В «Рабочем и колхознице» возле ВДНХ (Проспект мира, 123) до конца февраля – выставка. Рекомендую посетить – особенно потому что бесплатная (в некоторые дни). Потому что в наши кризисные дни – тратить на это зрелище трудовые банкноты жалко. Но чтобы понять примерную «среднюю температуру» в совремённом искусстве – полезно посмотреть. Называется небогатая экспозиция «Рабочий и колхозница. Личное дело» - как тут не почудиться дымкам и морокам ГУЛАГа, налёту «лагерного» романтизма, призракам умученных поэтов. Ведь в «том самом», 1937-м, явилась стальная статуя миру…
Кстати, тут и доминанта – любое сосредоточение смыслов сегодня в искусстве никак не может миновать и основной политической проблемы. С революцией ты или с контрреволюцией, с Рабочим или с Буржуем? Для тебя 1937-й – расчёсанная антисоветчиками язва или диалектически яркая, поныне сияющая радуга общественных достижений? Когда ударное развитие всех (инфраструктуры!) было условием личного развития каждого. То есть, можно создавать, и создают, и инсталлируют, и перформансируют, и ещё много чего делают – но либо в одной хронологии, либо в другой. Речь тут о хронологии именно потому, что и даже только что рождённый революционер (от анархиста до нацдема) – как-то обязан относиться к уже пройденному взявшим власть Рабочим пути, к СССР. И вот в этой точке постоянного возврата, воспалённой рефлексии, «проклятых реприз» - будет топтаться искусство и искусствоведение (-экспонирование), пока не пройдёт точку распада времён в обратном направлении и не начнёт отсчёт себя оттуда, от условного 1985-го (помните в «Назад в будущее - 2» эту идею? – всё и в нашем историческом контексте совпадает: начало перестройки)…
Итак, есть эта серпастая удивительная зацепка в иной, идеологически инвертированной хронологии наших дней, «новой России» – как бы вырванный из той Парижской выставки 1937-го года монумент. Ей-богу, Батурину, как и цариц своевольных да к народу жестоко-хладных, будут добром вспоминать лишь за это – знали, чем и перед кем замаливать грехи. Выстроили со стариком Батуриным под занавес его мэрства идеальный антихрам (а на заре мэрства – храм, ХХС, симметрия!). Ведь эта часть «Манежа» сразу же стала не просто символом, но ещё и вместилищем условно левых размышлений, исканий в искусстве («условно», опять же потому, что, как Тони Негри писал, начало ХХ века – это 1917-й, и никакой другой, а для живущих линейно от рождества Христова – тут одна пустота).
Выставка для монумента, венчающего выставочный зал – онтологическая, как говорится. В чём-то она продолжает прошлогодний манежный «Романтический реализм» - заметим, с каким упорством и талантом демагога нынешний «провайдер» в лице Минкульта норовит добавить ложку дёгтя в любой показ бесспорных достижений советского искусства. Едва ли не в каждой аннотации к экспонату звучат «прИговоры», словно поповские «бу-бу» на старослАве – «утопический», «тоталитарная», «мечта», «империя»… Без соуса такой «актуальности», без откровенно глуповатого скепсиса этих заведомо расплывчатых линз – нельзя показывать такое, табу! Ведь это же… агитация?!
И вот, собственно, в чём парадокс, причём парадокс красивый – не только в духе большого искусства, но и выходящий за пределы искусства. Читая про несбыточность коммунистических надежд и утопичность всех советских устремлений – мы поднимаем взоры к победившему окаянцев-атеистов господу и… И видим сквозь толщи этажей стальную массу Рабочего и Колхозницы. The worker and kolkhoz woman. Personal case…
На первом же этаже посетителей встречает «усомнение» в реалистичности – этакие тревожные, а может и запугивающие проезды смычком по виолончели, в записи… Далее мы видим средней паршивости «Врата города» (такие часто лепят на обложки школьных тетрадок и турецких футболок, не глядя, копи-пастом из Интернета, чтоб «с настроением»)… Какое это всё имеет отношение к «персональному делу» - неясно даже таким, как я, искушённым и иссушённым современным искусством гражданам. Кулика – видал (тут же, кстати, в 2013-м), Бренера – тоже видал (на фотографиях), Пименова (до впадения в буйную фазу ПГМ а ля Энтео – знал лично), но вот в чём связь «Парада» Ксении Перетрухиной и personal case – не понял… Да, ужосный Сталин запретил, в клочья изорвал фильм Дзиги Вертова о счастливой судьбе женщины в СССР, где этак же парадно у Кремля шли девушки с такими же, наверное, увесистыми символами плодородия, готовыми вскармливать советские поколения… Этому надо посмеяться - действу? Ой, шагают одинаковые, ой, винтики, ой, монтаж! Перетрухнула в познании Эпохи, лауреатка «Золотой маски»? Страшна и непонятна она тебе своей коллективной волей и размахом, а приватно-буржуазное, распадно-декадансное ближе сердцу? Так и скажи, неча на Дзигу кивать! Сталин с культом себя сам боролся сколько мог, и быть единственным мужчиной в неоправданно авангардной ленте – не захотел, имел право. Иные книжки для детей, где культ был увесистее – рассыпал ещё в наборе. На то он и адский был Сталин, авторитарный аж жуть, любить себя неправильно не давал, а ещё приговаривал: «клянитесь не лично кому-то в верности, а рабочему классу»…
Далее на первом этаже чёрный мавзолей Ленина из доминошных фишек. «Гы-гы, забьём козла!» - такой ожидал высоко-интеллектуальной реакции автор? Как модель второго, деревянного мавзолея- сошёл бы, а так. И не смешно, и некрасиво… И «Ленин» надпись отсутствует, не говоря уж о «Ленин, Сталин» - что было бы даже интереснее.
