Дух преклонения перед книжностью сыграл с Путиным злую шутку. Выступая в Еврейском центре (евреи с древности, как известно, народ Книги), он призвал создать единый – единственноверный – курс истории, «написанный хорошим русским языком». Последнее было необходимо уточнить, ибо место, избранное для провозглашения возврата к «Краткому курсу», создавало почву для некоторых разночтений. Причём, курс, «лишенный внутренних противоречий, двойных толкований». Сверхзадача курса - доказать учащимся, что «судьба России создавалась единением разных народов, традиций и культур".
Поставив эту цель перед академиками отделения истории РАН, глава государства сам не понял, какой ящик Пандоры* он широко распахнул.
Вот его исторический предшественник на президентском посту Дмитрий Медведев 4 года назад размахнулся аж на целую комиссию по борьбе с фальсификациями истории. И что: Сванидзе находит грязную инсинуацию там, где для Нарочницкой бьёт хрустальный родник истины. И наоборот. Образовалась чистая аннигиляция смыслов – как в небе над Челябинском, когда, казалось, летит 10 тысяч тонн, а на дне озера – оказывается жалкая пригоршня шебня.
А теперь – без иронии. Сегодня Российская Федерация – это Российская империя на последних стадиях развала. Поняв это, Кремль озаботился «духовными скрепами». Но ни власть, объявляющая пляску в разноцветных балаклавах экстремизмом, ни оппозиция, спешно принимающая программу ДПНИ, таковые «скрепы» найти не могут.
Когда империя явно идёт к распаду, то, как это было в СССР в конце 70-х, главным вопросом, хоть как-то затрагивающих людей (кроме пустых полок в магазинах), является вопрос национальный. Отказавшись вести людей вперёд, по пути демократических реформ, и обернувшись к преклонению перед традицией, отечественный истеблишмент очень быстро открыл для себя, что истории народов России – это истории их борьбы между собой, а также с Русской империей.
Сакрализация средневековой истории (в России вся досоветская история была пронизана средневековьем) закономерно привела к сакрализации старых дрязг и конфликтов.
Покойный Григорий Померанц во время карабахского кризиса весной 1988 писал, что перестройка только дала возможность «оттаять крикам армян», замороженным Сталиным и его преемниками. И, обращал внимание Померанц, для снятия старой вражды нужно «провести более длинную линию» (Григорий Соломонович приводил в пример соединение в раннем христианстве евреев и греков, как этносы люто враждовавших после страшного Александрийского погрома 38 г. н.э.).
Но никакой «длинной линии» ни Кремль, ни оппозиция системная, ни оппозиция внесистемная предложить не могут.
Вот, например, французские и немецкие, немецкие и польские историки десятилетиями трудятся над созданием общего курса истории, примиряющего народы. Хорошее в этом то, что наличие широко известных конфликтов не позволяет лгать.
Ведь получившийся в результате путинских указаний учебник, описывающий, в том числе и политику либерального кумира Александра II Освободителя на Кавказе, внести в дагестанскую, чеченскую и адыгскую школу. И составителям единого учебника нужно будет постараться, чтобы в итоге его чтения не полыхнуло новое «восстание Шамиля». Как описать в таком едином общероссийском учебнике понятие махаджирства – страшной этнической чистки в отношении около миллиона представителей адыгско-черкесских народов в 60-е годы XIX века на территории Российской империи (включая массовое выселение абхазов)? Как назвать завоевание Иваном IV Казанского и Астраханского царств – когда для одних это рождение их империи, для других – утрата исторической субъектности?
Сложности и в том, что одно дело – учебник, другое – его подача учителем. В начале 70-х, когда я был в возрасте Гарри Поттера, поступившего в Хогвардс, официально бушевал «пролетарских интернационализм» («за столом никто у нас не Лившиц»). Но наш преподаватель истории, милейшая Наталья Геннадиевна, решила дополнительно легитимировать Советский Союз, с так сказать, «внеклассовой» точки зрения, и с чувством произносила «Первый и Втором Рим погибли, Москва же – еси Третий Рим, а четвертому не бывати». Как начитанный мальчик, хоть и не знающий ещё слово «карма», я спросил у неё, нельзя ли опасаться, что «римы», так сказать по своей природе, предрасположены к гибели. Учительница от прямого ответа уклонилась, но последующие 20 лет советской истории подтвердили мои опасения.
Проблема истории российской государственности в том, что это – одновременно история формирования континентальной феодальной империи русского народа и история складывания локальной дочерней цивилизации, «перемагничивающейся» с византийского образца на европейский, история хронологически первой в мире развивающейся страны.
Поскольку Россия, по своей византийской сути, мессианская империя, то автомодель её культуры исключает восприятие державы как возможного носителя исторического зла.
Французы знают, какой страшной ценой (альбигойская резня) они присоединили Лангедок, англичане – кровавую историю присоединения Ирландии и Шотландии, завоевания Индии и Афганистана, «освоения» Китая. Немцы знают о крестовых походах на земли пруссов, поморов и литов, о резне намибийских племён. Киплинговская мифология «бремени белых» появилась только через многие десятилетия после создания глобальных колониальных империй, строительство которых обосновывалось очень просто: «кто смел, тот два съел» и «кто первый встал, того и валенки».
Однако возрождённый культ «святой Руси» исключает признание имперского гнёта и колониальных жестокостей. Нетрудно создать националистический курс истории, воспевающий имперское начало, авторитаризм и «особый путь». Но высочайшей волей велено учитывать вклад всех народов (а не только гостеприимных хозяев центра толерантности). Поэтому при создании «интернационалистского» - по замыслу Путина - учебника его авторы буквально обречены отойти от фальшивой картинки добровольного вхождения народов в состав России и их «гармонического процветания под эгидой Белого царя».
Историкам, например, придется поломать голову, чтобы обосновать, например, как установление в XV веке вассальных отношений между московскими и поволжскими и северокавказскими князьями, а в XVIII веке - между петербургскими императорами и кавказскими и азиатскими феодальными правителями - приводит к складыванию «единой российской нации».
Поэтому путинское техзадание историкам либо выродиться в бесконечное бюрократическое согласование текстов, академическую «кормушку», подобную бесчисленным составлениям «самой правильной истории» Великой Отечественной войны; либо приведёт к появлению относительно честной истории Российской империи, которая поневоле эту самую империю «десакрализирует».
* Для поклонников сериал BBC «Доктор Кто» - «Пандорику»
|
|
