Статья журналиста Дмитрия Беломестнова http://zaprava.ru/201106212863/obschestvo/seksmenshinstva-kak-udobnaya-mishen-dlya-lnarodnogor-negodovaniya заставила меня обратиться к событиям месячной давности - жестокому разгону акции за права секс-меньшинств в Москве 28 мая. Писать очередную демократическую банальщину http://www.ikd.ru/node/14587/print о том, что образ гея в российском медиапространстве по степени заложенного в нём иррационального страха и физиологической карикатурности можно сравнить только с образом еврея в пропаганде Третьего Рейха и публицистике отечественных «почвенников», мне не хотелось.
К счастью, вышла книга моего друга, эксперта Движения «За права человека» профессора РГГУ, культуролога Игоря Григорьевича Яковенко о роли репрессии как социокультурного фактора в мировой и отечественной истории http://www.mdk-arbat.ru/bookcard?book_id=700724 и это позволило взглянуть на феномен агрессивной гомофобии в нашей стране с другого ракурса.
Проблема не только в факте жестокого разгона - они продолжаются с мая 2006 года. Проблема в злобной ярости гомофобной волны в обществе и демонстративных заявлений властей о том, что они категорически не намерены соблюдать решение Евросуда.
Скачать ПОЛНЫЙ ТЕКСТ решения на русском языке.
В ответ православные консерваторы развернуто обосновали - в Страсбурге! - своё право на гомофобию, вплоть до привлечения гей-субкультуры к уголовной ответственности за экстремистское женоненавистничество. http://www.state-religion.ru/files/Doc.pdf
Основным мотивом майской агрессивной гомофобии был очевидный страх авторов комментариев, что увидев гей-прайд (буквально «парад гомосексуальной гордости»), молодежь (подразумевалось - дети пишущих** или пришедших линчевать «п***расов» на Манежную и Тверскую площади) толпой устремится в стройные ряды под радужными стягами... Отбрасывались все немногие разумные доводы, что те, у кого нет соответствующего биологического влечения, не смогут влиться в гей-комьюнити ровно по той же причине, по которой прогон по Тверской стада умытых с шампунем, красиво завитых, украшенных ленточками и припудренных козочек не вызовет эпидемического распространения зоофилии. (Хотя на нравственные устои подростков-подпасков Древнего мира, а также византийских солдат такой «парад» оказал бы сокрушительное воздействие.*)
Истинный мотив страха бы в том, что отцы (потенциальные и кинетические) понимают - от них, фрустрированных и от того злобно-агрессивных - их дети готовы сбежать на хоть край земли, а не только в воинство Николая Алексеева**. Поэтому страх от распада традиционного мира репрессивно-патриархальной власти выливается в агрессию против самых беззащитных. На самом деле бояться ментов и чиновников, а также растущей непонятности современного мира, но испугавшись своего же страха, который делает их пусть в глубине души, но бунтовщиками, канализируют страх в агрессию против социальных парий. Так за смерть болельщика, убитого в драке выходцем с Северного Кавказа, мстят, убивая дворников родом из Средней Азии.
С точки зрения профессора Яковенко, все культуры мира (и субкультуры, внутринациональные социальные группы) необходимо ранжировать в зависимости от того, что превалирует в качестве стимула - поощрение или репрессия. И в какой степени превалирует. Для России с её огромным архаическим и традиционалистским пластом, составляющим подавляющую часть населения, репрессия - почти священнодействие. Например, с точки зрения теории Игоря Яковенко, то проклятие, которые насылает Дмитрий Беломестнов на гомофобов-погромщиков - придя к власти, они станут жертвой своих конкурентов по черносотенному фашистскому движению (подразумевается участь рэмовских штурмовиков), совершенно не пугает адресата. Для архаического человека только режим, иррационально разящий направо и налево, по настоящему сакрален, и жить при такой власти - наивысшее счастье верноподданного. Даже если в итоге выпадет жребий кричать расстрельной команде: «Да здравствует товарищ Сталин!», «Хайль Гитлер!» или «Слава Руси!»... Поэтому демократический публицист, подобно старозаветному жрецу Ваала, тщась заклясть врагов, их благословил.
Если развить логику культуролога на наиболее жаркие поводы для дискуссий последних недель, то мы увидим следующие. После «общения» с Будановым у задушенной школьницы Эльзы Кунгаевой экспертиза обнаружит прижизненные разрывы девственной плевы и прямой кишки. С архаической точки зрения, в лице этого «всенароднооплаканого героя» Россия как бы ритуально надругалась над Чечней. Изнасилование и жертвоприношение девственницы - древнейший магический обряд. Буданов выступил как жрец, наведший пагубу на непокорный народ. Поэтому его осуждение государством - само по себе святотатство.
Другой пример. Радко Младич принес в жертву**** демонам сербского шовинизма настоящую гекатомбу - около восьми тысяч босняков - мужчин и мальчиков. Это такое же ритуальное заклание, как нацистское истребление «беспочвенных народов» - евреев и цыган - гитлеровская жертва арийским «богам» зла. Поэтому арест и выдача Младича рассматриваются - теми же кругами, что почитают Буданова и ненавидят гей-прайды - как предательство общеславянской идеи, в рамках которой бросившая вызов миру Сербия - эталон романтического героизма.
Или о Ливии - опереточно-живописный абсолютный тиран Каддафи, владыка жизни и смерти своих подданных - Сталин сегодня. Попытки свержения его, особенно с участием НАТО - страшное кощунство, подобное антибольшевистскому походу Антанты. А пошлые восточные автократы - рациональные тунисский, египетский или йеменский правители в дорогих цивильных костюмах - подсознательных симпатий не вызывают. Напротив, они ассоциируются с собственным, глубоко подсознательно ненавидимым «вестернизированным» коррумпированным начальством. Посему свержение их - дело вполне богоугодное, ибо глас народа - глас божий.
