростовского бизнеса. И вот, наконец, дело сдвинулось.
Что тут ещё можно сказать? Во-первых, сделать простой вывод — если кажется, что всё бесполезно, если кажется, что вас обложили со всех сторон ватной стеной, нужно просто не отчаиваться. Упыри боятся света. Жулики боятся огласки. Не потому, что им будет стыдно (какой к черту стыд у этой категории граждан), а просто потому, что если все знают, что ты жулик – жульничать гораздо сложнее и даже иногда опасно.
И во-вторых, можно задать себе вопрос. А нравится жить в такой обстановке, когда всё, что у тебя есть, может быть обнулено мгновенно и кардинально, просто потому, что большим дядям захотелось покушать именно тут? И добиться восстановления своих прав получится только в том случае, если хватит сил на долгую и трудную борьбу. Может, лучше изменить ситуацию сразу и принципиально. Благо исторический опыт есть. А, товарищи?
|
|
