Этот разговор начался с того, что тов. Довгаль ("О классовом характере протеста дальнобойщиков"), полагая, что левому движению и коммунистам следует как можно более активно поддержать стачку дальнобойщиков, решил подвести под свое мнение теоретическую базу. Он попытался представить классовое положение дальнобойщиков как можно более пролетарским. Получилось из рук вон плохо.
Совершенно правильный, как нельзя более уместный в данном случае исторический пример (которым, вероятно, и следовало ограничиться), оказался снабжен теоретическими рассуждениями, не выдерживающими никакой критики.
Тов. Довгаль явно ошибочно объявил дальнобойщика, «сдающего себя вместе с машиной», рабочим (т.е., надо полагать, пролетарием), а дальнобойщика с машиной, самостоятельно ищущего заказы, переименовал из мелкого буржуа в более симпатичного ему «ремесленника-кустаря».
Все ремесленники-кустари в условиях рынка (капитализма) – это вид мелкой буржуазии. Включая не только тех, которые работают на рынок, но и работающих на предприятие, ассоциацию, кооператив. Так обоснованно считал Ленин, в отличие, например, от народников, которые пытались объявить их особой формой «народного производства». Пункты 2 и 3 классификации, предложенной в статье, относятся к мелкой буржуазии.
Сергей, Вы не спасли дальнобойщиков от обвинения в мелкобуржуазности!
Но зато в финале статьи уборщица, имеющая в собственности ведро со шваброй, причислена к лику пролетариев. И любой обыватель догадается безо всякой теории, что есть разница между грузовиком и ведром со шваброй, но как эта разница влияет на классовое положение – вот в чем вопрос…
Тов. Федорук в ответ на реплику тов. Довгаля выступила на защиту чистоты теории. И все было хорошо до того момента, пока от цитирования теории она не перешла к практике. Справедливо указав Сергею на то, что следует применять научное определение классов, она принялась применять, обнаружив корень классовых различий между мелкой буржуазией и пролетариатом в том, является ли грузовик дальнобойщика средством производства, или же не является.
Грузовик же оказался объявлен средством производства (а его владелец – мелким буржуа) на том лишь основании, что на нем перевозят грузы, получая от этого доход («2 вариант»). С таким же успехом можно было объявить мелким буржуа и владелицу швабры с ведром, которыми производят уборку, получая от этого доход.
Наталья Кузьминична! Грузовик, равно как и ведро со шваброй - это средства (орудия) труда. Они ну никак не могут быть средствами производства, поскольку сами по себе, без водителя и уборщицы, ничего не производят. Средства производства есть орудия труда в совокупности с рабочей силой.
И суть дела не в том, владеет ли конкретный дальнобойщик или уборщица собственными средствами труда, грузовиком или шваброй с ведром, а в «способах получения и размерах той доли общественного богатства, которой они располагают».
Что же касается рабочего, заполучившего долю акций - Наталья Кузьминична, он ну никак не может от этого быть мелким буржуа, поскольку тот, кто владеет средствами производства (долей средств производства), есть буржуа - безо всяких приставок «мелкий».
Все дело в том, что в отличие от использованной участниками дискуссии дискретной логики, реальная жизнь и научная теория не налагает никаких запретов на совместительство. Один и тот же человек по своему классовому положению может быть буржуа, мелким буржуа и пролетарием одновременно. Так, рабочий, владеющий небольшой долей акций (дающей небольшой в сравнении с зарплатой доход), по классовому положению одновременно является (в большей степени) пролетарием, но также и (немного) буржуа.
Возвращаясь к вопросу о мелкой буржуазии, следует отметить, что поскольку она занимает промежуточное положение между буржуазией и пролетариатом, соединяет средства труда с собственной рабочей силой, то всякий мелкий буржуа является в некоторой степени буржуа, а в некоторой – пролетарием.
Так в какой же степени мелкий буржуа является пролетарием? Ровно в той степени, в какой у него отсутствует доход, обусловленный обладанием собственными средствами труда. Узнать это напрямую, по понятным причинам, затруднительно, но косвенный метод оценки очевиден и напрашивается сам собой.
Если уборщица с собственным ведром и шваброй имеет практически тот же чистый доход (т.е. доход за вычетом расходов на содержание и амортизацию ведра и швабры), что и ее коллега без собственного ведра и швабры – ее классовое положение является пролетарским на все сто процентов, даже если она сама ищет заказы.
Если чистый доход дальнобойщика с собственным грузовиком (т.е. доход за вычетом расходов на содержание и амортизацию грузовика, в которых стоит учесть страхование машины и груза) вдвое превышает доход наемного водителя такого же грузовика - это уже совсем не пролетарий. Он уже может брать себе ставку рабочего и при этом сам не водить грузовик, наняв на вторую ставку наемного водителя.
