СТАЛИНСКИЙ МЕНЕДЖМЕНТ В ДЕЙСТВИИ
Сегодня модно клеймить уважаемого Владимира Владимировича «новым Сталиным». Это огромная ошибка. Перед нами – совершенно разные исторические персонажи. Достаточно сравнить стиль управления экономикой того и другого. Вы вообще представляете себе то, как Сталин добивался стремительных рывков в развитии страны? Давайте изучим это на одном примере. Заодно поглядев, что из его опыта пригодится нам после краха прежней попильно-сырьевой Системы.
АВИАЦИОННЫЙ КРИЗИС 1938 ГОДА
В 1938 году в Советском Союзе разразился авиастроительный кризис. Немцы в Испании стали наносить страшные потери нашей авиации: истребителям И-15 и И-16, считавшимися лучшими в мире. Как и бомбардировщикам СБ. Совершенной неожиданностью для нас оказался новый «Мессершмитт BF-109E», обладавший и большей скоростью, и мощным вооружением. А «Юнкерс-88» оказался на голову лучше СБ.
То был как ушат холодной воды на голову. Пропаганда достижений советской авиации и отечественной «оборонки» в тридцатые была под стать нынешней, времен Путина. Мы всех, мол, обогнали, нам нет равных, наши истребители – самые маневренные в мире. Хотя для истребителя главное – догнать противника и нанести удар. Например, сверху, пользуясь преимуществом в скороподъемности. Подобно тому, как сегодня нам показывают хитрые фигуры пилотажа на Су-30 и Су-35, так же и в СССР любили демонстрировать юркость ястребков Поликарпова. (И действительно: немцы не любили бои на виражах – они пользовались стремительными ударами сверху). В то же время, СССР строил гигантские на тот момент воздушные корабли, вовсю использовавшиеся в пропаганде. Тут вам и серийные четырехмоторные ТБ-3, и другие, малосерийные летающие гиганты Туполева. Вдруг оказалось, что немецкие машины и технологичнее, и по аэродинамике выигрывают, и по части связи, и в удобстве для пилотов.
В одночасье весь образ всех обогнавшей державы стал разрушаться. Сталин хмурился. Было ясно, что скоростные пушечные истребители немцев будут легко уничтожать огромные, но тихоходные бомбовозы Туполева. В те времена ядерно-ракетного оружия – Великого Предохранителя – еще не было. А потому во времена Сталина, в отличие от времени Путина, наказание за техническое отставание следовало очень быстро. Войны были не гибридно-косвенными, как ныне, а горяче-открытыми. Наказание выливалось в разгром твоей армии и разрушенные города.
Сталин стал искать причины отставания. Надо сказать, что положение в авиапроме СССР 1937-1938 годов очень напоминало состояние самолетостроения в РФ наших дней. По монополизму. Так, сегодня в РФ осталась одна «фирма» - имени Сухого, «Су». Ну, еще ОАК – объединенная авиастроительная корпорация. «МиГ», считайте, умер. Как были уничтожены фирмы «Ильюшин», «Яковлев», «Мясищев», «Молния». «Туполев» - полумертвая структура.
В СССР 1938 года были два монополиста. Туполев конструировал и строил тяжелые самолеты и бомбардировщики. Поликарпов – истребители. Остальные были так, мелочью на подхвате. Спору нет, оба конструктора были гениями. Но даже гений, став монополистом и не имея конкурента, «бронзовеет» и теряет хватку. Сталин решил с монополизмом покончить.
Самоуспокоенность относительно уровня развития авиации усугублялась не только громогласной пропагандой (в которую поверили и сами верхи), но и деятельностью «признанных военных специалистов», генералов. Они, докладывая Сталину о том, что «усе хорошо», сами показали себя полными придурками. Они увлеклись идеями итальянца Дуэ: мол, все в войне решат тяжелые бомбардировщики, способные громить города и промышленность в глубоком тылу противника. А самолеты поддержки сухопутных войск, все эти фронтовые бомбардировщики, корректировщики и штурмовики – так, не особо потребны.
На XVIII съезде ВКП (б) в марте 1939 года, еще по инерции, нарком обороны Климент Ворошилов долкладывал: по сравнению с 1934-м парк ВВС вырос на 130%. При этом тяжелобомбардировочная авиация с 10,6% в составе ВВС выросла до 20,6%. А легкие бомбардировщики, штурмовики и разведчики уменьшили свою долю с 50,2% до 26%, то есть – почти в два раза. Доля истребителей же выросла с 12,3% до 30%.
