Следующее поколение советских людей будет жить при МРОТ, равном прожиточному минимуму

Что ждет шахтеров Украины?
Сразу после прихода на «Криворожсталь» Лакшми Миттал резко сократил закупки украинского кокса, и начал поставлять кокс из собственных шахт в Казахстане, что привело к финансовому краху многих угольных предприятий Украине. Это сознательное банкротство в конечном итоге приведет к тому, что шахты Луганщины будут выкуплены им же по очень низкой цене.
Для него самым лакомым кусочком являются донбасские угледобывающие предприятия. Не возникает сомнения, что он их захочет приобрести. Конечно, для этого сначала необходимо будет поконфликтовать с донецкой олигархией. Так что сейчас на Украине вполне реален конфликт между Mittal Steel с одной стороны и Р.Ахметовым с другой.
Приватизация угольной отрасли как со стороны украинской, так и транснациональной буржуазии означала бы окончательный демонтаж постсоветского социального государства. В случае приватизации рабочие теряют многое. Это в первую очередь связанно с социальной сферой, массовыми увольнениями и увеличением продолжительности рабочего дня. Всю «прелесть» приватизации прочувствовали на себе шахтеры Караганды, Темиртау, Шахтинска. К примеру, на казахских шахтах (принадлежат Mittal Steel) продолжительность рабочего дня составляет 12 часов. Вследствие несоблюдения безопасности условий труда в ноябре 2004 года там погибло 24 горняка, а 19 сентября этого 2006 года взрыв на принадлежащей Митталу шахте им. Ленина в г. Темиртау забрал жизни еще 41 шахтера.
С хояевами все ясно. Теперь о трудящихся. Вспомним о массовых забастовках конца 80-х годов. Тогда, как известно, шахтеры жаловались на то, что у них изжога от сырокопченной колбасы и требовали, чтобы их обеспечили туалетным мылом вместо хозяйственного. И когда, наконец, рухнула им же ненавистная Советская власть, то обнаружилось, что на полученные ваучеры невозможно купить не то, что «Волгу», но даже и хозяйственного мыла. Вот тогда они вспомнили о славных временах брежневского застолья. Забастовки 90-х годов – еще не показатель сознательности. Это не что иное, как стихийный протест против экономической разрухи, устроенной теми, которые еще недавно обещали рабочим молочные реки. Но затем, когда буржуазия, закончившая к тому времени передел собственности, бросила подачку в виде небольшой выплаты зарплаты, рабочие забастовки тут же пошли на убыль. Это ли не является показателем отсутствия классовой сознательности? Забастовки 1998 – 1999 годов совпадают с пиком популярности КПУ и КПРФ в Украине и России соответственно. В них рабочие видели преемников КПСС и потому надеялись вернуть безвозвратно потерянные времена. А когда стал очевиден тот факт, что и КПУ, и КПРФ представляют собой не самое лучшее из брежневско-андроповских времен, а самое худшее из горбачевско-яковлевских, то надежды на возврат прошлого и вовсе не осталось. Вот тогда пролетариат решил оставить все как есть. Может рабочие готовы были в 1998 – 1999 годах к радикальным мерам вплоть до свержения капитализма и построения социализма, и только КПУ с КПРФ своим нытьем о пассивности и несознательности помешали в этом? Максимум, чего они хотели, - так это возврата того брежневского болота и смены хозяина – госчиновников вместо частной фирмы. Но когда оказалось, что и за это еще надо побороться, то от забастовок не осталось и следа.
Из этого всего не следует, что не надо работать с пролетариатом и развивать в нем классовое сознание. Проблема в том, что пока ему будет жить относительно неплохо, то оно, это классовое сознание, в нем еще долго будет отсутствовать. Независимо от того, в какой собственности находится предприятие: в частной или государственной. Что касается КПУ, то нам всем известно, какие она ставит перед рабочими вопросы. Но проблема в том, какие перед собой вопросы ставят сами рабочие. Возможно всякие, но только не о социализме. И очевидно поставят они их только тогда, когда в мире разразится новый экономический кризис или, не дай бог, очередная империалистическая война.