Вопрос на засыпку – определите, какой доход относительно уровня дохода наемного водителя должен иметь дальнобойщик со своим автомобилем, чтобы условно считаться пролетарием на две трети?
Спешу утешить тех, кто не жалует арифметику – есть еще более грубый, но еще более простой способ. Для него достаточно знать цену средства труда. Здесь многие читатели могли бы возмущенно фыркнуть - тьфу, мол, после стольких рассуждений, и такая банальщина и вульгарщина - исходить лишь из того, что швабра стоит дешево, а грузовик – дорого…
Тем не менее, рынок есть рынок. Достаточно лишь иметь представление о том, как он работает, чтобы обосновать такой подход. Если рыночная цена средства труда достаточна, чтобы после его продажи инвестировать средства иначе (например, в недвижимость), и получать ренту, сопоставимую с зарплатой рабочего, то вывод очевиден – перед вами мелкий буржуа. Никто не будет покупать грузовик, если это менее выгодно, чем купить, скажем, жилье, сдать его, и жить на ренту.
Конечно, реинвестировав средства, вырученные от продажи швабры, не проживешь. А вот в случае с грузовичком, если он стоит как пара квартир в Москве или Петербурге – очень даже. Так что дальнобойщик дальнобойщику рознь.
Шатания мелкой буржуазии обусловлены непостоянством рынка. Рыночная ситуация может сегодня позволять иметь значительный доход от обладания собственными средствами труда, а завтра не позволять – и наоборот. Мелкий буржуа по классовому положению в обществе может сегодня примыкать к буржуазии, завтра примкнуть к пролетариату, и наоборот.
Вообще же вопрос о положении конкретной части мелкой буржуазии может рассматриваться только конкретно и с цифрами. Научный подход требует сосчитать и измерить все, что можно сосчитать и измерить - решать классовые проблемы, сидя на диване, невозможно. Надо бросать попытки определять классовое положение абстрактного работника в вакууме, так как конкретное классовое положение может быть только у конкретного работника, конкретной группы, «слоя» работников, и в конкретный момент времени. Да и возможность сосчитать и измерить представится не всегда, а потому опыт и чутье никто не отменял. Особенно с учетом того, что классовое положение оценить сравнительно легче, чем положение дел с классовым сознанием.
Очевидно, что обладание собственным ведром и шваброй в 21-то веке уже никогда не даст владелице - уборщице значительного выигрыша в доходах по сравнению с уборщицей, которой ведро и швабру предоставил работодатель. Поэтому мы можем смело причислить уборщиц к пролетариату до скончания эпохи капитализма.
Что касается дальнобойщиков, то дальнобойщик дальнобойщику рознь. Наиболее активная часть протестующих сегодня представляет собой мелких буржуа, владеющих и самостоятельно управляющих одним собственным грузовиком. Причем их положение последние годы все больше приближается к пролетарскому - на что они, собственно, и жалуются....
Маловероятно, что в ближайшем будущем ситуация на рынке грузоперевозок изменится в пользу увеличения доходов мелкой буржуазии – скорее наоборот, продолжится ее дальнейшая пролетаризация. В ряде стран мелкобуржуазное положение дальнобойщиков поддерживается искусственно путем государственного регулирования, чего в России нет, и не ожидается.
Возвращаясь к вопросу «о классовом характере протеста дальнобойщиков», могу выразить лишь недоумение фактом наличия таких «левых», которые свою поддержку требования о недопущении нового побора со всего населения (да еще и в период кризиса) ставят в зависимость от степени мелкобуржуазности тех, кто этот побор раньше и крепче ощутил на своей собственной шкуре - и, разумеется, раньше и громче потребовал его отмены.
Поэтому когда тов. Довгаль отмечает, что «некоторые товарищи поспешили причислить дальнобойщиков к мелкой буржуазии», он забывает продолжить, что эти «некоторые товарищи» «поспешили причислить» для того, чтобы не спешить поддержать справедливые требования об отмене побора. И, следовательно, эти «некоторые товарищи» начинают выглядеть не совсем товарищами, или совсем не товарищами…
Эти не-товарищи готовы, ради того чтобы не мешать властям низвергнуть дальнобойщиков в ряды пролетариата, забыть об интересах собственно пролетариата. Пролетариата, который не успел еще ощутить бремя нового побора, а может быть и не ощутит его столь явно, потому что вклад «Платона» в рост цен в магазинах на фоне и без того высокой инфляции может «потеряться» (на то и расчет).
Надо ли объяснять, что мы никогда не увидим железных батальонов пролетариата под знаменами таких не-товарищей? А по мне - так довольно кровь сосать, вампиры, новым налогом…
|
|