Далее – значки, открытки и ордена 1930-х годов под персональными лупами. Вот снова самообличение «оптических» хитростей стебунов современности: мне лично без увеличительных стёкол и ордена, и фотокарточки куда удобнее разглядывать. Лишней оказывается их оптика – как и весь приторно недоверчивый взгляд на Эпоху. Деконструкция – единственная их методика, вот поэтому тут и сям ржавые куски первого «скелета» Рабочего и колхозницы, которые все эти мышиные искания там наверху упрямо венчают, что глубоко символично.
Ведь действительно запасы созданного социалистическим строительством – оказались настолько велики, что хватило не одному поколению деконструкторов, не одному поколению приватизаторов. Воруют, распиливают, дефрагментируют, хают, проклинают, врут – а всё не разваливается, вот чудо!
Заполнить этажи лишь трети того павильона, что был в Париже выстроен в 1937-м – оказалось непосильной задачей для РИК «манеж». Да и убедительной логики деконструкции не выстроилось – тут вполне реалистично отразилась та почти математическая, процентная относительность (соотношение) современнаго искусства и соцреализма, до которого им прыгать и прыгать. И вот только Тимур Новиков, уже, увы, покойный, хоть и с «тараканами» в аннотации, но явно полезным был делом занят – собирал скульптуры из пионерлагерей, в поисках «коммунистического идеализма». Но ведь в том-то и материальность этого вульгарно понятного (к философскому отношения не имеющего) идеализма, что он воспитывал! И по сей день статуи из нашего и не нашего советского детства – стоят, например, в ПМР, под Бендерами в домах отдыха. Да, некоторые полуразвалились. А вот в Сыктывкаре их демонстративно не ремонтируют – ну, так это же не повод стебаться очередной раз над Эпохой. Это нам приговор – не создавшим своего, а чужое промотавшим, давшим физическому времени на съедение то, что должно было продолжаться. Статуи-современники наших родителей – не даром так строго смотрят оставшимися частями тел… Это не смешно. И Новиков это понял – жаль, не расскажет подробно, без «тараканьих» словечек.
Этаж за этажом по пандусу взлетая – мы понимали, что деконструкция и дегероизация спадает. Деревянные поделки на тему титульной статуи (и вот они, кстати, какое отношение к истории монумента, заявленной в названии, имеют?), выцветшие как бы флаги (на самом деле это «побелели знамёна на вольных широтах», а теперь снова окрашиваются в красный), бабульки в цеху сперва зачем-то тягающие ткани и потом поющие «Ребята, надо верить в чудеса» - как антитеза порыву титульного монумента никак не годятся. Хотя дегероизация труда как такового – бессмысленность сцепления общества в центре по имени рабочий класс, – это тема серьёзная, но и она не раскрыта.
Самое большое, чего настроенчески могли достигнуть компоновавшие выставку – это понимания зрителем того, что время властно над достижениями человека, что хронология деградации, социального регресса имеет под собой некую «природную основу». Вот однофамилец Игорь Мухин, из группировки «Непосредственная фотография» попытался снять, как время воздействует на советские монументы (нечто подобное, помню, было ноу-хау у вымышленного фотогения в «Карте и территории» Уэльбека) – мол, sic transit…
Да не транзит, в том-то и сила искусства. И выкорчёвывали их с корнем, как Максима Горького (работы тоже Мухиной) у Белорусского вокзала, и пилили, и носы отбивали, как Сталину (скульптурную пару его, тоже со всемирной выставки, но Нью-Йоркской 1939-го, из списка ЮНЕСКО – Ленина казнили в Киеве, это вы помните) – а всё равно это интересно, а вот деконструкторы а ля арт-группировка «ЗИП» неинтересны как класс. И уже скрываются за поворотом нулевых в своих расцветных девяностых. Но «последним выдохом ПэЖэ» они кричат, уже не эстетствуя: «будь проклята, эпоха исполинов, вас сожрёт время, вас смоют дожди, всё приходяще и уходяще!»
