Мы вынуждены обратиться к Вам за советом и поддержкой потому, что не видим выхода из создавшейся ситуации, которая, если её не разрешить, приведёт к гибели десятков людей и утере Россией памятника культурного наследия.
С июля по декабрь 2002 года М.Л. Ростропович и Г.П. Вишневская реконструировали часть бывшей квартиры Д.Д. Шостаковича (Санкт-Петербург, ул. Марата, д. 9, кв. 7), где он прожил 20 лет с 1914 по 1934 год, и владельцами которой они в настоящее время являются, с целью создания в ней его музея. Квартира Ростроповича и Вишневской расположена на последнем пятом этаже непосредственно над нашей квартирой.
Реконструкция проводилась без предпроектного обследования, без проекта и, как следствие, без технадзора, видимо, для экономии средств. Что и как делали неизвестно. В результате межэтажное перекрытие было ослаблено; оно стало аварийным и может обрушиться в любой момент.
При разрушении межэтажного перекрытия последнего этажа может разрушиться весь дом, что уже произошло с домами по адресу ул. Стремянная, д. 15/1 и ул. Марата, д. 6.
В ходе работ по реконструкции в доме с деревянными перекрытиями были снесены все внутренние межкомнатные стены и разгружено перекрытие между нашей квартирой и квартирой Ростроповичей, вследствие чего оно поднялось на 3-4 см. По нашему потолку пошли трещины и щели. При хождении в квартире у Ростроповичей у нас слышен каждый шаг, качается люстра, и вибрируют двери. В момент реконструкции нужно было потратить на 2-3 тысячи долларов больше, и проблема бы исчезла. Мы обратились к производителям работ, но к нам не прислушались.
Дом №9 по улице Марата, который может разрушиться из-за «экономности» Ростроповичей, является памятником культурного наследия. Кроме Д. Шостаковича и режиссёра С. Юткевича (после революции они жили вместе в одной квартире), здесь жил князь Мещерский, редактор журнала «Гражданин». Мещерским были организованы литературные «среды», которые посещали Достоевский, Победоносцев, Лесков, Майков, Тютчев. В этом доме у князя Мещерского бывал тогда ещё цесаревич, будущий император Александр III. В доме №9 прошло первое чтение романа Достоевского «Бесы», здесь Достоевский был назначен на должность редактора журнала «Гражданин».
Мы послали Ростроповичу и Вишневской уважительное письмо с низким поклоном: «Глубокоуважаемые Мстислав Леопольдович и Галина Павловна, Вы – честь и совесть нашей страны, к сожалению, …просим прислать Вашего представителя для наилучшего решения проблемы…» и так далее. Через два дня появился заместитель директора строительной фирмы «НПФ Строй-сервис ЛТД», производившей реконструкцию, Глинко С.В. и предъявил доверенность от Ростроповича на представление его интересов(!). Когда он увидел последствия зыбкости перекрытия, то побледнел и пролепетал: «У вас так было и раньше, а вы за наш счёт ремонт хотите сделать». Потом взял себя в руки: «Вы не поняли с кем вы связались, не таких обламывали». В газете потом писали, что Ростропович просил вице-губернатора по строительству Санкт-Петербурга А.И. Вахмистрова подобрать недорогую строительную фирму, что тот и сделал.
Мы стали искать эксперта, который мог определить, что произошло. Первый же строительный эксперт потребовал согласованный проект, но его могли дать только адвокату. При попытке получить копию проекта (позднее мы узнали, что проекта не было) адвокатессу потравили собакой и издевательски прогнали. А через два дня на лестнице пробегающий молодой человек бросил мужу: «Береги жену и детей». Мы поняли, что человек с обрезком трубы вполне может решить для нас проблему зыбкости перекрытия навсегда. Наверное, если бы не угрозы, мы до сих пор писали жалобные письма Ростроповичу и Вишневской.
Чтобы избежать криминальной расправы 10.02.2003 мы обратились в Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга и в прессу.
Ростропович привлёк двух адвокатов из Международной коллегии адвокатов (Котельников и Шпет) во главе с её президентом и адвоката фирмы «Беллона» (Павлов), которые почему-то одновременно представляли интересы и строительной фирмы и Вишневской с Ростроповичем. Что тут началось! «На Ростроповича подали в суд, чтобы вымогать деньги у богатых и знаменитых», «Только недостойные люди могли подать в суд на святого человека Ростроповича», «Следующий процесс будет о нанесении ущерба нанёсшему ущерб» (это заявления адвокатов), «Дешёвка, проблема не стоит выеденного яйца», «Я не знаю этих людей – какие-то(!) там инвалиды» (жена Ирина – инвалид по зрению, инвалидность получила из-за переживаний при виде разрушения только что отремонтированной квартиры), «Эти люди хотят от нас денег – ничего они не получат», «Журналисты пишут что хотят, ведь это же Ростропович!», «Пора вводить цензуру» (высказывания Вишневской) и так далее.
