После недавних московских митингов решили ещё больше притушить искорки свободы в нашей стране. Единственной организацией, которая официально делала заявления против беззакония полицейских на этих митингах, был Совет по правам человека и развитию гражданского общества при президенте России (СПЧ). Разгоняя митинги, полицейские избивали дубинками участников, а после в суд тащили невинных людей, они якобы сделали больно бронированным гвардейцам. Кто-то рукой дотронулся до скафандра, кто-то выронил бумажный стаканчик и он полетел в сторону блюстителя порядка. Один из протестантов вообще обнаглел, поднял шлем у полицейского и посмотрел ему в глаза. За такие поступки в судах отмеряли участникам до пяти лет отсидки. Следователи в красках выписывали мнимые страдания полицейских, суды в свою очередь, отмеряли на основе этих сказок, тюремные сроки для героев.
Президент Путин наградил за сочинение обвинительных заключений старшего следователя по особо важным делам Рустама Габдуллина медалью «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Может быть, стоило отметить наградами и полицейских, которые вечером пришли домой к журналисту "Новой газеты" и муниципальному депутату Илье Азару и увезли его в участок. В квартире осталась его дочь, которой не исполнилось ещё и двух лет. Азаров умолял дождаться мать, но крутые полицейские не шли на уступки и оставили ребенка ночью одного, в незапертой квартире. Это разве не оставление человека в опасности? Такая у нас, кажется, имеется уголовная статья.
Европейские страны выразили протесты против бандитской расправы над участниками московских митингов. И кремлевская челядь стала отговариваться, а сами, мол, какие? Показывали средства, которые применяли для разгона митингов в Париже, Лондоне. Действительно, там применяли водометы, слезоточивый газ. Да и как поступить по - другому, непримиримые в темных масках и капюшонах громили витрины, жгли машины, забрасывали полицейских бутылками и камнями. В ответ и получили слезоточивый газ и водометы. Разве можно сравнивать все это с нашим мирным шествием? Что поджег или разгромил Илья Азар? Его признали виновным в том, он создавал помехи движению пешеходов, функционированию объектов транспортной инфраструктуры. В полицейском рапорте было сказано, что во время проведения несанкционированного митинга Азаров, в составе группы лиц блокировал входы и выходы из вестибюлей шести станций метро (Тургеневская, Чистые пруды, Сретенский бульвар, Трубная, Китай-город, Лубянка). Наш пострел, везде успел, закрыл своей грудью входы и выходы сразу на шести станциях метро, где уж иностранцам, они только и способны поджечь, разбить витрину магазина.
После московских митингов Владимир Путин понял, что у нас как-то не так понимают права человека. Люди позволяют себе много вольностей, нужно их переучивать, приводить в порядок. И вместо Михаила Федотова назначил новым руководителем Совета по правам, человека с более близкой власти методикой, секретаря Общественной палаты, Валерия Фадеева. Заодно президент исключил из Совета особо принципиальных, людей с избытком совести. Заместителя Федотова, правозащитника Евгения Боброва, политолога Екатерину Шульман, главу международной правозащитной группы «Агора» Павла Чикова, а также профессора Высшей школы экономики Илью Шаблинского.
Я хорошо знаю Илью Шаблинского и Евгения Боброва. Наши судьбы пересекались. Я работал на заводе и был связан с газетами, возглавлял рабселькоровское движение в стране. В конце девяностых ко мне в цех пришли два представителя рабочего движения от Шаблинского и предложили сложить вместе наши усилия для помощи рабочим. Они меня вычислили по моим публикациям. Был создан Московский рабочий клуб. Мы собирались у меня дома, в библиотеке, где работала близкая по духу женщина, у меня на новой работе, я уже перешел трудиться в журнал «Советские профсоюзы». Оттуда меня переманили дальше, в ФНПР. Попросили помочь отремонтировать старые профсоюзы, подогнать их под новые реалии жизни. Недолго я работал в руководстве этой федерации, там, в большинстве своем, о ремонте профсоюзов не хотели слушать. Ушел из этих хоромов, жизнь была барская, машина от порога до порога, на лето дачная квартира на берегу Пестовского водохранилища, столовая для руководства. Перешел в учебный центр американских профсоюзов, где редактировал журнал «Новое рабочее и профсоюзное движение» и одновременно был организатором новых профсоюзов. И все время я был в контакте с Ильей Шаблинским, все время с ним советовался. К сожалению, в новой стране решили не отпускать на свободу рабочего человека, подготовили новый Трудовой кодекс, который фактически закрепостил окончательно труженика, запретил забастовки и многое другое. Учителей из американских профсоюзов попросили покинуть страну, не тому они учили.
Прошло много времени, а Илья Шаблинский, хотя и стал профессором, не изменил своим принципам, остался все таким же борцом за справедливость. Не напрасно он стал членом президентского СПЧ. Во время шумных московских дней собирал подписи, жалобы по поводу действий силовиков, избивавших оппозицию на улицах Москвы, и даже предлагал устроить встречу с незарегистрированными кандидатами в депутаты, в самой администрации президента. За что и поплатился.
Потом я около шести лет руководил общественной приемной Московской Хельсинкской группы, которая ютилась в полуподвале в одном из московских районов. В приемной работали не маститые профессионалы, а выпускники и студенты старших курсов юридических факультетов. Опытные юристы работать «за так» не станут. А молодежи нужна была практика, они здесь набирали материалы на курсовые, дипломные работы, во вторых, их сердца ещё были открыты для сострадания. Много безнадежных дел мы вытащили, помогли людям. Подключали депутатов, органы власти. О нас писали газеты, называли наш коллектив «Молодежной республикой».
На одном из собраний я сказал ребятам: «В этом подвале живет надежда». Меня подправили: «Надежду мы оставляем человеку. Наше дело взять его за руку и вести до победы».
В этой молодежной республике креп духом ещё один изгнанный из СПЧ активист, заместитель Федотова Евгений Бобров. В СПЧ он занимался социальной правозащитой, от мусорных свалок до судебных реформ. Как он говорил: «Я много раз говорил людям из президентского аппарата, что не могу работать в условиях, когда администрация не то что не поддерживает нас в спорах с теми же губернаторами в регионах, а просто плюет на наши инициативы и не вмешивается, когда дело доходит до прямых оскорблений».
Жалко этих ребят, я надеюсь, что огонь в их душах не потухнет. Они будут искать новые способы борьбы за справедливость, за права человека. Многое уже разрушено, нет нашей приемной. Нет денег даже на аренду такого подвала. Срубают к правам человека одну ступеньку за другой. Вот перетасовка в СПЧ из той же серии. Активных людей выкинули за борт. Спасибо ребята, что Вы есть, держитесь, солнце должно все-таки выглянуть.
|
|