А посему, наверное, и не так плохо, что социалистическая собственность, как первый монумент Мухиной и Иофана – «проржавела изнутри», то есть путём ревизий и перестроек потеряла идеологическую основу, кровное ощущение её в своих руках со стороны советского народа. А вот как это произошло – так и пришли… Новые хозяева! (о них тут ни слова, хотя одно – было, об этом ниже)
То есть взлёт, продуманный, опять же, архитекторами Эпохи и павильона СССР – есть, но прогресса нет. Как это снова симптоматично! «Всё выше и выше» - в физическом измерении, но по содержанию-то ниже и ниже, и экспонаты всё реже да реже. Надпись «конец» на фоне маслом набросанных всё тех же «Рабочего и колхозницы» - ну, не искуснее надписи в школьном туалете. Причём всё это прехитренько перемешано с документами, действительно связанными с историей жизни монумента – перетягивание «креатива» меж Мухиной и Иофаном, этого никто не пропустит.
Снова – пустота и попытка сослаться на физически изнашивающее всё время. Какие-то водолазы на тему одной из скульптурно-функциональных работ Мухиной… Все они – лилипуты рядом с ней, эти совремённые, уже весьма немолодые художнички. Ну, комиксы им рисовать, а не Эпроновцев и Иофанов. Водолазомаяк – ведь вот замысел! Его и сегодня хочется воплощать, в нём сильный функционал, совпадение сущностей. Как и строить Дворец Советов (недоосмеянный, видимо, в «Романтическом реализме» недавнем) – это вам не проволочки гнуть, и котлован с уже залитыми бетонными (а мне говорили ,что и железобетонными что тогда было сверхавангардно) основами Дворца Советов рассматривать на фото так интересно. Будущий бассейн «Москва», в котором нас «выводили» словно из головастиков в лягушат в 1980-х на физре…
Как обещанный рубеж и оправдание капитализма (деградации) - "Стеариновая звезда" некоего Повзнера (на годок меня постарше Саша). Была бы блёклой, незаметной, не будь приписки в названии "Из коллекции Газпромбанка" - ну, вот с этого и надо было начинать! Приватизированные нефть, газ и даже советский патриотизм (местами) - всё это требует символизации. А тут такая податливая, мяконькая, а не рубиновая, не стальная, как на паровозах - пятиконечная звезда. Компактная, на вид почти из белого шоколада. Её можно повесить в кабинете миллионера. Ми-ми-ми просто, и банкиры тают в умилении, и делятся с Повзнером рубликами, изъятыми из карманов трудящихся за ненадобностью - в виде неподъёмных по процентам кредитов и прочих "банковских продуктов"...
Однако венчает весь этот несостоятельный пессимизм и развешанные по межэтажным стенам фотографические «обрубки» частей монумента – всё же оптимизм. Именно о нём спросили Мединского недавно в на каком-то телеинтервью – мол, как вы после «Романтического реализма», советуете ли быть оптимистами? Ну так тут и к министру не ходи – социальный оптимизм неизбежен, то есть здоровое отторжение всего этого «рефлексивного» убожества, отображающего социальный регресс из социализма в капитализм и даже феодализм. Социальный оптимизм – это именно та высота «рабочего и колхозницы», которая – под обувью их стальной, когда башкой упираешься в базис, который враждебен подавляющему большинству населения РФ + СНГ = СССР. Трудящиеся, на голове которых уселись отнюдь не рабочий с колхозницей, а нефтесосы-паразиты – вот эти трудящиеся и решат. Вы не против, господин Мединский?
Фильм об ударном создании монумента в 1937-м– сугубо рекламный, конечно, «автобиографический» для галереи, 2010-го года, когда она и открылась – вот это уже кое-что. Тут и про соревнование строителей на Парижской выставке, когда возведению нашего символа мешали вредители, подпиливали тросы – это рассказал группе Мухиной испанец, друг СССР. И про реакции рабочих-посетителей, про их поддержку СССР уже как гаранта мировой революции. Ведь шла гражданская в Испании, первый акт Второй мировой, тренировка военных, социальных сил. И как Геббельс требовал от Шпеера надстроить павильон Третьего Рейха, но орлик оказался маловат при таком масштабе… В общем, имеющим силы добраться доверху, то есть до сути – будет награда, фильм полезный, документальный, за исключением одного заползшего в речь диктора «таракашки» - насчёт того, что Мухина была чужда коммунистических «утопий», талантлива, а под Эпоху просто подстроилась. Глупость это, не требующая комментариев – такого спроса на монументальную пропаганду (Лениным сей призыв как и «искусство в долгу у революции» был брошен) без революции не было бы!
|
|
