Откровенная опущенность судей

Незаконное содержание под стражей

Последнее время удивляет какая-то откровенная опущенность судей, выносящих постановления по делу ИГПР «ЗОВ», - они уже не создают даже видимости своего «судейства», откровенно игнорируя, вернее, даже не слушая того, что говорят обвиняемые и защита, и послушно воспроизводят всё, что требует обвинение.

На совершенно беззаконное постановление судьи Мосгорсуда Подопригорова оставить Парфёнова и Соколова в тюрьме, а Мухина - под домашним арестом, о чём я писала в материале «Чижика съели», были поданы апелляционные жалобы, которые были рассмотрены судебной коллегией апелляционной инстанции Московского городского суда 8 сентября 2016 года. В общем, жалобы сводились к следующему.

Поправ часть 5 статьи 172 УПК РФ, приложенным к материалам дела постановлением от 27 июля 2016 года, следователь Талаева открыто ОТКАЗАЛАСЬ РАЗЪЯСНЯТЬ обвиняемым существо предъявленного обвинения. Таким образом, формально объявив об окончании следствия, следователь не ответила на вопрос о том, в чём именно они обвиняются: в том, что организовывали деятельность ИГПР «ЗОВ» с целью организации референдума, с помощью которого хотели сменить власть нелегальным путём, или в организации деятельности неизвестной экстремистской организации, которая намеревалась распространять экстремистские материалы? Доказательства чего обвиняемые должны были искать при знакомстве с материалами дела?

Следовательно, дело предварительное следствие не было закончено и материалы дела не могли быть представлены для ознакомления за 30 дней до окончания срока предельного срока содержания под стражей. В этом случае вступали в силу положения частей 5-6 статьи 109 УПК РФ:

«5. Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, установленного частями второй и третьей настоящей статьи.

6. Если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению. При этом за обвиняемым и его защитником сохраняется право на ознакомление с материалами уголовного дела».

Отказ судьи не то, что рассмотреть, а даже упомянуть в своём многословном Постановлении о том, что следователь открыто ОТКАЗАЛАСЬ РАЗЪЯСНЯТЬ обвиняемым существо предъявленного обвинения, доказывало, что судья Подопригоров С.Г. понимал заведомую НЕЗАКОННОСТЬ вынесенного им решения.

На заседании судебной коллегией апелляционной инстанции Московского городского суда 8 сентября 2016 года защита сообщила судьям Семченко А.В., Савиной С.А. и Юдиной А.М., что на следующий день после вынесения постановления Мосгорсуда, в котором Подопригоров признал предварительное следствие по делу ИГПР «ЗОВ» законно оконченным, выяснилось, что прокуратура ЦАО тоже не сумела понять сущность предъявленного обвинения, и даже в большем объёме, нежели обвиняемые.

В связи с этим, заместитель прокурора округа О.В. Трушкова 28 июля 2016 года выдала следователю Талаевой требование возобновить производство по нашему уголовному делу в связи с НАРУШЕНИЕМ ЗАКОНА. Как видите, Подопригоров признал окончание следствия законным, а прокуратура ЦАО - незаконным. И Прокуратура ЦАО потребовала разъяснить Прокуратуре ЦАО в новом постановлении о привлечении обвиняемыми сущность обвинения, в частности потребовала: «…уточнения ролей обвиняемых, конкретизации их действий с целью организации деятельности ИГПР «ЗОВ», как продолжения деятельности запрещенной организации МОД «АВН»».

Соответственно, следствие было возобновлено и новое обвинение было предъявлено обвиняемым только 19 августа - через год и 20 дней после их ареста и заключения под стражу.

И суд присоединил к материалам дела Требование прокуратуры ЦАО от 28 июля 2016 года, как доказательство незаконности постановления судьи Подопригорова, признавшего законным окончание предварительного следствия по уголовному делу, по которому следователь не способна была разъяснить сущность обвинения, и открыто отказалась это делать.

Теперь уже должно было вступить в действие и положение части 4 статьи 109 УПК РФ, согласно которому дальнейшее пребывание под стражей (больше года) не допускается и обвиняемые должны быть освобождены.