А тем временем суд Куйбышевского района заставил представителей Ростроповичей представить согласованный проект, которого у них на тот момент не было, и, после того как Ростропович и Вишневская (по документам Г.П. Ростропович) представили документы граждан княжества Монако, указать их место жительства в Санкт-Петербурге. После предоставления проекта, изготовленного и согласованного в марте 2003 (через три месяца после окончания работ), и указания места жительства – ул. Шпалерная, д. 6 – материалы дела были переведены в Дзержинский районный суд по месту жительства ответчика. Делопроизводство неспешно пошло в Дзержинском районном суде.
Проект был выполнен задним числом, разрешение на работы Межведомственная комиссия (МВК) выдала 06.03.2003 – уже после окончания работ (как такое возможно?), предпроектное обследование не проводилось, акты скрытых работ были фальшивыми, а выполненные работы не соответствовали проекту. Кто что делал неизвестно. Все закопано, зарыто и покрыто сверху лаком.
«Пять лет будете судиться и ничего не докажете», «А как вы докажете, что раньше было всё нормально?», «Проблемы возникли из-за строительства в 200 метрах от дома подземных гаражей или снесения в 1965 году соседнего дома», «Перекрытие поднялось из-за вывоза мебели из расселяемой квартиры» – утверждали адвокаты Ростроповича.
Была попытка мирного соглашения: адвокаты Ростроповича предложили нам целых 15 тысяч рублей компенсации за ремонт и мирно разойтись. Реальная цена нормального ремонта составляет около 300 тысяч рублей, замазать щели на полгода – около 120 тысяч.
Обсуждать усиление перекрытия адвокаты Ростроповичей отказались: «Зыбкое перекрытие – это ваша судьба, ничего не докажете». Вернулись в суд. По настойчивой инициативе адвокатов Ростроповича судья Дзержинского района назначает экспертизу в Северо-Западном центре судебной экспертизы. Адвокаты Ростроповича прыгают от счастья. На канале ОРТ появляется Вишневская и радостно заявляет на всю страну о своей судебной победе и о том, что её соседи-вымогатели с Марата 9 в Санкт-Петербурге ничего не получат. Мы едем в Северо-западный центр судебной экспертизы и просим объяснений у смущенных сотрудников о том, как появляются такого рода заявления, которые можно сделать, только если уже известен результат экспертизы, и он в пользу Ростроповича и Вишневской. Год проходила экспертиза, которая насчитала замазывание щелей (по ценам жилконторы на 89 тысяч рублей), возникших из-за «снесения внутренних перегородок в квартире Вишневской, Ростроповича и, как следствие, разгрузки перекрытия». Один из экспертов при осмотре квартиры Ростроповича и Вишневской указал на то, что балки нужно усиливать таврами, но в заключении этого не отметили – указали: «Зыбкость перекрытия не установлена».
Мы начали доказывать плохое состояние перекрытия, основываясь на двух имеющихся в деле реальных документах. Надо было произвести вскрытие перекрытия. Его положено вскрывать сверху, но судья не хотела брать на себя ответственность за порчу полов у Ростроповича. В суде проводятся теоретические исследования с участием строительных экспертов: «А можно ли вскрыть перекрытие снизу?», «А можно ли вскрыть сбоку?» – только бы не вскрывать со стороны Ростроповича и не портить ему ремонт. Мелкими шажками мы доказали, что перекрытие зыбкое и его нужно укреплять металлическими таврами.
Наступил апрель 2005 года. Понимая, что ситуация близка к развязке, и через какое-то время мы докажем причину зыбкости перекрытия, больше не веря в порядочность Ростроповича и Вишневской (они в любой момент могли формально подарить квартиру знакомому, и новый собственник уже никого туда не пустил бы), мы подали ходатайство об аресте квартиры Ростроповича и Вишневской. Судья, понимая, что состояние перекрытия зыбкое, выдаёт постановление об аресте квартиры Ростроповича и Вишневской.
В Санкт-Петербург срочно приехала Вишневская и, по нашему мнению, ситуация резко изменилась. Мы предполагаем, что Ростропович и Вишневская подключили систему, которая организует принятие нужных решений судом. Заседания суда стали проводиться каждую неделю. Нам была дана одна неделя на поиск экспертной организации, которая могла бы провести экспертизу. Мы предоставили список московских строительно-экспертных фирм, готовых провести вскрытие и экспертизу. Судья отказала нам в проведении экспертизы силами московской экспертной фирмы. Посыпались отказы в других ходатайствах. В материалах дела перестали фиксироваться подаваемые нами в суд документы. Мы стали подавать их только через канцелярию суда. (Возможно, имеет смысл ввести в практику сдачи документов под роспись судьи?!) Из свидетельских показаний в суде заместителя директора строительной фирмы исчезли слова, подтверждающие, что до начала работ строители (главный инженер, сметчики) в течение месяца не могли понять, что перекрытие деревянное. (Настолько оно было прочное!) Судья отказала нам в ходатайстве о внесении изменений в протокол судебного заседания на том основании, что суд сам ведёт протокол. Наше предложение заслушать звукозапись судья отвергла.