То есть, немцы делали совершенно обратное: они наращивали долю фронтовой авиации. Они создавали воздушный «взломщик обороны» для стремительных рывков своих танковых и механизированных частей. А в СССР лампасные болваны воплощали идеи Тухачевского – мол, бомбежки городов врага вызовут в них восстания рабочего класса. В итоге Советский Союз накануне Второй мировой очутился в опасном положении. Почти пятую часть его ВВС составляли летающие мишени – тихоходы ТБ-3, которые очень красиво смотрелись на парадах. Скоростные бомбардировщики СБ уже уступали в скорости немецким и не могли оперировать без прикрытия истребителей. Каковые оказались хуже гитлеровских. Штурмовиков мы оказались полностью лишены. Как класса. А у немцев были пикирующие высокоточные Ю-87…
И тогда Сталин решил сам, не доверяя генералам и «признанным специалистам», решать проблему.
ИСТОРИЧЕСКОЕ СОВЕЩАНИЕ В ОВАЛЬНОМ ЗАЛЕ, 1939…
В начале 1939 года Сталин собирает большое совещание в Овальном зале Кремля. Как вспоминал советский авиаконструктор Александр Яковлев, на него советский вождь созвал всех, кто проявил себя в авиации. То есть, не только генералов, чиновников и маститых грандов-авиаконструкторов, но и знаменитых пилотов, всех конструкторов вообще (включая и «мелочь», молодежь), и даже изобретателей, которые за последнее время вносили какие-то предложения по авиации. Сам Яковлев попал в Овальный зал как конструктор легких и учебных самолетов, которые и финансировались по линии общества ОСОАВИАХИМ. Как полулюбитель.
Вы можете представить себе такое совещание в нынешнем Кремле? Не только по авиации, но и по станкостроению, электронике, судостроению? Максим Калашников не может.
Как же Сталин проводил это совещание? Сперва приведу воспоминания известного пилота-испытателя Петра Стефановского (из книги «Триста неизвестных»)
«…На таком исключительно авторитетном совещании, преследовавшем огромнейшие общегосударственные цели, мне довелось быть впервые. Внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова, слушал я выступавших товарищей. Слушал и не всегда верил своим ушам. Речи вызывали недоумение, даже возмущение. Ораторы без конца восхваляли наши самолеты, которые якобы по всем статьям являлись самыми лучшими в мире, проявляли крайнюю беспечность в оценке новинок зарубежной авиатехники, а следовательно, и выводы на будущее делали не совсем правильные. Особенно радужными и оптимистичными были речи командиров, воевавших в Испании и Монголии. Я не выдержал и попросил слова. Вначале старался говорить хладнокровно, но потом разошелся и начал резать правду-матку.
Ведь что получалось? Если виднейшие авиаторы страны с восхищением отзываются о наших самолетах перед самим Сталиным, перед Политбюро, значит, беспокоиться об авиации, ее дальнейшем развитии нет нужды - все достигнуто, иностранцы оставлены позади, наши воздушные границы на самом надежном замке и, коль враг посягнет на СССР, советские бомбардировщики нанесут по нему всесокрушающий удар.
Мое выступление прозвучало полным диссонансом в хоре предыдущих ораторов. Я говорил главным образом о недостатках, о неиспользовании в самолетостроении новейших прогрессивных металлов, особенно об отставании авиационного моторостроения, слабостях нашего самолетного оружия, о многих изъянах в конструкциях и самих принципах конструирования вспомогательного специального оборудования самолетов. В заключение высказал пожелание - максимально наращивать усилия в области совершенствования родной авиации, дабы не оказаться отстающими в будущих вооруженных столкновениях с капитализмом.
Мое, может быть, несколько запальчивое, но искреннее выступление длилось сорок минут, что, как мне позже разъяснили, считалось совершенно недопустимым на таком ответственном совещании. Я видел, что присутствующие, и особенно те, кто говорил до меня, были по меньшей мере шокированы. Однако меня никто не прерывал.
И. В. Сталин тоже не проронил ни слова. Как выяснилось много позже, мое резкое выступление ему не понравилось. Он поручил К. Е. Ворошилову лично поинтересоваться, что представляет собой столь "пылкий оратор-летчик". Климент Ефремович незамедлительно вызвал к себе моего непосредственного начальника комбрига И. Ф. Петрова и прямо спросил, чем "дышит" летчик-испытатель Стефановский. Иван Федорович присутствовал на совещании, он откровенно ответил, что полностью согласен со мной, считает мое выступление правильным.