Любого нормального человека возмутила бы непрерывные утверждения следователя и судей о том, что «сущность обвинения обвиняемым разъяснена». Где? Ведь ни следователь, ни судьи и не брались процитировать эту сущность, чтобы подтвердить свои слова о том, что она разъяснена. Обвиняемые требовали разъяснить им, в организации деятельности какой именно организации они обвиняются - АВН или ИГПР «ЗОВ»? Ну, так ответьте им: «АВН»! Или: ИГПР «ЗОВ»!». Вы чего вертитесь?!

И меня возмутило утверждение этой коллегии в её постановлении: «Кроме того, судебная коллегия отмечает, что из жалоб обвиняемых, их выступлений в суде апелляционной инстанции следует, что сущность предъявленного обвинения им понятна…»! И снова ни слова об этой сущности! Что обвиняемым понятно? Ну, как можно быть вот такими бессовестными?

Судебная коллегия Мосгорсуда оставила в силе беззаконное нахождение Парфёнова и Соколова в тюрьме, а Мухина под домашним арестом. (Напомню, что Кирилл Брабаш арестован только в декабре и формально ему ещё можно продлять срок заключения под стражей до года). И не смотря на многословие текста постановления, судебная коллегия никак не объясняет и не приводит никаких оправданий попранию своим постановлениями УПК РФ, а именно:

- попранию части 5 статьи 172 УПК РФ отказом следователя разъяснять существо предъявленного обвинения, без понимания которого невозможно знакомиться с материалами дела, причём, это существо обвинения не поняли не только обвиняемые, но его не поняли и суды, которые не сумели эту сущность изложить в своих постановлениях, и прокуратура ЦАО, которая 28 июля, не поняв сущности обвинения, заставила следователя продолжить предварительное следствие;

- сначала частей 5 и 6 статьи 109 УПК РФ тем, что следователь начал знакомить обвиняемых с материалами дела, отказавшись формулировать сущность предъявляемого им обвинения, и тем самым не окончив предварительного следствия за «30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей»;

- а затем части 4 статьи 109 УПК РФ тем, что новое обвинение было предъявлено только 19 августа - через год и 20 дней после ареста и заключения под стражу Мухина, Парфёнова и Соколова.

Не дать ознакомиться с делом

Чтобы помочь обвинению совершить преступление против прав граждан России на референдум и против правосудия, 15 сентября О.В. Устинова, получающая в Хамовническом суде жалование судьи (по другому трудно назвать эту женщину, чуть ли не откровенно спящую на заседаниях суда), срочно «рассмотрела» ходатайство Талаевой и сокращении срока знакомства с 20 томами уголовного дела.

На этих заседаниях интересны сведения о материалах дела, приведенные Ю.И. Мухиным в его ходатайстве к суду обязать Талаеву саму ознакомиться с материалами сфабрикованного ею же уголовного дела 385061:

«Уважаемый суд знает, что преступное сообщество, фабрикующее данное уголовное дело, до сих пор пользуется своей безнаказанностью для совершения преступлений против правосудия и права граждан России на участие их в референдуме. И эта преступное сообщество уже лишало меня юридической помощи моего адвоката на 10 месяцев, а теперь хочет не дать мне ознакомиться с материалами дела. А ведь что представляют материалы 20 томов дела №385061? На этот вопрос можно ответить, оценив вот такие примеры.

8 декабря 2015 года обвиняемый Соколов просит следствие «приобщить к материалам у/д 385061 материалы уголовного дела по ст. 282 в отношении Романа Замураева, в частности, вступивший в законную силу полностью оправдательный приговор Костромского суда» (Т.7, л.д. 115). В ответ, 19 декабря следователь Талаева выносит постановление на 2 страницах, в котором сообщает: «Данное ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку в соответствии с п. 3 ч.2 ст. 38 УПК РФ следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных действий», - и делает вывод: «Отказать в удовлетворении ходатайства обвиняемого Соколова А.А. о приобщении приговора в отношении Замураева Романа и о прекращении заведомо незаконного преследования в отношении него (Соколова А.А.)». (Т. 7, л.д. 116).

Однако Соколов 10.05.2016 снова просит о том же и получает от следователя всё тот же отказ (Т.8, л.д. 64-65). Соколов жалуется руководителю Талаевой, как сейчас выяснилось, пособнику воров в законе полковнику Крамаренко, вместо того отвечает заместитель подполковник юстиции Д.В. Семёнов - отказать (Т.8, л.д. 177 -178).

