После подавления революции 1905-1907 годов в России воцарилась реакция. Ленин писал об этом периоде: «Усиление тяги к философскому идеализму; мистицизм, как облачение контрреволюционных настроений». После крушения социализма в СССР в стране также наступила реакция. И так же, как и 100 лет назад, облачением контрреволюционных настроений выступил мистицизм, который, в частности, проявляется у лидера КПРФ Г.А. Зюганова.
Зюганов заключил: «Россия исчерпала свой лимит на революционные восстания». Это заявление Зюганова открыто противоречит положениям диалектического материализма. Только социалистическая революция, невзирая ни на какие жертвы, ни на какое число исторических повторов, способно изменить существующий несправедливый общественный строй.
Сейчас много говорят и пишут о том, как России выйти из разразившегося кризиса. Экономический кризис при капитализме имеет, как известно, причиной противоречия между общественным характером производительных сил и частнокапиталистической формой присвоения. Разрешить это коренное противоречие, избавить человечество от всех язв капитализма и экономических кризисов в том числе, способна только социалистическая революция.
Казалось бы это азбучная истина марксизма-ленинизма, главный вывод диалектического материализма в области общественного развития. Но Г.А. Зюганов отрицает эту истину, называя себя при этом коммунистом. 100 лет назад в предисловии к работе «Материализм и эмпириокритицизм» Владимир Ильич Ленин писал: «На деле – полное отречение от диалектического материализма, то есть от марксизма. На словах – бесконечные увертки, попытки обойти суть вопроса. Это – типичный философский ревизионизм, ибо только ревизионисты приобрели себе печальную славу своим отступлением от основных воззрений марксизма и своей боязнью или своей неспособностью открыто, прямо, решительно и ясно «рассчитаться» с покинутыми взглядами».
Сегодня таким ревизионистом является Зюганов. Свои настроения он выявляет, многократно обращаясь, причем обращаясь самым уважительным и преданным образом, к особому предназначению религии и церкви в нашей стране, о чем мы будем говорить. Но, прежде всего, стоит подумать, каково отношение Зюганова к некоторым основным понятиям марксизма.
Марксисты-ленинцы знают, что движущей силой развития современного капиталистического общества является классовая борьба рабочего класса, которая необходимо ведет к социалистической революции и диктатуре пролетариата для уничтожения всех классов и создания бесклассового коммунистического общества. При этом понятно, что ни о каком национальном единстве в эпоху классовой борьбы, говорить не приходится. Но вот, что мы читаем у Зюганова: «… возрождающаяся церковь станет в нашем растерзанном смутой обществе одним из главных гарантов национального единства, защитником народных святынь и традиций, хранителем и проповедником вечных ценностей православной духовности и христианского патриотизма».
Ленин, говоря о борьбе с религией, учил ставить борьбу с религией в зависимость от классовой борьбы, которая лучше всего воспитывает массы. Его тревожило, в частности, что несвоевременная пропаганда атеизма могла повредить сплочению верующих и неверующих рабочих. Ленин писал: «Марксист должен быть материалистом, т.е. врагом религии, но материалистом диалектическим, т.е. ставящим дело борьбы с религией… на почву классовой борьбы…».
Мы видим, что Зюганов говорит совсем о другом. Зюганов не враг, а прямой сторонник религии. Мы видим, что, прежде всего, он озабочен национальным единством, для чего и подчеркивает роль церкви. Стало быть, он решительно против какой-либо классовой борьбы, так как национальное единство исключает классовую борьбу. Объективно, позиция Зюганова означает поддержку буржуазии, для которой сохранение национального единства означает сохранение своей власти.
В годы гражданской войны классовая борьба пролетариата требовала организации пролетарской диктатуры, чтобы подавить сопротивление буржуазии и всех, кто был на ее стороне. При этом рабочий класс и его партия боролись за правое дело освободить трудовой народ от эксплуатации. Их борьба, в силу своей исторической справедливости, не нуждалась и сегодня не нуждается в каких-либо извинениях и тем более самоосуждении. Но что же пишет Зюганов? «Мы же, - пишет он, - официально осудили антицерковные репрессии… я открыто заявил, что именно безумие богоборчества стало одной из причин развала СССР и всех наших нынешних бед».
Заметим, что, видимо, Зюганов понимает богоборчество, как борьбу с религией и церковью, хотя это слово имеет другое значение.
Итак, Зюганов осуждает борьбу Советской власти с церковью. Обратимся к фактам. Известно, что РПЦ враждебно отнеслась к социалистической революции. Патриарх Тихон предал Советскую власть анафеме. Православные священники не только призывали к борьбе с Советской властью, но и сами брались за оружие. В дни Ярославского мятежа, например, они стреляли в красноармейцев с колоколен церквей, за что их долго после этого называли «пулеметчиками». Церковники сами виноваты в последствиях их борьбы с Советской властью.
Лишь в конце 20-х годов РПЦ изменило политическую ориентацию, заявив о своем лояльном отношении к советскому строю, и впоследствии имело возможности для удовлетворения религиозных потребностей верующих, поэтому «причиной развала СССР и всех наших нынешних бед» - как считает Зюганов, отношение Советской власти к церкви стать, конечно, не могло. Заявление Зюганова – это только его домысел, никакого отношения к исторической правде не имеющий.
Конечно, нужно сказать и о том, что для освобождения трудящихся от духовного гнета религии и церкви было развернуто массовое атеистическое движение. Политика партии и Советского государства в отношении религии, церкви и верующих велась в соответствии с ленинскими идеями о путях преодоления религии, о необходимости подчинения борьбы с религией задачам классовой борьбы и социалистического переустройства. При этом сокращение числа церквей соответствовало падению религиозности населения.
