17-го – митинг КПРФ «За честные выборы и смену власти» на проспекте Сахарова. Сколько народу откликнется на призыв?
Понятия не имею. К сожалению, издалека у меня нет непосредственной возможности об этом судить, не дыша московской атмосферой. Можно, правда, обратиться за помощью к социальным сетям. Вот данные соответствующих ивентов на вечер 15-го августа:
ВКонтакте. Пойдут на митинг – 764; возможно – 355; приглашены – 87.
Фейсбук. Пойдут – 256; интересуются – 711.
Негусто. Но, впрочем, ивенты либеральных митингов тоже показывали цифры, которые оказались раз в десять меньше, чем реальная численность участников. До сих пор обычно было наоборот – реальная численность заметно уступала численности заявителей. Это, кстати, свидетельствует о том, что протестные настроения вышли за пределы социальных сетей. Поэтому слишком полагаться на данные соцсетей больше нельзя.
Так что не буду гадать. Но твердо знаю только одно: если людей придет на ту же площадку заметно меньше, чем 20 июля, не говоря уже о 10 августа, то это будет серьезный политический и моральный проигрыш.
Почему? Потому что год назад КПРФ выиграла у либералов соревнование за массовость по идентичной в обоих случаях теме (пенсионная «реформа»), в одно и то же время и на том же проспекте Сахарова. Вот данные «Белого счетчика»:
Митинг 28 июля 2018 года (организатор КПРФ) – 12,2 тыс. человек.
Митинг на следующий день 29 июля (организатор Либертарианская партия) – 6,2 тыс. человек.
Попробую подойти к вопросу о завоевании левыми массовости не прямо, а сбоку.
Леонид Радзиховский только что опубликовал в Фейсбуке пост о текущей обстановке. Суть его сводится к двум тезисам:
– либеральные протесты миновали свой пик. Протестующие устали в войне нервов;
– протесты выдыхаются еще и потому, что его лидеры – слабаки: рассчитывают на халяву, на «само собой прокатит», не умеют ни лозунгов формулировать, ни на один шаг вперед просчитать, ни организовать хоть что-то. Они не сделали того, что́ обязаны были сделать: соединить общеполитический и моральный протест – на понятные москвичу конкретные темы.
Поэтому, заключает Радзиховский, «в целом энергия стихийного, бесцельного и под руководством дезорганизаторов действия выгорела».
Вот этот тезис об организационно-политической немощи вожаков как причине выдыхания протеста – и представляется, на мой личный взгляд, очень важным аргументом, заслуживающим дальнейшего развития и активного продвижения в «ширнармассы».
А какой тезис поставили во главу угла организаторы завтрашнего митинга? Первоначально, после митинга 20 июля, Г.А. Зюганов безапелляционно заявил молодежи на «Территории смыслов»: «То, что вы видели, – это оскал оранжевой проказы, которая является главной бедой последних тридцати лет. Не поддавайтесь, категорически не поддавайтесь». Две недели спустя, видимо, под впечатлением массовости митинга 10 августа, на пресс-конференции в Интерфаксе он скорректировал позицию: «Что касается участников, они были очень разные, я никогда не говорил, что они такие-сякие, у людей накопилось много недовольства, оно совершенно обосновано, но я не хочу, чтобы это недовольство режиссировали те, кто убивал мою страну».
Признать справедливость требований рядовых участников протеста – это уже верный шаг. Нужен ли следующий? По-моему, он очевиден. Протестующей молодежи стоило бы сказать:
– Вы отличные ребята, ваши требования справедливы, и мы вас в них поддерживаем. Но с нынешними своими вожаками вы ничегошеньки не добьетесь, потому что они СЛАБАКИ. Они страдают организационно-политической бледной немочью и заведут вас в тупик. Вот видите, даже либерал Радзиховский утверждает, что они ДЕЗОРГАНИЗАТОРЫ!
А затем пойти дальше Радзиховского и объяснить, что причина слабости вожаков кроется отнюдь не в их личных недостатках, а в их ограниченной классовой позиции, в либеральной половинчатости их борьбы за демократию. В том, что либералы, подобно пушкинскому Алеко, «для себя лишь хочут воли».
Поэтому, писал в свое время Ленин, «Рабочая демократия… должна поставить во главу угла революционную критику той половинчатости, которая ясно обнаружилась в политической позиции либерализма». (В.И. Ленин. Земская кампания и план «Искры» (1904). Полн. собр. соч., т. 9, с. 78). Весьма подходящая дата написания – и время предреволюционное, и нынешние либеральные протесты весьма смахивают на тогдашнюю земскую кампанию «Союза освобождения».
В дальнейшем Ленин множество раз и по разным поводам обрисовывал позицию дореволюционных русских либералов. Полного народовластия либералы ни в коем случае не хотели. Они хотели лишь передела существующей власти по схеме: треть власти – царю как верховной инстанции; треть власти – помещикам-крепостникам в лице Госсовета; и еще треть власти – буржуазии в лице Госдумы. Такова уж природа либеральной демократии.
Должны ли были социал-демократы бороться за буржуазную демократию? Да, должны, но только продвигая борьбу еще дальше – до полного сноса царской монархии вкупе с Госсоветом как реакционных «лишних» элементов, мешающих свободному развертываю классовой борьбы пролетариата. Царя нужно прогнать именно для того, чтобы расчистить площадку для прямого столкновения пролетариата с буржуазией.
Современные либералы тоже борются за буржуазную демократию, т.е. за то, чтобы урвать себе кусок существующей власти, оставляя в неприкосновенности самое политическую систему, то есть, прежде всего, неограниченное президентское самодержавие. Должны ли современные левые эту борьбу игнорировать? Нет, не должны. Но они должны быть последовательнее либералов в своем демократизме, т.е. требовать коренного пересмотра политического устройства современной России. А то ведь у нас сплошь и рядом доходят до отрицания демократии как необходимого условия борьбы за социализм – вместе с грязной водой «оранжевой проказы» выплескивают и ребенка.
|
|
