Дал комментарий "Свободной прессе".
Средства от рекордного штрафа в размере 146 млрд руб., который «Норникель» уплатил за разлив дизельного топлива в мае 2020 года, должны быть направлены на улучшение экологической ситуации в Норильске и на прилегающих территориях. Об этом заявил президент России Владимир Путин. По его словам эффективно потратить такую большую сумму на улучшение экологии Норильска в короткие сроки не получится, но в долгосрочной перспективе город должен получить эти средства на оздоровление природы.
— Опасения, что деньги не будут потрачены по назначению, вполне закономерны, — считает главный редактор портала ФОРУМ. мск Анатолий Баранов. —Собственно, расходование средств, полученных государством от штрафов, в целом не вполне прозрачно. Скажем, в Москве за период самоизоляции размер собранных штрафов резко вырос, но разве перед нами кто-то отчитался, насколько улучшилось финансирование городского хозяйства и по каким статьям?
146 миллиардов рублей — это очень много, по курсу это 2 миллиарда долларов, целое олигархическое состояние. Но рубль с течением времени несет инфляционные потери, так что просто так эти деньги нельзя положить в тумбочку и ждать подходящего момента. То есть говоря просто — эти деньги как-то должны будут работать. Получается, что Потанин беспроцентно кредитует государство на неопределенный срок. И как государство намерено тратить этот кредит? Нам этого не сообщают…
Что до того, как эти деньги можно потратить на оздоровление природы в Норильском промышленном районе (именно так это называется), — там точек приложения очень много, десятилетиями природа региона несла ущерб от деятельности человека. Да возьмите хоть Медный завод — если бы меня спросили, как должен выглядеть ад, я бы, наверное, предложил посетить именно этот объект. Не думаю, что системы очистки и регенерации окружающей среды там как-то радикально поменялись с 50-х годов прошлого века, что г-н Потанин много вкладывал в это. Так что наличествует колоссальная «экологическая задолженность» человека перед природой в этом регионе, и надо ее как-то покрывать.
— Природу в этом регионе уничтожали и продолжают уничтожать уже почти 100 лет — как только начали добывать и обогащать никель и не только. На всем российском Севере, где ведется добыча золота, алмазов, вольфрама, олова и т. д., картина совершенно аналогичная. Проблема нерешаема в принципе? Можно ли соблюсти баланс между экономическими интересами и экологией?
— Тут есть кажущееся противоречие — уничтожали природу 90 лет, а платить за все должен Потанин, который является собственником Норникеля «всего» 27 лет.
Но когда Потанин и Прохоров получали эту колоссальную собственность через залоговый аукцион, они же не ставили вопрос о санации экологического окружения — они бегом вприпрыжку схватили этот «жирный кусок» бывшей государственной собственности, прибыль от которого уже в первый год с лихвой покрыла его аукционную стоимость. Если мне не изменяет память, на аукционе было заплачено порядка 140 миллионов долларов, а прибыль по году была под миллиард. Так что требование покрыть из колоссального «советского наследства» накопившиеся за прежние годы долги, в том числе экологические, справедливо.
В этом есть и ответ на ваш вопрос об остальной территории Русского Севера — все эти «Полюс-Золото», «Газпром» и другие должны смириться с тем, что накопленную «экологическую задолженность» им придется покрывать из своей прибыли. И ссылаться на то, что эти проблемы достались им из прошлого, не получится.
Согласитесь, во время войны, когда в Норильске добывали вольфрам для танковой брони, и эти танки горели под Вязьмой и Прохоровкой, говорить о покрытии заводом экологического ущерба было, мягко говоря, неуместно. Да и экологические нормы в то время были куда более легкомысленными — человечество еще не накопило должного отрицательного опыта промышленной экологии. Мы и сейчас даже в Москве продолжаем ликвидировать «экологическую задолженность» их прошлого, например, даже в нашем столичном районе Щукино, когда радиоактивные отходы вывозились из Курчатовского центра (когда он еще не носил имени Курчатова), и вываливались буквально прямо за забором. Или даже внутри забора на собственной территории. Норм еще не было, опыта не было.
Что со всем этим делать? Ну, прежде всего, за это надо платить. Граждане уже платят своим здоровьем, на Севере местным жителям негде охотиться, нет рыбы, и негде выпасать оленей. Должны платить и новые собственники. Вероятно, должен возникнуть какой-то экологический налог, который должны платить предприятия, работающие в отдаленных районах Крайнего Севера. Больше все равно платить некому, хотя собственники, наверняка, станут сопротивляться.
Да и не только на Севере эта проблема. От Москвы до самых до окраин проблема варварского использования природных ресурсов стоит очень остро.
Может так случиться, что экологическая нагрузка окажется и неподъемной для некоторых производств. Да возьмите хоть строительство в Москве. Если в стоимость строительства включать и расходы по реальной рекультивации прилегающих территорий, застройщики еще очень подумают, стоит ли связываться со строительством в промышленных зонах Москвы, хотя сегодня это кажется очень выгодным.
|
|