Тем не менее, позиция в суде стороны Ростроповича всё ухудшалась. Подтвердилась информация, что в результате работ балки покрыты слоем полиэтилена и гниют, а обязательные вентиляционные отверстия в полу по требованию Вишневской не устанавливались. Теперь нужно было переделывать перекрытие, хотя бы для того, чтобы изъять запрещённую полиэтиленовую плёнку.
Судья решает выехать в нашу квартиру и квартиру Ростроповича и Вишневской для осмотра вещественных доказательств. Четыре эксперта-строителя, судья, два секретаря, два судебных пристава, три адвоката, мы с женой и личный секретарь Ростроповича – всего 16 человек в течение шести часов изучали правомерность сэкономленных Ростроповичем и Вишневской 2-3 тысяч долларов. Отметили, что проблема зыбкости перекрытия несомненно есть. Пол в квартире у Ростроповича и Вишневской по ощущениям как натянутый батут, внизу качаются люстры, двери.
Мы полагали, что суд наконец-то закончится – судья видела, что перекрытие нужно укреплять. Эксперты подтвердили высокую зыбкость межэтажного перекрытия. Работы выполнены не по проекту, без технадзора и тому подобного, а результат их отрицательный. Ведь владелец квартиры, проводящий работы без проекта, берёт на себя ответственность за отрицательный результат.
Но не тут-то было. Судья назначила повторную экспертизу, назвав её дополнительной, в той же экспертной организации – Северо-западном центре судебной экспертизы Минюста РФ. Мы резко протестовали, указывая на то, что экспертиза повторная и не может быть назначена там же. Указали мы и на то, что подозреваем экспертов в предвзятости и представлении ложных выводов по предыдущей экспертизе, а также в связи с ответчиками. Мы попросили время на подготовку вопросов для экспертов, но судья сама сформулировала их и назначила проведение вскрытия со стороны квартиры Ростроповича и Вишневской. Мы подали ходатайство об отводе экспертов Панариной и Молоткова, которые делали предыдущую экспертизу. Судья устно согласилась, однако, как выяснилось позднее, письменно оказала нам в нём.
Мы поехали в Северо-западный центр судебной экспертизы, попросили известить нас об оплате экспертизы и о дате её проведения заказным письмом, и стали ждать. Время шло, но извещение не приходило. Мы обеспокоились, поскольку неоплата или некорректная оплата экспертных действий квалифицируется как отказ от них, а, следовательно, отказ от исковых требований. Выходило, что у Ростроповича с Вишневской полы вскрывать не надо, и нам с лёгкостью можно отказать в судебном иске. Почувствовав, что, вероятно, проводится попытка избежать экспертных действий, мы отправились в Северо-западный центр судебной экспертизы. Попросили выдать счёт на оплату экспертизы. Оказалось, что письмо со счётом было отправлено нам две недели назад, но его мы не получили. Тогда мы запросили копию счёта для оплаты. Нам было предложено приехать через неделю. Тогда мы попросили принять заявление о том, что при посещении счёт нам не выдали. Счёт сразу же появился, но почему-то только на имя жены Ирины. После оплаты счёт изъяли и выдали изготовленную при нас на компьютере квитанцию, которую в принципе в любой момент можно поменять, в ней была указана цель платежа – «оплата за услуги №…». Про оплату экспертных действий по назначению суда в квитанции не было ни слова. Понимая, что в любой момент квитанцию можно изменить и задать нам вопрос: «А за что вы, собственно говоря, платили?», мы попросили отдать нам копию счёта, поскольку только в нём указана цель платежа: «Оплата экспертных действий по определению суда по ГД №…». После посещения заместителя директора Северо-западного центра судебной экспертизы Минюста РФ, Кучеренко Гения Павловича, долгих препирательств с его стороны и слов: «Не надо тут свои порядки устанавливать», «Надеюсь, что я вижу вас в последний раз», нам была сделана ксерокопия счёта. После дополнительного требования заверить её Г.П. Кучеренко, наконец, сделал это оригинальной печатью и неразборчивой подписью.
Мы были вынуждены сделать запрос в Министерство юстиции РФ о правомерности действий сотрудников подведомственного учреждения и о регламентированном комплекте платёжных документов.
Ждём даты проведения экспертизы. Извещения о дате проведения экспертизы нет.
С этого момента все почтовые отправления в наш адрес, посланные простым письмом, исчезали, а заказным – приходили только после истечения событий, в них описанных. Извещение о дате проведения экспертизы пришло только через день после проведения экспертизы, а все последующие судебные повестки – через 5-7 дней после даты судебного заседания. Исходя из дат почтовых штемпелей, предполагаем, что письма задерживали на центральном узле сортировке. Извещать нас по телефону в суде отказались: «Мы не обязаны». Чтобы попасть на заседание суда, нам приходилось каждую неделю проверять дело в канцелярии суда. Но всё равно мы узнавали о назначенном заседании суда только за 1-3 дня. Сторона Ростроповича и Вишневской получала все письма на удивление в срок, даже уведомления о вручении успевали вернуться в суд. Да и мы до этого на протяжении двух лет все письма получали вовремя.
