Пора признать, что от контрреволюции выиграло меньшинство, установившее без труда диктатуру (так как государственный аппарат не был разрушен до основания, что сделал Октябрь 1917-го - и это косвенный признак того, что август 1991-го был не революцией, как утверждает Березовский, а контрреволюцией). Ну а если в стране диктатура меньшинства - неужели эта страна не может руководствоваться известной международной нормой о праве на восстание? Безусловно может, и обязана - если она страна. А она не страна. И он - не народ.

Проблема заключается в том, что мы живём в условиях стремительно разрушающегося общества и на глазах деградирующего института государственной власти. Ведь эффективным является не то государство, где сажают всех инакомыслящих и несогласных, а то, которое справляется со своими основными и первостепенными задачами. В частности, с защитой граждан от преступников. Проклинаемый большинством националистов СССР с этой задачей справлялся очень хорошо - граждане страны действительно чувствовали себя надёжно защищёнными. Каких-нибудь двадцать пять лет назад никому бы и в голову не могло придти, что в уральском посёлке осатаневшие от безнаказанности милиционеры станут заживо сдирать с человека скальп, а в кубанской станице местная банда будет терроризировать сотни и даже тысячи людей на протяжении целого десятилетия.

СМИ стали родом войск, сегодня особенно хорошо это видно по событиям в Ливии. Между тем, до сих пор журналисты считаются нонкомбатантами - лицами, не принимающие непосредственного участия в сражении с оружием в руках. Поэтому, в отличие от комбатанта, нонкомбатант не может быть и непосредственным объектом вооруженного нападения противника, то есть, на нонкомбатанта нельзя нападать и нельзя иметь целью убить нонкомбатанта - того же журналиста.