Тут один телеканал (см. видео) пригласил рассказать о "Фитиле". Рассказал. Проговорили часа два, а в передаче остались три мои фразы, остальное рассказали товарищи, не имевшие к журналу никакого отношения. А меня представили не редактором «Фитиля», а просто журналистом. Спасибо и на том.
Но, главное, интересовал их не столько «Фитиль», сколько наши актеры. Актеров наш зритель вообще обожает не меньше звезд эстрады и готов часами слушать, кто с кем развелся и все такое, но тут я не спец. Редакция готовила сценарии и отдавала их на студию, студят отдавала режиссёру, а уже режиссер приглашал актеров. Понятно, согласовав их с нами, потому что неудачный выбор иногда приводил к тому, что сюжет приходилось списывать. Такое бывало.
Конечно, наших главных фитилевских актеров мы знали и любили, многих из них потом я снимал в своих телепрограммах, но, повторю, актеры - это была не наша тема. А вот цензура – наша, так что расскажу то, что моих телевизионных собеседников почему-то не заинтересовало.
Цензура в 80-е еще была, не то что так уж свирепствовала, но место имела. Печатали и снимали не все, могли вынуть острый материал из номера, рассыпать набор... Случалось. Только происходил это не столько в Госкино или в Отделе пропаганды ЦК КПСС, а в основном в кабинетах главных редакторов. В головах трусоватых редакционных начальников, которые боялись обвинения в отсутствии бдительности, партийного чутья и другой чуши.
Скажем, за все время работы в «Крокодиле», с настоящим цензором я виделся всего один раз - и не по идейным соображениям, а потому, что назвал в фельетоне министерство, которое называть было нельзя. Зато несколько раз мои материалы, в том числе и получивший кучу наград фельетон «Преступление и наказа…», редакционные начальники пытались не пустить в печать. По счастью, в журнале была неплохая редколлегия, которая этого сделать не дала. У меня есть небольшая программа «Объект сатиры», где похожие истории рассказывают многие мои коллеги-сатирики.
А вот в «Фитиле» ничего подобного быть не могло. Редакционную политику полностью определял наш маленький коллектив – четыре редактора, ответственный секретарь и художественный руководитель Толя Тараскин. И никакого другого начальства. Я даже не знаю, смотрел ли готовые выпуски Михалков, который занимался в основном пленкой и другими техническими вопросами и в творческими процессы особо не вникал, но могу сказать точно, что на моей памяти ни один сюжет не был отклонен по идеологическим соображениям. Мы снимали что хотели, собирали журнал, потом печатали первые десять копий, отвозили в Госкино, откуда они оправлялись на дачи членов политбюро и Горбачева, где замечаний тоже никогда не возникало. А затем печатали восемьсот (800!) копий «Фитиля» и отправляли их в кинотеатры.
Я уверен, что таким демократическим раскладом в ту пору не могла похвастаться ни одна редакция. А уж про сегодняшнюю «журналистику», за редкими исключениями, мне и говорить не хочется.
Продолжение следует и приятного просмотра!
|
|