Претензию ФГУП «Почта России» мы направили в ещё в феврале. Ответа не поступило. Думаем, что его и не будет.
Оказывается, заблокировав почту, можно сделать так, что сторона процесса вообще никогда не появится в суде, проиграет и узнает об этом только когда появятся судебные исполнители. При этом вам расскажут, что заказное письмо уже месяц лежит на почте и вам уже десять повесток принесли, а вы его так и не забрали.
Лишь случайно мы узнали, что экспертиза по вскрытию межэтажного перекрытия будет проводиться в 10:00 30.11.2005. На неё мы пригласили строителя-расчётчика и строителя-эксперта.
Наступил день экспертизы. На проведение экспертных действий зачем-то приехала судья и судебный пристав. Позднее выяснилось, что судья прибыла, предположительно для того, чтобы нас не пустить. Наш адвокат каким-то образом не без усилий проскользнул в квартиру Ростроповичей, а нас и наших экспертов на экспертизу не пустили и попросили подождать окончания первого вскрытия. Сторона Ростроповича и Вишневской была представлена в полном составе.
Через час мы пришли ещё раз. Судебный пристав преградил нам дорогу: «Вам туда нельзя». Мы попросили вызвать судью. Через минуту судебный пристав доложил: «Судья не подойдёт. У нас все присутствуют на экспертизе». Позвонили адвокату. Он попросил судью пустить истцов на экспертное вскрытие. Судья нашему адвокату: «У меня есть ходатайство от экспертов (Панариной и Молоткова) о недопуске истцов, так как они будут мешать проведению экспертизы». (Воистину беспристрастны эксперты!) Поскольку ходатайство экспертов о недопуске истцов может рассматриваться только на судебном заседании, естественно ни самого ходатайства экспертов о недопуске истцов, ни определения о его удовлетворении мы никогда в материалах дела не увидели. Правда, ещё через час на экспертизу разрешили прийти нашему представителю-строителю А.В. Устенко.
Мы, конечно, составили акт о факте недопуска на экспертизу нас и наших представителей. Стали ждать экспертного заключения. Наш строитель-расчётчик рассчитал параметры перекрытия согласно описанию его элементов при вскрытии. Вывод: перекрытие аварийное и может обрушиться. Стала понятна и причина зыбкости перекрытия – очень тонкие деревянные балки перекрытия. По типу балок – перекрытие чердачное. Засыпка на балках расположена сверху. Никакие внутренние стены на нём монтировать нельзя.
Должно существовать параллельное перекрытие, воспринимающее большую часть эксплуатационной нагрузки, но его нет. Из эстетических соображений выравнивания пола дополнительное перекрытие, вероятно, по приказу Вишневской и Ростроповича сняли, а усиливать оставшиеся балки таврами не стали – деньги целее будут, а на соседей снизу наплевать – потерпят. Проект и обследование Ростропович и Вишневская не заказывали, и теперь никто ничего не докажет.
11 января 2006 года мы узнали в канцелярии суда, что на 13 января назначено заседание суда и впервые увидели экспертное заключение. Экспертное заключение, составленное экспертами Ф. Молотковым и В. Панариной из Северо-западного центра судебной экспертизы Минюста РФ, является профанацией экспертной деятельности. Оно ложно, абсурдно и позорно для экспертов, имеющих стаж в строительстве соответственно 39 лет и 31 год. Заключение выполнено настолько небрежно, что даже ссылки в тексте на нормативную литературу неверны, так как в источнике соответствующие места отсутствуют. В пределах одного экспертного заключения эксперты несколько раз противоречат сами себе, вводят ложные определения перекрытия и полов, идущие вразрез базовой научной и энциклопедической литературе, предположительно с целью получения нужных выводов. Более того, мы предполагаем, что эксперты умышленно не отразили в экспертном заключении реальное состояние перекрытия, указав, что перекрытие соответствует нормативным требованиям, не привели расчёты для него по параметрам прочности, жёсткости и прогибам – то, для чего собственно и проводилась экспертиза перекрытия. Мы предполагаем, что эксперты умышленно скрыли информацию об угрозе жизни и здоровью, подвергнув тем самым опасности дальнейшее существование людей, располагающихся ниже аварийного перекрытия.
Приведём несколько примеров.
1. Эксперты по определению суда проводили вскрытие перекрытия. Но вскрытие перекрытия – это процесс, определённый нормативным документом ВСН 57-88(р) – «Положение по техническому обследованию жилых зданий», который предписывает проводить вскрытие в неблагоприятных местах: в местах расположения батарей отопления, сырых блоков и так далее и составлять полное описание параметров перекрытия. Число вскрытий должно быть не меньше трёх. Эксперты сделали два вскрытия в благоприятных сухих местах, а предписанные документом параметры описали частично. Таким образом, процесс, который продемонстрировали эксперты, не является вскрытием перекрытия, регламентированным вышеназванным документом.