Климент Ефремович доложил о своем разговоре с И. Ф. Петровым И. В. Сталину, и у того резко изменилось мнение обо мне. Позже мне приходилось не раз выступать в присутствии И. В. Сталина и говорить о недостатках нашей авиации. Прямоту суждений он воспринимал уже без тени раздражения и предвзятости…»
А вот конструктор А.Яковлев вспоминает несколько иное: крайне деловой подход Сталина к совещанию. Его вел Молотов. Конструкторы вызывались на трибуну по списку, и каждый должен был рассказать о том, над чем работает и что планирует делать в ближайшем будущем. Пока конструкторы выступали, Сталин расхаживал по залу, курил трубку и казался погруженным в свои думы. Однако время от времени он подавал какую-нибудь реплику или задавал вопрос, свидельствовашие о том, что слушает он очень внимательно. (А.С.Яковлев. «Цель жизни. Записки авиаконструктора» - Москва, Издательство политической литературы, 1967 г., с. 185).
Начальник НИИ ВВС Филин вылез с предложением построить много четырехмоторных летающих крепостей Пе-8. (Это было за полвека до писаний Резуна-Суворова, который фантазировал на темы того, что тысяча Пе-8 могли разрушить Берлин в 1941 г.). Сталин возразил: нам нужны двухмоторные бомбардировщики. Но Филин настаивал и Красный император заявил:
- Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили…
Сталин здесь оказался полностью прав и по дальновидности превзошел «профессионалов». В реальной войне налеты англо-американских тяжелых бомберов (подчас по тысяче на один город) не привели к краху Германии, и немцы до 1945 года наращивали военное производство.
За Филиным Молотов неожиданно вызвал на трибуну молодого тогда Александра Яковлева. Тогда – еще конструктора учебно-тренировочных малюток. Яковлев честно рассказал о причинах отставания нашей авиации. А в конце совещание всех снова призвали обдумать сложившееся положение и вносить свои предложения, не стесняясь и ничем себя не ограничивая.
ДЕЛОКРАТ-ДЕМОНОПОЛИЗАТОР В ДЕЙСТВИИ
Но этого было мало! Уже после совещания в Овальном зале всех конструкторов приглашают в Кремль, лично к Сталину. При этом не только ветераны самолетостроения, но и конструкторская молодежь – Лавочкин, Гудков, Горбунов, Ильюшин, Яковлев, Фролов, Боровков, Таиров, Шевченко, Пашинин. Приглашены и моторостроители: Климов, Микулин, Швецов. В общей сложности, в приемной Сталина собирается примерно 25 человек.
Теперь Сталин принимает конструкторов в своем кабинете по отдельности. В присуствии Ворошилова, Молотова, Кагановича и заместителя командующего ВВС Агальцова. Вот как проходит беседа Сталина и Яковлева.
И.С: - Ну как, надумали делать истребитель с двигателем Климова?
Яковлев: - Да, я связался с Климовым и получил все данные о его двигателе. Мы детально проработали вопрос, и наше конструкторское бюро может выступить с предложением о постройке истребителя…
И.С.: - Как вы его вооружите? Пушка на нем будет стоять?
Яковлев: - А как же! На нашем истребителе будет стоять пушка калибра 20 миллиметров и два скорострельных пулемета…
Прервем чтение диалога. Дальше Сталин открывает Яковлеву замысел: создать в СССР конкурирующие конструкторские фирмы. Не создавать одну Объединенную Супер-Пупер-Корпорацию Сухопогосяна, а создать ряд фирм-соперников…
Сталин: - Это хорошо. А знаете ли вы, что мы такие же истребители заказываем и некоторым другим конструкторам, и победителем станет тот, кто не только даст лучший по летным и боевым качествам истребитель, но и сделает его раньше, чтобы можно было запустить его в производство?
Яковлев: - Я понимаю, товарищ Сталин.
Сталин: - Понимать мало. Надо машину сделать быстрее.
Яковлев: - А какой срок?
Сталин: - Чем скорее, тем лучше. К новому (1940 – М.К.) сделаете?
Яковлев: - Я постройкой таких самолетов не занимался, опыта не имею… Но вот американцы делают новый истребитель за два года, так что…
Сталин (перебивая): - А вы разве американец? Покажите, на что способен молодой русский инженер… Вот тогда будете молодцом, и придется мне пригласить вас на чашку чая.
