Когда я впервые узнал и задумался о Югославии? Точно: отучившись в первом классе, в 1983-м году, получается. Мы снимали комнату с террасой в Калистово, недалеко от поля (тогда это было поле), а точнее – полей, разнонаправлено длящихся в направлении Росхмеля (направо), холодной реки Вори (прямо) и Хотьково (налево). Маме привезли из Югославии долгожданную мной жвачку. Любой иностранной жвачке радовались дети, что поделаешь: «полевое поведение», психологически выразимся (попал в поле действия объекта – и ты его раб). Жвачка Tin i Tina – не просто «пачка жвачки», а жвачки-сигареты! В разноцветных обёртках, почти радуга. Твёрденькие и благоухающие Зарубежьем! Выходил на наши игровые улицы с этой «сигаретой» в зубах и хвастался. Каждую старательно вынюхивал перед тем как отважиться сжевать или с кем-то поделиться в дипломатических целях. На плоской пачке были изображены счастливые мультегрои, мальчик и девочка, которых мы вряд ли увидим на экранах. В пачке имелся картонный вкладыш, на котором красовался на фоне синих небес в чёрной кожаной куртке и белой тишотке Джон Траволта, фамилия почему-то делала его югославом в моём понимании…
Политически безграмотные, тогда мы всеми ноздрями и очами тянулись на условный Запад. Не понимая, что и он бывает разный, и открытые нашим выездным учёным Болгария с Югославией имеют крепёжный центр не на западе, а как раз вот тут, среди наших полей, успешно возделываемых комбайнами «Нива». Кроссовки (новое слово, вытеснившее прописи), жвачки, вкладыши – мы и были тем поколением, которому легко «впарили» позже капитализм. Но пока мы учились, комбайны работали, а соратница Крупской по ЦДХВоДу бабушка моя получала свою «Правду» - цвела-жила и Югославия, единая, как наш Союз. В ней было и то, что нам казалось заграницей, но держалось оно как раз на обратном – на векторе или если угодно центробежной силе, магните социалистического развития. И над югославским аэропортом красовалась выложенная гигантскими каменюками, как над Кызылом «ЛЕНИН», надпись «Тито – наш пОнос» (ударение специально подчёркиваю, хотя все русские приезжие традиционно скрывали ржак, а дословно-то это «Тито – нам пример»).
Десять лет спустя это уже были руины, их Лимонов и описывает – идеальный репортёр и посредственный аналитик. Своё кредо не скрывает: «Мой диагноз был простой: авантюризм. А прикрывался я личиной военного корреспондента». Помню, Лимонов того периода, поскольку являлся в телерепортажах и на фото частенько – выглядел вовсе не военным корреспондентом, а загулявшим по заграницам интеллигентом. Большие очки, кожаный пиджачок, обдуманная короткая стрижка… Собственно, как и везде у него, это не репортаж как таковой (хотя и оный, за что читатель скорее благодарен, нежели раздражён), а «я и война», «я и Караджич», «я и труп попутчика», у которого «католицки крест» и так далее. Видимо, следуя этому навязчивому мотивчику, едва ли не все новреалисты отписались в своё время публицистикой, а то и рассказиком, мой называется честно «Рядом с Лимоновым» (хотя описывает день рождения С.Шаргунова в ЦДЛ). Есть в нём эта нарциссическая заразность, что скрывать. Но как заметил по этому же поводу его официальный воспитанник Захар, мало иметь член, чтобы как Лимонов писать (ударение вы тут сами поставите)…
Четники, усташи, «Алия и мусульманы», а так же «Тито и партизаны»: в поисках более-менее идеологизированного анализа я прошёл десятки страниц добротных репортажей. Он обнаружился всё же, неподалёку от процитированной выше частушки, причём крайне реакционный анализ: «Йосип Тито – усташей воспИта. То есть частушка обвиняет покойного президента Югославии в том, что он воспитал усташей – хорватских ультранационалистов (…) Тито также замазал, затер историю, якобы во благо всех примирил народы под коммунистической крышей. Однако языки пламени вражды вырвались в 90-е годы». «Якобы», ё-моё! Да кто ты сам, чтоб его критиковать?! Много народов сумел объединить, много десятилетий они прожили вместе?
