Есть такой деятель в КПРФ – С. Строев, его так называемое «националистическое крыло» партии продвигает в главные партийные идеологи. Его статью «Пролетарский интернационализм и национальные интересы в марксизме» тиражирует сайт пермской организации КПРФ. Посмотрим, на каких идейных началах воспитываются молодые кадры «коммунистической» партии. Статья начинается верным определением нации, данным И. В. Сталиным, а вот прямо за ним начинаются приключения. Автор решает сразу перейти с места в карьер и начинает взахлеб оправдывать приоритетность русских национальных интересов.
«Таким образом, с точки зрения марксизма нации являются такими же субъектами исторического процесса, как и классы, между ними точно так же ведётся борьба. Победившая в борьбе за ресурсы нация приобретает импульс к дальнейшему развитию и становится носительницей прогресса, побеждённая, отстранённая от ресурсов развития нация хиреет и гибнет в борьбе за существование».
Это можно назвать фашистским гимном любой нации: отобрал ресурсы – значит, ты прогрессивен. А что, если, например, завоевать все ресурсы на планете? Отобрать у всех наций все, поработить весь мир. Тогда нация поработитель будет самой прогрессивной и сразу наступит коммунизм?
Казалось бы, оправдать такой очевидный бред с помощью хотя бы даже просто марксистской фразы невозможно. Автор делает это, видимо, в расчете на людей, которые с марксизмом знакомились из телепередач «Discovery».
«Энгельс вполне определённо утверждает эту позицию – позицию по существу аналогичную дарвиновской – в отношении того, что жизнеспособность нации как исторического субъекта определяется способностью отстаивать интересы СВОЕГО развития, а жалобные стоны проигравшего об «исторической справедливости» стоят не более, чем любые стоны».
Строев приводит цитаты из анализа Энгельса, в которых тот объявляет то или иное национальное угнетение прогрессивным на конкретном этапе развития мирового капитализма. Строев возводит этот принцип в абсолют и на его основании доказывает необходимость ставить национальные интересы русских выше классовых интересов рабочих.
Этот позор не нов для революционного движения России. Уже не раз всяческие националисты и шовинисты прибегали к такому «аргументу»: Маркс, и в особенности Энгельс, прикрывали национальные гонения и ставили интересы немцев выше интересов других наций. Этот дешевый трюк не раз разоблачал В.И. Ленин. К примеру, цитата из работы «Дискуссии о самоопределении» (30 том ПСС):
«Это необыкновенно сердитое и решительное заявление мотивируется тем, что Маркс «одновременно» выступал против стремлений к независимости «чехов, южных славян и т. п.».
Мотивировка именно потому особенно сердита, что она особенно несостоятельна. У польских марксистов вышло, что Маркс был просто путаником, который «одновременно» говорил противоположные вещи! Это совсем не верно и это совсем не марксизм. Как раз требование «конкретного» анализа, которое польские товарищи выдвигают, чтобы не применять его, обязывает нас рассмотреть, не вытекало ли различное отношение Маркса к различным конкретным «национальным» движениям из одного и того же социалистического мировоззрения. Как известно, Маркс стоял за независимость Польши с точки зрения интересов европейской демократии в ее борьбе против силы и влияния — можно сказать: против всесилия и преобладающего реакционного влияния — царизма.
Правильность этой точки зрения получила самое наглядное и фактическое подтверждение в 1849 г., когда русское крепостное войско раздавило национально-освободительное и революционно-демократическое восстание в Венгрии. И с тех пор до смерти Маркса, даже позже, до 1890 года, когда грозила реакционная война царизма в союзе с Францией против не империалистской, а национально независимой Германии, Энгельс стоял прежде всего и больше всего за борьбу с царизмом. Поэтому и только поэтому Маркс и Энгельс были против национального движения чехов и южных славян. Простая справка с тем, что писали Маркс и Энгельс в 1848—1849 гг. покажет всякому, кто интересуется марксизмом не для того, чтобы отмахиваться от марксизма, что Маркс и Энгельс противополагали тогда прямо и определенно «целые реакционные народы», служащие «русскими форпостами» в Европе, «революционным народам»: немцам, полякам, мадьярам. Это факт. И этот факт был тогда бесспорно верно указан: в 1848 г. революционные народы бились за свободу, главным врагом которой был царизм, а чехи и т. п. действительно были реакционными народами, форпостами царизма.