Яковлев: - Спасибо, раз надо – сделаем обязательно. Но разрешите задать один вопрос? Вот пригласили сюда десятка два конструкторов, и каждому дается задание. Разве стране нужно столько истребителей и бомбарпдировщиков? Разве можно будет все их запустить в серийное производство?
Сталин: - Мы и сами это прекрасно знаем, что столько самолетов нам не нужно. Но ведь из всех самолетов, дай бог, получится пять-шесть таких, которые будут годны для серийного производства. А такое количество новых самолетов нас не смущает…
Вот Делократ во всей красе! Национализм он совмещает с технократизмом и футуристичностью. И со вполне рыночным подходом. Он не отдает (если переводить на нынешние реалии) право строить самолет 5-го поколения одной фирме-монополисту (КБ имени Сухого). Нет, он решает потратить деньги сразу на много опытных самолетов, из которых потом можно выбрать наилучшие варианты! То есть, вот принцип капитализма: здоровая конкуренция. Однако опытные самолеты разрабатываются за счет государства – социалистический принцип. Но как только лучшие машины отобраны, в их производство вкладываются государственные средства. То есть, снова идет разумное совмещение конкурентно-капиталистического и социалистического принципов.
При этом отметьте: Сталин решает потратить деньги на разработку гаммы новых самолетов, а не на строительство полутора десятков футбольных стадионов, не на закупку бесполезных, но архидорогих футболистов и тренеров, не спускает миллиарды на Олимпийские игры. Нет, прежде всего нужно потратить ресурсы на самое важное, на Дело. И, как видите, Иосиф Грозный при этом глубоко вникает в суть вопроса, а не тратит время на ныряние за амфорами или полеты с журавлями. Он не втравливает страну в дорогую и бесполезную войну за тридевять земель. И уж, тем паче, не тратит деньги СССР на вложения в американские ценные бумаги. Нет, главное – развить СВОЮ страну.
Итак, в 1939-м Сталин одновременно дает задания на разработку истребителей Микояну, Лавочкину, Сухому, Пашинину, Флорову и Боровкову, Шевченко, Козлову, Поликарпову, Сильванскому и Яценко. Яковлев опередил всех и первым представил свой Як-1 к январю 1940 года. Но Сталин не забыл разговора. Еще в октябре 1939-го он посылает Яковлева в ознакомительную поездку в Германию: посмотреть на тамошнюю авиапромышленность (дело было во время действия советско-германского Пакта о ненападении) и закупить образцы самолетов Люфтваффе. А в декабре 1939-го Сталин лично звонит Яковлеву и интересуется: выполнит ли он обещание представить новую машину к Новому году?
Да, а ведь дел у Сталина было много. Но он, как видите, о главном не забывал.
ВЫДВИГАЙ МОЛОДЫХ И ДЕЛЬНЫХ!
Чтобы исправить положение в авиапроме, Сталин применял отличный делократический прием: выдвигать на руководящие должности тех, кто отличился в Деле. То есть, сажать на авиапром не сынков высших чиновников (как Рогозин посадил на «Ильюшин» своего отпрыска) и не генеральских сынков (ОАК), а тех, кто доказал свои качества. Итак, построив новый истребитель первым и победив в конкуренции, Яковлев выдвигается Сталиным на должность заместителем нового наркома авиационной промышленности Шахурина по науке и опытному строительству. (То есть, в роли аналогов генералов Вефера и Удета при рейхсминистре Люфтваффе Геринге. При этом Сталин назначает молодого Шахурина вместо провалившего работу Кагановича).
9 января 1940 г. в кабинете Яковлева раздается телефонный звонок от секретаря Сталина, Поскребышева. Он передает ПРОСЬБУ приехать в Кремль для личной встречи с Самим. Именно лично Иосиф Виссарионович и предлагает Яковлеву стать заместителем министра (наркома) авиапрома. Яковлев не хочет этого.
«…Я стал отказываться. Приводил множество, казалось убедительных, доводов, а главное, старался доказать, что не могу быть на такой большой руководящей работе, не справлюсь, не имею достаточного опыта.
На это мне ответили, что Шахурин тоже не имеет такого опыта, он секретарь Горьковского обкома партии.
- Я специалист-конструктор, а не руководящий работник.
- Это как раз и хорошо.
- Я еще очень молод (Яковлеву в 1940 г. – 35 лет. М.К.)