2. Для ответа на вопрос суда: «Определить прочность межэтажного перекрытия над квартирой №5 в доме 9 по улице Марата», эксперты воспользовались следующей цепочкой логических заключений, приведшей их к яркому выводу об отсутствии необходимости прочностных расчётов. Цитируем экспертов: «Прочность деревянного перекрытия обуславливается прочностью его конструктивных элементов. Прочность несущих элементов – балок перекрытия – определяется их способностью воспринимать внешнюю (эксплуатационную) нагрузку. При оценке прочностных характеристик перекрытия эксперты учитывали следующее:
- Дом принят в 1962 г. после капитального ремонта государственной комиссией и признан безопасным для эксплуатации. Следовательно, прочностные характеристики перекрытий соответствовали нормативным требованиям.
- Конструкции перекрытия с момента строительства (капитального ремонта) не изменялись.
- В материалах дела отсутствуют данные о недостаточной несущей способности перекрытия до проведения ремонтных работ в вышерасположенной квартире.
- Конструкции перекрытия находятся в хорошем техническом состоянии. Признаков снижения прочностных характеристик несущих конструкций (балок) при проведении контрольных вскрытий не обнаружено.
- Кардинального изменения нагрузок на перекрытие не происходило.
Таким образом, можно однозначно констатировать, что прочностные характеристики несущих конструкций (деревянных балок) обеспечивают нормативную прочность исследуемого перекрытия. Исходя из вышеизложенного, эксперты считают проведение проверочных расчётов балок перекрытия излишним». Это всё.
Даже если оставить в стороне логические пассажи рода «если принят государственной комиссией, следовательно, соответствовал нормативным требованиям», что является простым предположением (рухнувший в Москве аквапарк тоже был принят госкомиссией), то логичнее предположить, что в 1878 году архитектор В. Славянский, осуществлявший надстройку фасадного флигеля пятого этажа дома №9, сдал, а владелец дома, поручик И. Родичев (отец Фёдора Измаиловича Родичева, автора известного определения виселицы как «столыпинского галстука»), принял дом в эксплуатацию, признав его соответствующим нормативным требованиям 1878 года. Скорее всего, В. Славянский при этом создал второе параллельное перекрытие, не разрушив чердачного.
Далее: «конструкции перекрытия с момента строительства не менялись». А это-то откуда известно? Опять предположение? Была проведена полная реконструкция квартиры со сносом пяти межкомнатных стен, сняты лаги и полностью удалена засыпка весом 12 тонн, перекрытие оторвалось от внутренних перегородок нижерасположенной квартиры, предпроектного обследования Ростропович не проводил, актов скрытых работ нет. Что меняли и как меняли неизвестно.
«Признаков снижения прочностных характеристик не обнаружено». Эксперты противоречат сами себе – ранее они уже указали на износ балок равный 15%. Но и это тоже неверно, ведь балкам перекрытия не 44 года, как считают эксперты, а 136 лет, поскольку при капитальном ремонте 1962 года деревянные балки не уже ставили. Деревянные балки при многоэтажном строительстве не ставили в Санкт-Петербурге с 1912 года. Балки со сроком эксплуатации 136 лет требуют не выборочного, а поэлементного обследования, так как истёк нормативный срок их эксплуатации. Вскрытие было проведено в «сухом» месте. Да и проводилось оно после того, как суд при осмотре вещественных доказательств убедился, что перекрытие зыбкое – значит есть проблемы с прочностными характеристиками и прогибами.
«Кардинального изменения нагрузок на перекрытие не происходило». Конечно нет, так, ерунда всякая, – только все межкомнатные стены общим весом тонн десять и вертикальные стойки жёсткости снесли и вывезли, да и перекрытие предположительно было другим.
«Таким образом, можно констатировать, что прочностные характеристики деревянных балок обеспечивают нормативную прочность исследуемого перекрытия, проведение проверочных расчётов эксперты считают излишними» – таков общий вывод экспертов. Эксперты сделали далеко идущий вывод – руководствуясь их логикой проверочных расчётов прочности не надо производить вообще никогда.
Курсовые работы по прочностным расчётам конструкций делают студенты третьего-четвертого курса строительных специальностей. Но если студенту за такие выводы поставили бы двойку и выгнали домой переделывать, то как быть с экспертами, подписавшимися под статьей 307 УК РФ «Заведомо ложное заключение эксперта», имеющими многолетний стаж работы, которые по роду своей деятельности обязаны знать требования СНиП 2.01.07-85* «Нагрузки и воздействия» и обязательность расчётов? Особенно если такой вывод экспертов привёл к сокрытию информации об обстоятельствах обрушения перекрытия и скрыл наличие опасности для жизни и здоровью людей.
Там, где эксперты Панарина и Молотков сочли расчёты излишними, за них это сделали эксперты-расчётчики, которые консультируют нас. Вывод к расчётам указывает, что перекрытие не удовлетворяет нормативным требованиям по прочности, жёсткости и прогибам и может разрушиться. Было также сделано предположение, что существовала дополнительная несущая конструкция, демонтированная Ростроповичами в процессе реконструкции квартиры, воспринимавшая часть эксплуатационной нагрузки, но это обстоятельство Ростропович и Вишневская скрыли не выполнив предпроектное обследование, обязательное по закону.