Требования Европейского суда по правам человека к Российской Федерации не только предоставить секс-меньшинствам возможность проводить публичные акции в защиту своих прав, но любой ценой обеспечить безопасность участников этих акций, отражающие современное либеральное понимание права и обязанностей государства вошли в полное противоречие и с позицией власти, и с настроениями широких народных масс. В этом случае государство, демонстративно отказавшись «склонить выю под ярмо <международного> закона», радостно пошло на поводу у архаических народных представлений.
С одной стороны, участь «содомита» в традиционной культуре - быть парией, а содомское насилие - акт для обозначения перехода в низшую страту. Поэтому для архаической, догосударственной по своей сути криминальной субкультуры (и разделяющего многие её установки низового уровня силовиков), несмотря на медицинскую очевидность, «гомосексуалистом» считается не насильник, от которого даже физиология требует сильного возбуждения, но именно его жертва.
Геям «разрешается» тусоваться в «своих клубах», наполнять «шоу-биз» (само олицетворение содома-гоморры) и подвизаться в элитарном сервисе*****. Это - их гетто. Социальные парии они не имеют право проводить «парад». Парад сакрален - его может проводить только Армия, олицетворяющая мужскую героику. Точно также нестерпимый вызов - лезгинка на площадях «славянских» городов (тоже - явный парад кавказской гордости) или езда студента-чеченца на более роскошной тачке, нежели та, которой папик осчастливил свою блондинку. «Покоренный» кавказец, подобно еврею в царской или брежневской России, должен быть благодарен уже только за то, что он - цел и невредим. Нарушение этого неписанного закона - бунт против порядка вещей. Лезгинке не противопоставляют лихой казачок******, хотя танцевальное противостояние - классика во взаимоотношениях афроамериканских кварталов и «латинос».
С другой стороны, российские массы, пережившие менее чем за век две волны революционного популизма, уверились в доктрине Руссо (его не читая), что задача государства - служить «истинной» воле большинства, каковая священна. Для них страшная ересь либеральные доктрины, отвергающие любой абсолютизм (церковный, монарший, партийный или электоральный) и требующие от государства, используя всю свою мощь, защищать права слабых от сильных - отдельной личности или меньшинства от диктата социума. Посему первейший долг «правильной» власти - бросить все силы против гей-прайда, подтвердив свою легитимность в качестве эффективной карающей силы на страже «общественной нравственности». С этой позиции действия президента Эйзенхауэра, направившего в Южные штаты войска для обеспечения десегрегации школ и университетов, - попрание всех основ бытия.
Для Кремля требование Страсбурга о государственной защите гражданских свобод секс-меньшинств - кощунство, ибо означает для российского государства необходимость «вывернуться» - стать защитником либеральных понятий о права и перестать быть священным воплощением административного космоса. А после этого объяснить подданным, что индивидуальные права, достоинство личности и неприкосновенность частной жизни - это высшие приоритеты для современной Европы, и что государство не намерено потакать варварским средневековым предрассудкам. Несмотря на то, что огромное большинство электората согласно терпеть власть только за это потакание.
Но ведь и требование Запада допустить к выборам Партию народной свободы только потому, что этого хотят члены партии, такое же кощунство при режиме, где только Путин, Медведев и Сурков определяют, какие партии есть, каких нет, кто их возглавляет, и участвуют ли они в выборах и какие итоги выборов. Ведь иначе можно докатится до какой-то парламентской республики!
* Искореняя язву языческой эллинской традиции армейской дружеской содомии (напр. см. «Саламбо» Флобера), православные военачальники мудро предложили своим бойцам палеатив, ведя за своими частями козьи стада. Одновременно решалась и задача продовольствования.
** Высший класс - это ответ одного гомофоба на крик души Алексея Девотченко на «Эхе Москвы» http://echo.msk.ru/blog/aldevot/779423-echo/ по следам кошмара 28 мая. Заслуженный артист России противопоставил аккуратным и самоотверженным ЛБГТ-активистам, окруженным запахом хорошего парфюма, громил с обкусанными ногтями, кисло воняющих «вчерашним перегаром и позавчерашним потом» (не умещается в его интеллигентское сознание обыденность перегара от недельного запоя и ароматов месяц-другой несменяемых джинсов). И в ответ огреб: «а мы знаем, зачем они попу моют». Поэтому первый вариант заголовка для этого микро-эссе у меня был «Мелампиги».
*** На самом деле пошло «сбегут» в наркоманию, какие бы идиотско-драконовские законопроекты не предлагались, как бы не запрещали президенты и премьеры оборот ацетона и уксусной эссенции...
**** Сравним. Российский ракетчик, случайно попавший по переполненному рынку в Грозном, или американский или израильский летчик, случайно поразившие жилой дом - не приносят сакральной жертвы, а потому их злодеяние не становятся предметом поклонения. Организатор бойни в Сонгми лейтенант Келли в принципе не мог бы стать иконой американского патриотизма. Им стал полковник Норт, в обход либерального (в ругательном смысле) Конгресса создавший сложную схему снабжения оружием никарагуанских антикоммунистических повстанцев, истребляемых кубинцами.
***** Там он рассматривается как «евнух», безопасный для жен, дочерей и содержанок богатеньких Буратино, посещающих бутики и модные галереи.
****** Не умея сбацать родного казачка, могли бы хотя бы покружить хору или сиртаки - как символический вызов «исламской угрозе».
|
|