- Это не препятствие, а преимущество.
Я доказывал, наконец, что не могу бросить конструкторскую работу, так как без нее не смогу жить.
Мне ответили, что никто и не заставляет меня бросать деятельность конструктора. Новый нарком создаст условия, при которых я смогу сочетать обязанности заместителя наркома с творческой работой по созданию самолетов.
Я сказал, что не выдержу режима работы, намекая на то, что в наркомате засиживаются до 2-3, а то и до 4 часов утра каждодневно. На это мне возразили, что режим работы я могу установить себе сам, лишь бы дело шло успешно.
Вот что меня еще беспокоило: я конструктор и, находясь на посту заместителя наркома по опытному самолетостроению, могу стать притчей во языцех: конструкторы будут обвинять меня в необъективности, в том, что я затираю других.
На это Сталин возразил: я, как лицо, отвечающее за опытное самолетостроение, на посту заместителя наркома буду заинтересован в том, чтобы все коллективы свободно развивались и приносили максимум пользы; если я буду добросовестно работать, то создам условия для успешной деятельности всех наших конструкторов. Кроме того, он еще раз подчеркнул, что никто не думает лишать меня возможности работать конструктором. Наоборот, он надеется, что я и впредь буду давать хорошие самолеты…» (А.Яковлев, указ. соч., с. 193).
Словом Сталин уговорил конструктора перейти на работу заместителем министра. И в этом – вся разница между управленческими стилями Сталина и Путина. Иосиф выдвигал в руководители инженеров, конструкторов и успешных практиков. Он никогда не назначил бы в инновационные структуры тех, кто ничем не доказал свою способности создавать инновации. Скажем, Чубайса – в руководители «Роснано», а Тихонову-Путину (1986 г. рождения) – возглавлять инновационную «долину» МГУ на Воробьевых горах. Эти должности достались бы главам успешных научно-технических фирм. Разница в стилях управления и объясняет, почему Сталин был успешен в развитии страны, а ВВП – это провал за провалом, сохранение сырьевой экономики.
ВЕНЧУРНЫЙ СТАЛИН
Но история с назначением А.Яковлева замнаркома по науке и опытным самолетам этим не исчерпывается. Если вы хотите изучить управленческий стиль Сталина, то познакомьтесь с дальнейшей карьерой конструктора Яковлева (напомню, что КБ имени Яковлева уничтожили уже при Путине).
Итак, другие конструкторы стали писать на Яковлева жалобы Сталину. Мол, став чиновником от авиапрома, он нас затирает. Летом 1940-го Шахурина и Яковлева вызывают к Сталину. Тот показывает им жалобу от конструктора Гудкова. Тот пишет Сталину: не могу, мол, рассчитывать на поддержку наркомата в создании самолета-истребителя Гу-1 (мотор за спиной у пилота, мощная носовая «батерея» из 37-мм пушки и пулеметов, как у американской «Аэрокобры»). Ибо Яковлев сам руководит КБ и потому боится конкуренции, и потому приходится обращаться в ЦК партии. В письме выражалось удивление тем, что действующего конструктора назначили руководить опытным самолетостроением, ибо он непременно примется «зажимать» соперников. В конце Гудков обещал дать стране самый скоростной и вооруженный в мире истребитель.
«Сталин кончил читать, не спеша, аккуратно сложил листки.
- Ну, что скажете?
Я был крайне расстроен, но сказал:
- Конструктор этот ко мне не обращался.
- Ну, а если бы обратился?
- В таком случае мы рассмотрели бы проект и, если бы он оказался хорошим, внесли бы предложение в правительство о постройке самолета.
- А как проект, хороший?
- Затрудняюсь что-нибудь сказать, потому что проекта не видел. Непонятно, почему автор обратился непосредственно в ЦК: я, как обещал, стараюсь быть объективным.
Шахурин также в первый раз слышал о проекте и ничего сказать не мог. Тогда Сталин заявил:
- Конечно, он должен был прежде всего поговорить с вами. Не поговорив с вами, сразу писать на вас жалобу – не дело. Я не знаю, что это за проект, может быть, хороший будет самолет, а может, и плохой, но цифры заманчивые. Рискнем, пусть построит. Кстати, во что обойдется такой самолет?
- Думаю, что миллионов в девять-десять…
- Придется рискнуть, уж очень заманчивы обещания. Возможно, деньги пропадут зря, - ну что ж, возьму грех на себя. А вас прошу: не преследуйте его за это письмо, помогите построить самолет.