На вопрос суда о правомерности нахождения полиэтиленовой плёнки в перекрытии эксперты указывают, что «наличие полиэтиленовой пленки может создать (но необязательно создаст) условия для возникновения грибов, плесени и других факторов ускоренного гниения древесины». Это «может создать (но необязательно создаст)» действует уже три года и что-то уже, возможно, создало, но не тех местах, где проводились вскрытия. Появляется ощущение, что экспертное заключение пишут не эксперты-строители, ошибки которых приводят к разрушению перекрытия и гибели людей, а утончённые эстеты, ошибки которых могут несколько подпортить настроение и вызвать чувство минутной досады. В строительстве «может создать» имеет смысловую нагрузку «обязательно создаст и запрещено» и означает полное обследование перекрытия и изъятие того, что «может создать» условия гниения и последующего обрушения перекрытия!!!
При ответе на вопрос о составе перекрытия эксперты (31 год и 39 лет стажа!!!) не разобрались или умышленно не указали, что перекрытие по своему составу и типу балок – типичное чердачное перекрытие (балки, оставленные при надстройке пятого этажа в 1887 году). Уже один вид балок должен был заставить экспертов определить место и принадлежность засыпки, которую они квалифицировали как мусор, оставшийся после реконструкции (на чердачном перекрытии засыпка всегда сверху), и привести расчёты прочности, так как несущая способность чердачных балок должна быть в два раза ниже.
Обрушение перекрытия между нашей квартирой и квартирой Вишневской и Ростроповича, как заявляют эксперты, консультирующие нас, а именно они делали расчёты, неизбежно приведёт к обрушению всех перекрытий до первого этажа и создаёт угрозу жизни и здоровью для людей, попавших в зону разрушения (по нашей оценке до 40 человек). «После реконструкции несущие балки перекрытия перегружены по прочности на 83%, а с учётом их износа – на 98%, несущие балки перегружены по деформациям на 166%». Они же предполагают, что перекрытие до реконструкции было составным, одна из частей которого была демонтирована в момент реконструкции из эстетических соображений Ростроповичей – им нужно было выровнять поверхность перекрытия до уровня входа в квартиру.
На судебном заседании мы указали на грубые ошибки экспертов, для установления которых не нужно специальных знаний, и на ложность всех (!) выводов экспертов. Подали ходатайство о назначении повторной экспертизы, сделали прочностные расчёты перекрытия, указав, что перекрытие не удовлетворяет требованиям прогибов (потому оно и зыбкое), требованиям прочности, является аварийным и поэтому может обрушиться. Заявили о наличии угрозы жизни и здоровью людей.
Что дальше? Судья отказала нам в назначении повторной экспертизы. Заявление об угрозе жизни и здоровью, подтвержденное расчётами, она проигнорировала и вынесла решение.
Из решения Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга (судья Свирская О.Д.):
«Материалами дела установлено, и представителем ответчиков не оспаривалось, что в нарушение строительных норм и правил, собственники квартиры №7 (Мстислав Ростропович и Галина Вишневская) допустили строительную организацию к выполнению работ без согласованного в установленном законом порядке проекта и получения разрешения на их осуществление… Следствием реализации собственниками квартиры №7 своих прав были нарушены интересы Каменевой И.А., Щёголева Ю.И. (собственников нижерасположенной квартиры №5), что выразилось в причинении им материального ущерба в размере 89630 рублей… Вина ООО «НПФ Строй-Сервис ЛТД отсутствует». В иске относительно восстановления потребительских качеств межэтажного перекрытия отказать».
Мы подали кассационную жалобу в городской суд.
14 марта 2006 года в городском суде Санкт-Петербурга между нами и председателем судебной коллегии по гражданским делам Т.И. Вологдиной состоялся примерно следующий диалог.
Мы: «Экспертное заключение ложно и абсурдно в каждом выводе. Перекрытие состоит из чердачных балок, они тонкие; расчёты показывают, что перекрытие не удовлетворяет требованиям прочности, может обрушиться, и погибнут люди. При капремонте дома в 1962 году строители не могли оставить такое перекрытие без усиления, так как методика расчётов была такой же».
Судья: «Да нет в деле никаких расчётов!»
Мы: «Они у нас с собой. Сейчас покажем. Со штампом о приёме канцелярии суда».
Судья: «Да, вижу (находит расчёты в материалах дела). А кто эти расчёты делал? Как вы докажете, что они правильные?»
Мы: «Их делал профессиональный расчётчик. У нас есть аннотация и расчёты другого эксперта. Вот они. Чтобы убедиться, что расчёты правильные, просим вернуть дело в районный суд, и проверить их в рамках повторно назначенной экспертизы».
Судья: «Не нужно мне аннотаций. Мы рассматриваем только материалы, которые были в районном суде. Дело возвращать не будем. Вы в течение трёх лет не смогли доказать. А в чём Ростропович-то виноват?»