Всё, далее снова приключения-репортажи – даже не знаю, будет ли долговязая брюнетка, поднявшаяся в номер «писца» и потекшая сосной (помню сладострастные метафоры UnДеда), кажется, тот эпизод загулял в другую книгу… Сейчас мне интересно иное – вероятно, как и переиздателям книги. Почему и как разваливалась Югославия?
Симпатизирующий националистам тогда (недолечил) Лимонов показывает это всё изнутри: на мусульманский сепаратизм можно было ответить только «славянским братством», православным, ну и так далее. И осмеянный сербами хорват Тито, далеко не идеальный и по мнению советских идеологов (брошюрка Политиздата «Банда Тито» лежит в домашней библиотеке), но 2-й мировой войной наученный тончайшей политике интернационализма и сведению религиозного фактора на нет, Йосип был гораздо умнее тех, кому оставил Югославию. О социализме тамошнем спорят – мол, если б не шашни с Англией, не было бы изобилия и мира (в Румынии – тоже, но её-то Джентльмены задушили кредитами). Верно, Югославия держалась на противоречиях Систем, была форпостом социализма на там самом направлении, которое давненько интересовало империализм (прежде всего аглицкий). Но проглянувший сквозь прорванную самоубийством СССР кожу скелет национализма (зато нашенского славянского!) – порадует здесь разве что идиота. Вот – в двух шагах позади осталась иная, куда более развитая цивилизация, где проходили олимпиады, международные фестивали, где религиозный и нац-дурман можно было затушить окончательно и бесповоротно.
Кому это было невыгодно? Верно – тем, кто хотел разделять, чтобы властвовать, соседним капиталистам. Они-то и подсыпали пороху в очаг рассорившейся семьи. Ну и что – будем далее восхищаться панславянизмом здесь, на выжженной земле?! Вы же пляшете под дудку ваших убийц!
Одна малюсенькая идейка, альтер-идентичность, обретшая благодатную среду после контрреволюции в СССР 1991-го, ставшая фактором войны и геноцида – вот она, на ладошке Лимонова, и он её не спешит прихлопнуть. Бережёт – а вдруг она пригодится дома? Он выносит оттуда и боевой опыт, чтобы потом повторить на русский лад немецкий лозунг «Россия – всё…» (кстати, Германия и разжигала войну в Югославии, что ныне не секрет – а сербы в ответ, имея ракеты, не смели бабахнуть, верили в «демократические идеалы»). Финал публичной казни Югославии мы наблюдали по ТВ вместе, и бездействие ельцинской Рашки тогда – конечно, преступно, а приштинский бросок надо было делать сразу на Кремль из Московского военного округа, эффективнее был бы. Тут прав и Лимонов и его собеседник Ранко Ситкович: «Ельцин – усташа, Эдуард!». Мы (рок-группа «Отход») сразу откликнулись «Песней воина интернационалиста тогда» (в плэйлисте - «Югославия»), пели её у Соловецкого камня в 1998-м, после бомбардировок Белграда, позже её исполнял «Эшелон» и она стала известна именно в таком звучании.
Чем полезна книга сейчас? Репортажностью авантюриста и идейной наивностью: невозможность славянского мира (ага, «единства») взамен СССР - вот какой вывод явится тут с тоталитарностью истины. Не объемлет этот Тришкин кафтан всего нашего многонационального тела. Все те же стадии социального регресса переживала и РФ, в которой как результат поддержки гласности и альтер-идентичностей, борьбы позапрошлых микросоциумов против единства советского народа - вспыхнули аналогичные войны, Чеченская лишь одна из них. И «русский мир» как ответ на «укронацизм» в ДНР и ЛНР - порох, лишь усиливающий пожар.
Ну, а что бы вылечило, вы спросите? Ну, а вот вместо пьяных распевов частушек сербских националистов - надо Ленина читать! И понимать, как строится государство не местных буржуа, желающих дружить с мировыми собратьями, а «государство и революция». То есть то, которое только после социалистической революции возможно, и где будут снова республики, а не страны, и не будет ни усташа, ни четника, ни еллина, ни иудея. «Так говорил товарищ Црный» - хохотнул в своём стёбом фильме «Андеграунд» славянофил Кустурица, тоже ни черта не понявший в распаде собственной родины.
|
|
