Изложенная здесь история "из жизни олигархов", уже не новость. Но мы публикуем ее как факт - не берем на себя смелость утверждать, что все, здесь изложенное, именно так и было. Это иной факт - факт нашей жизни. Это "исподнее лицо" нашей "элиты", людей, которые, в конечном счете, нами правят, которые "равнее прочих", которые для нас, простых граждан, все равно, что небожители. Они топчут наше небо своими грязными ботинками, плюют на него, бросают в него окурки. А нам все - божья роса...
Cегодня я получила письмо от Ленки. От Лены Литуевой.
Родом Лена из Волгограда, землячка моего папы - и характером она чем-то то на него похожа. Такой же упрямый осел с вечной готовностью к приключениям и Событиям.
А События, (те которые с большой буквы С), как известно, обожают тех, кто к ним готов и обычно всячески у таких граждан под ногами вертятся.
С жизни Ленки можно писать роман или сериал, или драму, если хотите, историческую творить - настолько эта девушка всегда ухитрялась оказаться именно там , где жизнь бьет ключом по всяким выступающим местам.
А лет этак дцать назад она еще ухитрилась выйти замуж за Юрия Шефлера.
Впрочем, тогда он еще был не Самим Шефлером - а вполне обычным постсоветским человеком начала девяностых годов - то есть, существом ошарашенным перетурбациями в стране и пытающимся как-то к этой новой катавасии приспособиться. Жили они с Леной в Москве в съемной квартире, перебивались какими-то случайными заработками, лелеяли грандиозные планы и , хотя взрывные характеры обоих не располагали к особой идиллии - души в друг друге не чаяли и были не только мужем с женой, но и как бы боевыми товарищами, дружной парой, прокладывающей дорогу в светлое будущее.
Будущее наступило, и о степени его освещенности говорить стало затруднительно. С одной стороны, все сложилось великолепно. Юрий Шефлер как-то невзначай разбогател. Не стал обеспеченным человеком, нет. Даже нельзя назвать его просто богатым. "Чудовищно богатым"- так будет правильнее. Любой, кто откроет поиск яндекса и наберет там эти имя и фамилию - поймет что имеется в виду под этим термином.
Лена жила в доме на Рублевке, честно носила шубу-норк, отдыхала в Куршавеле и становилась все грустнее и грустнее, все отчаяннее и отчаяннее.
Потому что она очень плохо подходила на роль жены олигарха. Ей никогда не были свойственны ни покорность, ни покладистость, ни умение смиряться с судьбой и знать свое место.
И когда она читала в газетах о том, каких моделей выводит
в свет ее муж и каким знаменитым балеринам он покупает концертные площадки - она ждала возвращения мужа домой и устраивала скандал. А муж ее бил.
А уйти она не могла, потому что у них был Алеша.
Чудо ненаглядное, диво дивное, поздний долгожданный ребенок , которого Лена обожала до судорог, до страха войти в детскую когда он, такой беззащитный и беспомощный, спал - и она могла четверть часа простоять на пороге, прислушиваясь к его дыханию и почти теряя сознание от ужаса, когда детское посапывание становилось тише или сменялось беспокойным постаныванием.
У Шефлера тем временем начались сложности с нашей властью, на него завели дело, он уехал из страны и забрал с собой семью. В Лондоне семейная жизнь Лены не наладилась, отнюдь, все стало еще хуже. И в очередной день, когда муж избил ее за то, что они с Лешей задержалась в детском учебном центре - она сбежала.
Кое-какие деньги у нее были. Их хватило на то, чтобы снять квартиру и спрятаться там с ребенком. И хотя Шефлер разыскал ее спустя несколько дней - сделать он ничего не мог. В Лондоне крайне недоброжелательно относятся к мужьям, которые слишком серьезно воспринимают предписание "жена да убоится мужа своего".
Почти два года они пытались договориться. Ребенок виделся с отцом каждую неделю и два раза в год отдыхал с ним, Шефлер взамен с легкими скрипами оплачивал его содержание. Обычная ситуация. Совершенно обычная. Подкупленные няни, частные детективы, укол, пике, исковые зявления, судебное разбирательство, туше!, добровольное соглашение, "мама, а почему папа говорит, что ты шлюха, а что такое "шлюха?" ....
Господи, какая же я счастливая, что ни один из моих мужей так и не стал олигархом!
Несчастье случилось внезапно. Четырехлетний Алеша, спокойно возившийся с подаренными папой машинками, вдруг побелел, упал на пол, вытянулся, начал стонать и биться в судорогах.
"Эпилепсия" - сказали врачи.