Мы: «Мы получили результаты вскрытия и экспертизы за два дня до судебного заседания, на котором принималось решение. Ростропович и Вишневская как собственники квартиры не сделали обязательного по закону предпроектного обследования, тем самым скрыли первоначальное состояние. Не заказали они и проект и технадзор за проведением работ, значит они взяли на себя ответственность за конечный результат».
Судья: «Но они же получили согласие МВК на работы по реконструкции».
Мы: «Ростропович и Вишневская получили разрешение на реализацию нового проекта после окончания работ, но работы выполнены не по проекту».
Судья: «Ваша позиция понятна. Суд удаляется на совещание».
Диалог закончен.
В кассационной жалобе нам отказано полностью. Готовьтесь к катастрофе и смерти вследствие обрушения перекрытия.
Мы, конечно, подадим надзорную и кассационную жалобы в Верховный суд.
Выводы и вопросы в данной ситуации.
1. Поскольку межэтажное перекрытие между нашей квартирой и квартирой Ростроповича и Вишневской является общим, а Ростропович и Вишневская, надо думать, не меньше нас должны быть заинтересованы в прочном основании под ногами в своей квартире, то получается, что, защищая свои интересы, мы защищали интересы Ростроповича и Вишневской против их воли и за свои, немаленькие для нас деньги. Любой другой человек, получив доказательства того, что перекрытие под его квартирой аварийное, гниет и может разрушиться в любой момент, бросился бы (с благодарностью к нам) его переделывать и ликвидировать угрозу обрушения. По существу все три года за свои деньги мы делали предпроектное и послепроектное обследование квартиры Ростроповича и Вишневской, которое они по закону были обязаны сделать сами и за свой счёт. Здесь другой случай. Какой? Непонятно.
1а. Необходимо менять систему извещения и контроля над судебными повестками и/или реакцию на отсутствие ответчиков (истцов) на судебном заседании. Заблокировав почтовые отправления, можно существенно ослабить реакцию стороны (как в нашем случае) или добиться решения в её отсутствие. Для нас, конечно, было унизительно посещать канцелярию суда по два раза в неделю, но мы с самого начала догадывались, что нам будет непросто.
2. Решение суда о компенсации восстановительного ремонта в нашей квартире бессмысленно, так как при зыбком и аварийном перекрытии ремонт делать нельзя: через два-три месяца всё выпадет и покроется трещинами или рухнет. Суд принимает неисполнимое решение, чего он делать в принципе не должен.
3. Суд отказал нам в иске по восстановлению потребительских свойств межэтажного перекрытия, основываясь в первую очередь на результатах строительно-технической экспертизы, проведённой Северо-западным центром судебно строительной экспертизы Министерства юстиции РФ (эксперты Панарина и Молотков). Экспертное заключение не просто ложное, а вызывающее, абсурдно ложное (кстати, за эту ложь мы сначала заплатили 15100 рублей; позднее суд вменил нам оплату ещё 15100 рублей, которые заплатили Ростропович и Вишневская). Эксперты, указав, что «перекрытие соответствует нормативным требованиям», скрыли информацию о возможности разрушения перекрытия (перекрытие не соответствует требованиям прочности) и об угрозе жизни и здоровью людей. Никаких правовых механизмов по признанию этого экспертного заключения ложным (а мы готовы делать это где угодно – см. приложение) в действующем законодательстве нет. Остаётся ждать обрушения перекрытия, гибели людей, исчезновения градостроительного объекта и памятника культурного наследия, который принадлежит всем гражданам России. Тогда появятся такие же эксперты и докажут таким же способом невиновность Ростроповича и Вишневской, ещё и выставят их пострадавшими. На наш взгляд, необходимо ужесточать ответственность экспертов и изменять ФЗ «Об экспертной деятельности» или вводить правовую возможность обжалования экспертных результатов.
Бороться с Северо-западным центром судебной экспертизы Минюста РФ нам на нашем уровне в Санкт-Петербурге невозможно. Мы предполагаем наличие у этой организации очень сильных формальных и неформальных связей в прокуратуре, правительстве города и так далее, поэтому все заключения, которые они дают, – это истина в последней инстанции.
4. После обрушения Басманного рынка в Москве создано множество всяких комиссий по проверке объектов в стране. Мы в суде приводим расчёты аварийности и просим назначить повторную экспертизу (которую мы же готовы оплачивать). Суд нам отказывает. Почему? Если перегруз перекрытий Басманного рынка в Москве составлял 24%, то в нашем случае перегруз 98%. Перекрытие может обрушиться в любую минуту.
5. Суд отказал нам, по существу, в праве на жизнь. Нам присудили деньги не на ремонт (его делать невозможно и бессмысленно при зыбком аварийном перекрытии), а на будущие похороны или медпомощь. Полагаем, деньги с Ростроповича и Вишневской будет получить не так-то просто. Суд является структурой независимой. Но на наш взгляд (может быть мы не правы), эта независимость не освобождает суд от ответственности за жизнь и здоровье людей. Право на жизнь и здоровье является основным правом любого человека большинства общественных формаций в мире. Оно же декларируется в конституциях большинства стран мира. Ведь судьи понимают, что никаких других механизмов избежать катастрофы нет. Признав вину Ростроповича и Вишневской не доказанной и отказав нам в дальнейшем сборе доказательств, суд исключает возможность устранения угрозы жизни и здоровью не только для нас, но и для людей находящихся ниже, включая посетителей помещений двух магазинов на первом этаже (по нашей оценке пострадать могут до 40 человек).