Следствие стоит на своём – не допустить в материалы дела приговор Костромского суда по делу Романа Замураева! Однако не только этот приговор, но и кассационное определение по делу Замураева находятся в материалах данного уголовного дела уже с ноября 2015 года, то есть задолго до ходатайств Соколова, в частности в томе 12 на л.д. 24-37. Мало этого, этот приговор по делу Романа Замураева плюс кассационное определение по его делу находятся в материалах уголовного дела 385061 в томе 12 и на л.д. 233-245. Если бы Талаева знала, что она набросала в дело, то просто удовлетворила бы ходатайство Соколова, а так вынуждена была вместе со своими начальниками писать длинные «мотивированные» отказы.

Ещё пример. 29.12.2015 Соколов просит: «Приобщить к материалам у/д 385061 проект поправки к Конституции и текста закона «Об оценке деятельности Президента и членов ФС народом России», принятие которых является целью ИГПР ЗОВ» (Т.8. л.д. 18). И опять: «Данное ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку в соответствии с п. 3 ч.2 ст. 38 УПК РФ следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных действий» (Т.8. л.д. 19). Но проект поправки к Конституции и текста закона «Об оценке деятельности Президента и членов ФС народом России» уже находились в материалах дела! И подшиты к ним не один раз, к примеру, в томе 13 эти материалы находятся на л.д. 186-188, а потом ещё и на л.д. 222-224, а потом ещё и в томе 14 на л.д. 114-117.

Таким образом, материалы уголовного дела 385061 представляют собою мусорную кучу совершенно случайно собранных и подшитых в нескольких экземплярах документов, которые как доказательства являются совершенно неотносимыми. К примеру, в 2011 году полиграфические предприятия ООО «Вектор» и ООО «Интерфлаг», к которых следствием не предъявляется никаких финансовых претензий, оказывали свои обычные платные полиграфические услуги по заявкам ИГПР ЗОВ. Но в Т. 19 на л.д. 143-152 находятся договора об аренде помещений этими ООО в 2011 году. А что доказывают эти договора об аренде помещений совершенно не относящихся к делу организаций? Такие же платные услуги оказывало ИГПР ЗОВ и ООО Кул-принт», в Т. 19 на л.д. 11-18 договор аренды ООО «Кул-принт» помещения у ООО «Кожевники». А что это доказывает?

То есть, ни следователь Талаева, ни её преступные начальники, ныне разоблачённые и уволенные, сами не соображали, а Талаева и до сих пор не соображает, что находится в материалах нашего уголовного дела. Эти преступники засунули в дело, что попало, чтобы создать видимость своей работы. Но мы-то, обвиняемые этими преступниками, обязаны этот мусор изучить!

В связи с этим прошу обязать следователя Талаеву, наконец, саму ознакомиться с теми материалами, которые она подшила в фабрикуемое ею уголовное дело 385061».

Кроме этого Мухин и сонной Устиновой пытался объяснить, что и в Постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого от 21 июня 2016 года, и в Постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого от 19 августа 2016 года упомянуты две организации - АВН и ИГПР «ЗОВ», но определённо не сказано, в организации деятельности какой именно из этих организаций он обвиняется. Он ходатайствовал о разъяснении ему этого - о разъяснении ему сущности обвинения, но следователь Талаева Постановлением от 27 июля 2016 года, поправ статью 172 УПК РФ, открыто отказалась его разъяснять. Естественен вопрос: о каком окончании следствия и знакомства с материалами дела может идти речь, если сама следователь оказалась не способна не то, что сформулировать существо обвинения, а даже подтвердить то, что сформулировано самим Мухиным в его ходатайствах? А эта неспособность следователя делает бессмысленным ознакомление обвиняемых с делом, поскольку, не зная сущности обвинения, невозможно понять, что именно в материалах дела является относимыми доказательствами обвинения, а что - нет?

Бесполезно, Устинова сократила Мухину и Барабашу срок знакомства с делом до 3 октября, а 19 сентября тоже самое сделала судья Фильченко по отношению к Парфёнову и Соколову.

Соб. корр.