Страшная наследственная болезнь. В лондонской детской клинике Лену предупредили, что она может потерять ребенка. Но она не собиралась его терять. Схватив сына в охапку, Ленка прилетела домой, в Москву, в Морозовскую клинику, где работают лучшие в мире детские врачи, специалисты по этому заболеванию. Мальчику назначили лечение - до нескольких десятков разных таблеток в день. Строжайший режим, диета, постоянное наблюдение. И раз в два-три месяца - снова ложиться в Морозовку, на стационар.
- Прекращай летать в Россию. - предупредили Лену добрые знакомые. - Ты же знаешь, как только ты пересекаешь границу нашей Родины - ты попадаешь в мир, где закона нет. А есть только деньги - Шефлер сделает с тобой все, что захочет.
- Мне все равно. Лешу должен лечить его врач.
- Ты понимаешь, чем ты рискуешь? Ты просто расслабилась в Англии, потеряла бдительность. У нас жизнь человека не стоит ничего. Учти, Шефлер ненавидит тебя больше, чем когда-либо.
- Глупости. В конце-концов, он Алешин папа. Наши с ним отношения - это одно, но ребенок - это святое. Не надо делать из него какого-то зверя.
- Он и есть зверь
- Неправда. Он любит Алешу. И страшно переживает, помогает, чем может. Разрешения на вывоз мальчика из Англии он подписывает без разговоров, а его люди здесь помогают решать все вопросы с больницами, переездами и документами. Не надо за меня волноваться!
Утром девятого сентября они должны были возвращаться в Лондон после очередного обследования в больнице. Рейс был утренний, и Лена хотела заказать такси с ночи, но Лешин папа сказал, что пришлет машину и беспокоиться не о чем. С утра его люди подогнали транспорт, бережно сопроводили Лену с мальчиком в машину, в другую погрузили чемоданы с детскими вещами и игрушками и вся процессия торжественно выдвинулась в Шереметьево.
В Шерметьево их ждали. Несколько неизвестных Лене людей в штатском, представители какой-то транспортной полиции, еще несколько граждан в форме таможенников. Как только охрана принесла чемоданы и поставила их на ленту таможенного контроля, Лену попросили предьявить багаж к досмотру.
Ребенок, спавший у нее на руках, уже давно проснулся, и вовсю теперь бегал вокруг, изображая динозавра. Таможенная служба потрошила чемоданы.
- Ничего, - в конце концов сказал один из осматривающих. - пусто.
Тут из группы в штатском, наблюдающей поодаль, отделилился человек с мобильным телефоном в руке.
- А тут смотрели? - кивнул он на одну из сумок.
- Уже.
- Боковой карман? Который на молнии?
- Да проверял я его!
- Проверьте еще раз!
Таможенник раздосадованно пожал плечами и еще раз стал вытаскивать вещи из указанного кармана - мыльница, коробка с зубными щетками, маленький пакет, обмотанный скотчем...
В этом пакете оказался кокаин.
Два дня Лену продержали в отделении при аэропорте. Уже спустя час после задержания, в Шерметьево подьехала ее подруга, Алешина крестная, так что явившемуся еще через 15 минут брату Шефлера пришлось уехать ни с чем - Лена так и не сказала ему, кому отдала мальчика.
В день, когда судья вынесла постановление об аресте, Лене позвонил ее брат, на квартире которого скрывали Алешу.
- Леночка, - тихо сказал он. - Наверное, мне придется выдать малыша. У нас весь двор полон омоновцев, они готовятся штурмовать квартиру...
Лена по-прежнему сидит в СИЗО. Ее сына увезли в Лондон, где ему рассказали о том, что гадкая мама от него отказалась. Любые попытки ленкиных друзей хоть что-то изменить - натыкаются на глухую стену: следователи, прокуроры, работники тюрьмы, все в один голос твердят: "Вы не понимаете, с кем связались".
А еще одна очень честная дама из органов даже сказала прямо:
"Поймите, у нас ей в конечном счете безопаснее. Сейчас она хотя бы под усиленной охраной. Знаете, что ее ни один из изоляторов не хотел брать? Ведь никому не нужно висяков на территории вверенного учреждения".
Господин Шефлер. Я знаю, что вы прочитаете этот текст. И вот что я вам хочу сказать. Если Лена вдруг подскользнется на кусочке мыла в душевой, или у нее неожиданно откажут почки либо еще какие-нибудь важные органы... если она вдруг решит свить петлю из мокрых простыней или умереть от аппендицита....
Возможно, и даже почти наверняка, наше правосудие этим не заинтересуется.
Но не думайте, что никто не будет знать, кто ее убил. Мы будем. И Алеша... он ведь скоро вырастет. Узнает и он.
|
|