Имея на руках такое решение суда, Ростропович и Вишневская не будут ничего предпринимать, никого к себе не пустят и останутся правы. Мы осмелимся думать, что суды многих стран сначала заставили бы Ростроповича и Вишневскую ликвидировать угрозу жизни и здоровью людей и разрушения объекта культурного наследия в короткий срок, что материально, мы смеем предположить, им вполне по силам (2-3 тысячи долларов), а потом уже устанавливали бы обстоятельства. А из текущего решения суда следует, что для правосудия 2-3 тысячи долларов Ростроповича и Вишневской важнее, чем жизни 40 человек. Тем более, проведи Ростропович и Вишневская положенное по закону предпроектное обследование, составь они проект и технадзор, аварийности перекрытия не было бы – не позволили бы надзорные службы. Проводить усиление балок перекрытия можно только сверху.
6. В результате обрушения межэтажного перекрытия между последним и предпоследними этажами может быть уничтожен дом, являющийся памятником культурного наследия России, что приведёт к потере частицы её истории. Суд принял решение. Спрашивать не с кого.
По такому сценарию (обрушение дома при обрушении перекрытия последнего этажа) за последние четыре года рухнули два дома в радиусе 500 метров от дома №9 по улице Марата: дом Марата 6 (восстановлен) и дом Стремянная 15/1 (разобран под новое строительство, как не подлежащий восстановлению).
7. В сентябре этого года Ростропович и Вишневская обещали открыть музей-квартиру «своего друга и учителя», великого композитора Д.Д. Шостаковича, 100 лет со Дня Рождения которого весь мир будет праздновать 25 сентября этого года. Они даже получили для этих целей личные вещи музыканта от его родственников и бесплатный подвал 550 кв. м для сбора экспонатов будущего музея от КУГИ. Но для музея требования к прочности и несущей способности межэтажного перекрытия ещё выше (кстати, интерьеры квартиры №7, владельцами которой являются Ростропович и Вишневская, до реконструкции находились под охраной Государственной инспекции по охране памятников, с которой Ростропович и Вишневская ничего не согласовали).
8. В течение трёх лет мы по крупицам собирали и доказывали хорошее предремонтное состояние перекрытия, какие работы и в какой последовательности проводились при реконструкции квартиры Ростроповича и Вишневской. Это продолжалось так долго вследствие того, что не было выполнено предпроектное обследование, положенное по закону, работы были проведены без необходимого по закону проекта и, как следствие, без технадзора. Что делали и как делали неизвестно. Мы просили суд обязать исполнить работы по проекту, появившемуся после окончания работ, который не соответствует реально выполненным работам, но суд нам отказал. Можем констатировать, что отсутствие предпроектного обследования, проекта и технадзора даёт существенную экономию средств владельцу квартиры и сводит к минимуму доказательную базу при нанесении ущерба третьим лицам. Исходя из личного судебного опыта, можем всем посоветовать не заказывать проект и тем более не выполнять работы по проекту. Будет сэкономлено много денег, и в перспективе вы получите большие преимущества в суде. Никто ничего не сможет доказать. Разве это правильно? Ростропович и Вишневская занимались реконструкцией 20 квартир и своего многоквартирного особняка с 1993 года. Невозможно предположить, что при таком объёме реконструкций они не знакомы с тем, что по закону требуется предпроектное обследование, проект и технадзор.
9. Может быть у Ростроповича и Вишневской материальные проблемы? Да нет, Ростропович в 2005 году по сведениям журнала «Форбс» получил «доход в 2 300 000 долларов только от основной деятельности». За последние три года только по нашим сведениям он купил четыре большие квартиры в элитных местах: у себя в особняке на набережной Кутузова 16, на улице профессора Попова, на Мойке и Английской набережной. По сведениям, полученным из газет, у Ростроповича и Вишневской сейчас более 20 квартир в Санкт-Петербурге и коммунальный особняк с двумя чужими квартирами на набережной Кутузова 16.
Мы можем предположить, что по отношению к нам реализуется эстетически тонкий сценарий личной мести, который к настоящему времени ещё, быть может, только частично реализован (в перспективе можно выселить, убить, покалечить, посадить и так далее – был бы человек, а уж за что – всегда найдётся). Но остальные люди, живущие ниже, которые могут погибнуть, тут не при чём. Им-то за что? О, Господи, прости Мстислава Леопольдовича Ростроповича и Галину Павловну Вишневскую, ибо они не ведают, что творят!
Мы будем благодарны Вам за любой совет и поддержку, которая поможет, пока не поздно, избежать трагедии.
Щёголев Юрий Иванович
Каменева Ирина Анатольевна
|
|
