22 сентября Виталий Никулин и его адвокат, наконец, ознакомились с результатами психиатрической экспертизы, проведенной в августе этого года в больнице им Алексеева, бывшая Кащенко. (Напоминаем, Виталий Никулин был обвинен в причинении тяжких телесных повреждений восьмилетнему сыну Вове. Реальная причина наезда на семью - деятельность гражданской жены Никулина, Галины Дмитриевой - известной в РФ активистки левого и рабочего движения). Итак, вернемся к результатам экспертизы. Следует признать, что протоколы полностью удовлетворили следователя. Никулин был признан невменяемым и общественно опасным.
С такой экспертизой суд может особенно не мучиться по поводу, мягко говоря, слабоватой доказательной базы. Не задаваться вопросом, почему следствие (в лице следователя Лысикова) считает, что Никулин избил ребенка, когда сам ребенок дает немножко другие показания. Не задаваться вопросом, каким образом тяжкий вред здоровью ребенка, который Никулин нанес, исчез сам. В смысле, вред исчез, а не Никулин. Просто так, отметился в бумажках, подписанных экспертами, и исчез. Безо всякого лечения. По крайней мере, ничего о том, как это лечение происходило, в оных бумажках не сказано. Впрочем, как показывает российская практика, если диагноз невменяемости есть, то никаких вопросов в духе, почему виноват именно подсудимый, когда потерпевший говорит обратное, и каким образом можно сделать то, чего не может быть (то есть, нанести самоисчезающий вред здоровью)- не возникает. «Психи» и не на такое способны.
А теперь перейдем к экспертным выводам и доводам. Они просто гениальны. По чисто субъективному мнению автора материала, ни Кафка, ни Гашек, ни Зощенко не постеснялись бы в свои книги строки, написанные экспертами (Смирновой Галиной Георгиевной, канд. мед. наук., зам. гл. врача; Зубковой Натальей Игоревной, образование высшее по специальности психиатрия; психологом Вешняковым Тимофеем Михайловичем и Ахметовой Ольгой Сергеевной, обозначена, как врач-докладчик, так что, видимо, она и есть основной автор этого вот).
А именно - господа мозговеды посчитали, что Никулин страдает шизофренией простого типа, в связи с тем, что имеет «склонность к рассуждательству», «многословности и чрезмерной усложненности ответов» (интересные определения, под них что угодно можно подтянуть. По версии автора, это когда у пациента больший словарный запас, чем у мозговеда, но, возможно, автор не прав), «инкриминируемое деяние категорически отрицал, возбуждение уголовного дела связывал с общественно-политической активностью своей гражданской жены», являющейся с его слов «журналисткой и активисткой политической партии» (чтобы проверить эти слова - достаточно было открыть инет и минут пять в них покопаться).
И естественно, в вину Никулину было поставлено «снижение ресурсов социальной адаптации». Оное снижение заключалась в том, что он постоянно не работает, имеет бардак в квартире и т.д. Что характерно, всё это описывалось по данным следствия. Следует отметить, что Никулин предоставлял справки о том, что он работает, как следователю, так и мозговедам, но они их не приняли во внимание. Возможно, по мнению компетентных лиц, справки были материализованной на бумаге галлюцинацией Никулина.
Впрочем, был еще один симптом социальной неадаптивности Никулина - он выражался в том, что «в отделении был тих, малозаметен, в труд включался после стимуляции персоналом, был пассивно подчиняем, режим не нарушал». А что он должен был, чтобы быть признанным нормальным - нарушать режим? И можно ли быть активно подчиняемым? И как это активное подчинение выглядит? Может быть, как подчинение экспертов-мозговедов следователю? И вообще-то, автору материала казалось, что человек, лежащий в больнице на экспертизе, как-то не обязан работать, у него там - другая задача. Ну, ладно, попросили что-то сделать. Понятно. Персонал со всем не справляется. Но. Но тут получается, что по мнению мозговедов, если человек сам не бегает за медперсоналом с криками: «Я хочу тут помыть пол! Это моя мечта! Швабру! Скорее дайте швабру!» - значит псих.
Также экспертиза посчитала что «Никулин В.А. с учетом выраженности имеющегося у него шизофренического дефекта, со значительным снижением критики к своему состоянию, содеянному и ситуации в целом, представляет опасность для себя и окружающих». Как в экспертизе, доказывалось отсутствие критики: «Намерен доказать в суде свою невиновность. Критические и прогностические способности нарушены». Да именно так, мозговеды интерпретировали тот факт, что Никулин отрицает свою вину и намерен доказать невиновность в суде - как нарушение критических и прогностических способностей.
То есть, не подметаешь пол раньше, чем тебя санитары попросят – псих. Не согласен с тем, что понаписал следователь – опасный псих. Ведь все вменяемые люди в стране суверенной демократии прекрасно знают, что следователи никогда не ошибаются, никогда не врут, и никогда не бывают политически, либо как-то иначе, мотивированы. Тот факт, что по закону РФ - вину человека признает виновным не следователь, а суд, и оный суд иногда, может не согласиться с выводами следствия - психиатров, видимо, не волнует.
А вообще, получается такой хороший механизм разделённой ответственности. По закону - говорить о вине человека, как о свершенном и доказанном факте - можно ТОЛЬКО ПОСЛЕ РЕШЕНИЯ СУДА! Причем, суд ПО ЗАКОНУ обязан проверить выводы следствия, принять их и признать человека виновным или не принять их и оправдать человека. Однако, тут следователь пишет - нечто. Нечто, что могло бы сразу сквозь суд и не пройти. Эксперты-мозговеды рассматривают писания следователя, как объективную реальность (ну, забыли бедные, что вину признаёт суд, а не следователь, заработались, ну или зарабатывали), и на основании того, что обвиняемый не чувствует раскаяния за несовершенное, а наоборот, его отрицает, делают вывод, что он - опасный псих. Ну, а дальше, суд, видя не только не совсем убедительные выводы следствия, но и подпирающее их экспертное заключение об общественной опасности подсудимого, уже делает вывод о виновности. Мог ведь натворить. Мог. Умные люди-мозговеды подтверждают.
Такой механизм может доказать вину кого-угодно и в чём угодно. А то, что он еще и раскручен по полной, то, как говорится в одной песенке, сочиненной, когда мы все жили в гораздо более адекватной стране – «Лучшее, конечно, впереди!»
Дополнительная информация:
8-968-487-44-97 Галина Дмитриева
8-905-537-22-99 / 8-916-737-10-33 Александр Зимбовский
|
|
