Пока что, как и в самых наицентральнейших городах, мэров в северном городе Обанске назначали, а они уж назначали по цепочке и глав управ. "Верти-калъ" - шутили следующие ещё ниже в пирамидке чины, назначенные в свою очередь начальством... Народ к тому привык, и даже одобрял: лишних усилий умов не требовалось, на которые тоже требуются калории, а на Севере они все, калории-то, на счету. Однако даже назначенный, последний мэр моногорода Обанска любил приговаривать, давая взбучки столоначальникам и урядникам, как бы ободряя сам себя: «Ничего-ничего! Дожили до царя, доживём и до демократии!»
Наиболее просвещённые из столоначальников верили, что однажды в Обанске (ударение на «о») пройдут муниципальные выборы и даже выборы мэра. Сам мэр не сомневался, что его переизберут, однако мысли его больше занимало то, как придётся взаимодействовать не со столоначальниками и урядниками, с которыми связь-то давно налажена (он же им и платил из казны жалование), а с избранными муниципальными депутатами (которым тоже придётся платить, вот только не понятно пока, за что – не за то же, что их народец поддерживает?).
Мэр Обанска, которого отчего-то прозвали злые языки Собакиным, буквально рычать начинал, пытаясь просчитать это демократическое будущее – ведь и царь, назначивший его мэром в далёкой столице, говорил только о таком будущем. Собственных знаний не хватало мэру Обанска, ведь по профессии-то был он и вовсе оленеводом, для Обанской области человеком коренным, поэтому давал он задание специально выписанным из столицы статисам. Ну, положим, при явке в 17 процентов, - делились они с ним столичными знаниями, - эти муниципальные выборы ничего не изменят в жизни Обанска, а вот если явка вдруг перевалит за 25… Тут и оппозиция может победить!
Тут мэр Собакин и вовсе впадал в бешенство: очень дорого обошедшиеся казне статисты высчитали, что если муниципальные выборы проводить без подтасовок, то во всём его городе не останется и двух-трёх верных урядников и столоначальников, так как и они (если народ проголосует за своих) будут вынуждены следовать за муниципальными депутатами (с трудом выговаривая это словосочетание мэр, порой, переходил на лай).
И вот, чтобы задобрить давно уже не менявший стен, собою населённых, народ Обанска, решил мэр Собакин перед выборами провести капитальный ремонт в северном городе. На вечно устланных снегом улицах повелел положить плитку, как в столице – чтобы вместо неудобных тротуаров появились в городе катки, а чтоб граждане ускорились в перемещениях своих по Обанску выдал всем по паре бесплатных коньков. Народ заподозрил неладное – привыкший к валенкам, он отродясь не видывал катков посреди своего города, не до забав ему было. Буровые вышки да добыча нефти – вот к чему привык народ. Какие уж тут катки? Но мэр уже начал укладку специальной, влагоёмкой плитки – чтобы льда хватало на всю практически полярную зиму, а для того, чтоб нагляднее народу было входить в демократическое будущее на коньках, воздвиг ещё посреди Обанска стальную вышку смотровую в виде бумеранга. Злые языки тотчас зашушукали, что этим бумерангом стальным «прилетит назад» самому мэру, однако вид со смотровой вышки в Обанске открылся действительно восхитительный.
Прибывший для поддержки Собакина царь Футин засвидетельствовал с самой этой вышки, что зрелище обанское затмевает собой даже виданное им в Риме в Колизее – ведь то, как трагически взмахивают руками и ногами при падении на новых катках обанцы, пожарче будет любых боёв гладиаторов. Однако, падающие ради увеселения царя обанцы, знали, что даже с переломами и вывихами – дойдут они до выборов, и муниципальных депутатов своих, которых знали близко и лично, обязательно выдвинут.
Катки на пути к участкам не были основной помехой. Накануне выборов мэр заявил открыто, чтоб никаких адресов избирательных участков нигде урядники не вывешивали: мол, демократия дело народное, и кто хочет голосовать, тот всегда найдёт своё участок.
Впрочем, капитальный ремонт, который мэр затеял к выборам, тоже не уложился в сроки, поэтому повелел в предпоследнюю ночь Собакин сделать копии внешности домов и заслонить их от срама (или как срам) – потому что, как на зло, царь-то ещё не уехал, а желал увидеть своими голубыми глазами, как приходит в Обанск демократия…
Внешности полуразрушенных домов, как например, на улице Олений Ряд – быстро скопировали на «принты» (от нового слова мэр рычал, по обыкновению), но вот в разрушенных, протекающих крышах – не получалось создать иллюзии обновления. Крыши-то надо было ремонтировать по-настоящему, на что времени не имелось. Впрочем, ставка на катки работала: вынужденные скользить на коньках, обанцы глядели только под ноги. И разве что патриотически вскрикивали порой «Оба-на!», если падали…
Но вот царь-то, царь! Он, улетая на своём личном самолёте, мог бы заметить и дырявые крыши, и баннеры партии мэра «Оба Обанска» (название партии подразумевало классовое единство господ-нефтяников и нефтяников-рабочих), закрывавшие местами дыры в крышах и полуразвалившиеся фасады, столь ненадёжно заслонявшие разруху… Но у мэра были помимо катков и бумеранга ещё многие отвлечения обанцев, и он пускал их в ход только по самой крайней надобности.
Кто знает, может, какое-то новшество сегодня станет известно и вам, дорогие обанцы?
|
|