Я дал слово, что приму все меры, чтобы обеспечить постройку самолета. Такое же обещание дал и нарком.
Когда вопрос был решен, Сталин сказал мне:
- Вам, наверное, неприятно, что такие письма пишут. А я доволен. Между прочим, это не первое письмо. Было бы плохо, если бы никто не жаловался. Это значило бы, что вы хотите жить со всеми в ладу за государственный счет. Не бойтесь ссориться, когда нужно для дела. Это лучше, чем дружба за счет государства. Не всегда ведь личные интересы людей совпадают с государственными. Кроме того, вы конструктор, у вас большие успехи, вам завидуют и будут завидовать до тех пор, пока вы хорошо работаете. Не завидуют только тем, у кого нет успехов.
Я уже был в дверях, когда услышал вдогонку:
- А конструктора за жалобу не притесняйте, пусть построит, рискнем с миллионами, возьму грех на свою душу…
Само собой разумеется, конструктору (Гудкову – М.К.) была оказана необходимая поддержка. К сожалению, несмотря на большие затраты, самолет у него не получился и при первом же полете разбился (в 1943 г. – М.К.). При этом, пытаясь спасти машину, погиб один из лучших военных летчиков-испытателей – Никашин…» (А.Яковлев, указ. соч., СС. 198-200)
Браво! Снимаю шляпу перед Сталиным-Управленцем. То есть, он в рекордные сроки смог вместо двух КБ-монополистов (Туполева и Поликарпова) создать гамму новых фирм всего за полтора года. Но при этом он действует как венчурный инвестор, «рисковик». Итак, главное – не бояться пробовать, искать, экспериментировать. Ну, потратим на это десяток миллионов. В самом деле, Сталин не расходовал безумные деньги на свои дворцы и резиденции. И уж тем паче, на бесполезные, но разорительные олимпиады-мундиали, конкурсы «Евровидения» и трассы «Формулы-1». Потому даже в небогатой пока стране (нефтегазовых миллиардов у Сталина, учтите, тоже нет) деньги на пробы с новой техникой находились. (О самых необычных опытных самолетах можете почитать в «Трехстах неизвестных» Петра Стефановского). Нынешний Кремль управляет иначе. Потому у него и выходят корявый Т-50 и суперджет-посмешище. Потому в нынешней РФ вместо новых корабле-, экраноплано- и роботостроительных корпораций возникают лишь «Зенит-Арена» и другие бесплодные для нашего будущего бетонные чаши.
При этом Сталин показывает себя и как мастер психологии. Однажды он рекомендует Яковлеву: конструкторы должны тщательнее охранять свои КБ от попыток иностранцев похитить их секреты.
« - Слушаю, товарищ Сталин, я соберу конструкторов и от вашего имени с вами поговорю…
- Зачем от моего имени? Сами скажите.
Сталин сердито посмотрел на меня:
- Вот многие любят за мою спину прятаться, по каждой мелочи на меня ссылаются, ответственности на себя брать не хотят. Вы человек молодой, еще не испорченный и дело знаете. Не бойтесь от своего имени действовать, и авторитет ваш будет больше, и люди уважать станут…»
Этот опыт Сталина пригодится нам в будущей России, когда рухнет уродливый, сырьевой, ростовщический, коррупционный феодализм. Максиму Калашникову понятно, что по формуле «Совещание в Овальном зале – выдвижение молодых делократов, инженеров и конструкторов» можно обеспечить подъем не только авиакосмической индустрии. Точно также нужно создавать передовые отрасли. Автомобилестроение, агромашиностроение и электронпром, роботику и строительство многокоординатных обрабатывающих центров, производство стереопринтеров и сверхмощных вычислительных машин, кораблестроение, нанобиотех, умное сельское хозяйство и т.д. Везде можно отобрать и поставить на эти проекты энергичных и умных подчиненных. Которые потом станут делать дело самостоятельно, а Вождю останется лишь поддерживать конкуренцию и воспитывать кадры.
Вы видели, как работал Сталин и теперь понимаете, почему СССР добился при нем таких свершений и побед. Как вы понимаете, ИВС и ВВП абсолютно не похожи друг на друга, между ними нет ничего общего.
Давайте же пока прервем наше изучение сталинского стиля управления и сравним его с нынешним эффективным менеджментом. Дабы потом снова вернуться к изучению сталинского опыта, применимого в грядущей Великой России.
(Продолжение следует)
|
|
