Листал интернет, да и наткнулся - в Солнечногорске городская библиотека носит имя Виктора Гаврилина.
А ведь я его хорошо помню, друзьями не были, но приятелями точно. Давно, когда я в начале 80-х работал в Солнечногорске по распределению. Ну и, конечно, сотрудничал с районной газетой - в том числе писал обзоры местной литературной жизни, там она, как ни странно, наличествовала. Это не слишком было гуманно по отношению к самодеятельным литераторам, поручать обзоры их творчества фельетонисту, но зато широким массам читателей - нравилось. Поэтам нравилось меньше, за что теперь, с запозданием, приношу им глубокие извинения...
Вити Гаврилина это не касалось. Он хорошие стихи писал, очень хорошие.
Ты позвонишь – меня не будет дома.
Какая чушь: нигде не буду я,
лишь по страницам маленького тома
ещё метаться будет жизнь моя.
Я там честней, значительней и выше.
Меня впервые не за что корить.
Но нет меня – я потихоньку вышел
бессонной ночью в вечность покурить.
Тема смерти, одиночества и прочего такого в творчестве Гаврилина была не позой, не случайностью - поэт с 16 лет, после нелепой юношеской травмы, был прикован к постели. И не просто прикован - когда мы познакомились, кроме живого его лица двигалась нормально только одна рука, и не вся рука даже, а два пальца, большой и указательный, которыми он мог печатать на машинке и держать сигарету.
Тогда еще не было интернета и компьютеров в обиходе, не было "умных" инвалидных кресел, которыми можно управлять даже зубами.
Зато иногда к Виктору заходили друзья и знакомые, обычно из местных литераторов и журналистов. Тогда разрешалось налить ему в поильник немного водки, и он кайфовал, держа его теми же двумя пальцами...
Поэт в России любит выпить. И подчас трудно его осуждать за это.
Откуда у человека, чей обзор пространства ограничен так жестко, такая глубина и сила стиха? Такой полет мысли и такое многоопытное, развитое чувство? Не знаю, вайшнавы говорят, что душа человека между возрождениями проходит по мирам, где будущий поэт создает в "тонком мире" свои шедевры, а потом, в нашем "мире сопромата", где даже воздух сопротивляется тебе при дыхании, воспроизводит их под влиянием божественного вдохновения.
Не знаю, я не поэт и сообщаю лишь факты, как они мне известны.
Неповторимый, сквозь чужие жизни
пройду, за чьё-то сердце зацепя.
Как все, умру. Умру в своей отчизне
и потеряю навсегда себя.
В тлен превращусь, как паутина, тонкий.
Вздохнёт земля, и с каплями паров
я долечу в пучины Амазонки
и в бездны у Бермудских островов.
Я стану всем – великая картина! –
но этот прах, всесущий и земной,
ни Бог, ни чёрт не слепят воедино,
чтоб это жило и назвалось мной.
Кстати, к Гаврилину-поэту судьба была много благосклонней, чем к Гаврилину-человеку. Он при жизни издал 11 книг стихотворений, становился лауреатом литературных премий, вёл поэтическую страничку на сайте www.stihi.ru. Есть много пишущих рифмованные строчки людей, для кого это недостижимо. Хотя, конечно, до славы его земляка Александра Блока ему и далеко... А может быть несправедливо.
Поэзия обладает собственным сертификатом подлинности, который невозможно подделать.
У поэта была жена. Она, собственно, и сейчас есть - Нина Гаврилина занимается наследием своего мужа, ведет его страницу в интернете. Чудо в том, что полюбила она его стихи сначала, а потом уж настал черед и человека. Так бывает, хотя и нечасто. А разве поэты часто бывают?
Стенает душа твоя в плоти болезной
Вот такая история. Которая, думается, еще не закончилась. Для поэта Виктора Гаврилина, может, начинается только. Если поэта можно полюбить, прочитав его стихи, то какая разница, жив он или уже нет? Люди уходят, после них остается история - или ничего не остается. Каждому свое.
"Мне машет крылом занавеска в проеме окна.
Ее не вчера ль простирала покойная мать?"
|
|