Понятно, что иерархам церкви весь этот процесс был не по душе, и Зюганов им сочувствует. Он пишет: «Само возрождение храма Христа Спасителя, конечно, дело полезное. Я вообще долго не мог понять: зачем снесли этот величественный храм… И наконец пришел к выводу, что ненавистники России взрывали не просто культовое здание, а один из главнейших символов ее державного величия».
Мы видим, что Зюганов превратил церковь в символ величия России. Нам русским советским коммунистам ясно, в чем состоит величие России. Ее величие в победах советского народа в политическом, экономическом, культурном и военном строительстве, во всемирно-историческом значении нашей победы в Великой Отечественной войне. Советский Союз спас человечество от фашистского рабства, и ядром Советского Союза была Советская Россия. Ставить рядом с этими великими делами снесенную церковь мелко и недостойно.
Но Зюганов при этом делает также выпад против руководства партии и Советского государства, называя их «ненавистниками России». Это его заявление и несправедливо, и оскорбительно. Именно под руководством коммунистической партии во главе с Иосифом Виссарионовичем Сталиным была высоко поднята слава России, как и всего Советского Союза.
Итак, Зюганов клеймит руководство СССР за отношение к церкви. Но затем он пишет нечто иное: «…обращение партии к… нравственно-религиозным традициям Святой Руси предопределило нашу победу». А в другом месте, как мы помним, он заявляет, что именно борьба с религией и церковью стала «стала причиной распада СССР и всех наших нынешних бед». Однако, и эти его слова о том, что «предопределило нашу победу», тоже не более, чем домысел.
Причины победы СССР в Великой Отечественной войне широко известны, и мы их повторять не будем. Однако, подчеркнем, что «религиозные традиции Святой Руси» никакой положительной роли в нашей Великой победе не сыграли. В идеологии Зюганов опирается на православие. Он превозносит православие, считая, видимо, его неким сокровищем России. «Мы, - пишет он, - совершенно искренни в своем признании православия многовековой духовной основой русской жизни».
«Православие, без сомнения, является важнейшей духовной основой тысячелетней русской культуры. Многовековым стержнем нашей национальной самобытности. Нравственным фундаментом русского характера в его историческом развитии». Вот так, чуть ли не до небес, превозносит это самое православие Геннадий Андреевич. Придется возразить.
Любая религия дезориентирует людей в преобразовании мира и своей жизни, закрепляет их полную зависимость от неких воображаемых высших сил. Однако, нельзя считать, что каждая религия, будь это христианство, ислам или буддизм в равной мере тормозит общественный прогресс. Это же касается и направлений христианства, то есть католицизма, протестантизма и православия. (Известно, например, что страны, где утвердился протестантизм, достигли довольно высокого уровня развития.) Однако, поскольку Зюганову особенно по душе православие, то придется вспомнить общеизвестные истины.
Православие – это ортодоксальная, наиболее реакционная ветвь христианства. В отличие от католичества, не говоря о протестантах, его отличает нежелание приспособиться к изменениям в мире. Именно тысячелетняя духовная власть православия сформировала у верующих всем известную черту – рабскую покорность. Мы помним горькие слова Чернышевского и Ленина о нации рабов...
Но к счастью, кроме православного влияния на наш трудовой народ, на его передовую часть огромное влияние оказала русская революционная традиция. С XVIII века, с великого революционера-материалиста Александра Николаевича Радищева, крепли и революционная мысль, и революционное дело, среди нас, русских. Через декабристов, через революционных демократов и героев Народной воли, через марксистов-ленинцев в наш русский национальный характер впитывались революционные и атеистические взгляды. Высшим выражением русского революционного характера стал Владимир Ильич Ленин.
Сегодня мы видим рецидив рабской покорности у многих наших людей. Мы – оптимисты, мы не сомневаемся, что это временное состояние будет преодолено и наш народ продолжит русскую революционную традицию. Конечно, для этого нужны усилия и немалые усилия нас, коммунистов. И будет это достигнуто вопреки и православной, и любой другой религиозной вере.
Возьмем, наконец, такое высказывание Зюганова: «…Нужно признать, что церковь – это пятая, духовная власть». Не поленимся заглянуть в словарь (скажем, в Толковый словарь Ожегова) и уточнить, что слово «духовный» означает - относящийся к умственной деятельности, к области «духа», а «дух» - это сознание, мышление, психические особенности. Так что ничего особенно таинственного слово «духовный» не содержит. Как известно, сознание – это форма отражения человеком объективной действительности, а высшей формой познания является научное знание. Поэтому можно смело сказать: духовная власть – это власть знания, власть науки, прежде всего власть марксистско-ленинской науки. А Геннадий Андреевич утверждает, что духовная власть – это церковь.
Ну никак, при всем желании, нельзя считать Зюганова материалистом!
Кто же он тогда, Зюганов? Зюганов – типичный фидеист, то есть человек, по выражению Ленина, ставящий веру на место знания. Вот кем оказывается Зюганов, этот доктор философии, называющий себя коммунистом. Впрочем, он сам в беседе с игуменом Алексием (Просвириным) признался: «…сегодня я понимаю, что в мире могут быть явления, которые нельзя объяснить исключительно материальными причинами».
Подведем итог. Нынешний лидер КПРФ противоречит ленинизму в главном – в признании классовой борьбы, социалистической революции и диктатуры пролетариата. Мистицизм и религиозность являются не только облачением, но и разоблачением контрреволюционных настроений Геннадия Андреевича Зюганова.
|
|