Что же говорит нам этот конкретный пример, который надо разобрать конкретно, если хотеть быть верным марксизму? Только то, что 1) интересы освобождения нескольких крупных и крупнейших народов Европы стоят выше интересов освободительного движения мелких наций; 2) что требование демократии надо брать в общеевропейском — теперь следует сказать: мировом масштабе, а не изолированно. Ничего больше. Ни тени опровержения того элементарного социалистического принципа, который забывают поляки и которому всегда был верен Маркс: не может быть свободен народ, угнетающий другие народы.
Если конкретная ситуация, перед которой стоял Маркс в эпоху преобладающего влияния царизма в международной политике, повторится, например, в такой форме, что несколько народов начнут социалистическую революцию (как в 1848 г. в Европе начали буржуазно-демократическую революцию), а другие народы окажутся главными столпами буржуазной реакции, — мы тоже должны быть за революционную войну с ними, за то, чтобы «раздавить» их, за то, чтобы разрушить все их форпосты, какие бы мелконациональные движения здесь ни выдвигались.
Следовательно, вовсе не отбрасывать должны мы примеры тактики Маркса, — это значило бы на словах исповедовать марксизм, на деле рвать с ним, — а из их конкретного анализа выводить неоценимые уроки для будущего. Отдельные требования демократии, в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне: общесоциалистического) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противоречит общему, тогда надо отвергнуть ее.
Возможно, что республиканское движение в какой-либо стране является лишь орудием клерикальной или финансово-монархической интриги других стран, — тогда мы должны не поддерживать это данное, конкретное движение. Но было бы смешно на этом основании выбрасывать из программы международной социал-демократии лозунг республики. Как именно изменилась конкретная ситуация с 1848— 1871 по 1898—1916 гг. (беру крупнейшие вехи империализма, как периода: от испано-американской империалистской войны до европейской империалистской войны)? Царизм заведомо и бесспорно перестал быть главным оплотом реакции, во-первых, вследствие поддержки его международным финансовым капиталом, особенно Франции; во-вторых, в силу событий 1905 года. Тогда система крупных национальных государств — демократий Европы — несла миру демократию и социализм вопреки царизму.
До империализма Маркс и Энгельс не дожили. Теперь сложилась система горстки (5— 6 числом) «великих» империалистических держав, из коих каждая угнетает чужие нации, причем это угнетение является одним из источников искусственной задержки падения капитализма, искусственной поддержки оппортунизма и социал-шовинизма господствующих над миром империалистских наций. Тогда западноевропейская демократия, освобождающая крупнейшие нации, была против царизма, использующего в целях реакции отдельные маленькие национальные движения. Теперь союз царистского с передовым капиталистическим, европейским, империализмом, на базе всеобщего угнетения ими ряда наций, стоит против социалистического пролетариата, расколотого на шовинистский, «социал-империалистский» и на революционный. Вот в чем конкретное изменение ситуации, как раз игнорируемое польскими социал-демократами вопреки их обещанию быть конкретными! Отсюда конкретное изменение в приложении тех же социалистических принципов: тогда в первую голову «против царизма» (и против используемых им в антидемократическом направлении некоторых мелконациональных движений) за крупнонациональные, революционные народы Запада. Теперь против единого, выровнявшегося фронта империалистских держав, империалистской буржуазии, социал-империалистов за использование в целях социалистической революции всех национальных движений против империализма. Чем чище теперь борьба пролетариата против общеимпериалистского фронта, тем насущнее, очевидно, интернационалистский принцип: «не может быть свободен народ, угнетающий чужие народы».
Не знать таких элементарных вещей в марксизме – значит сознательно вводить в заблуждение партийные и трудящиеся массы националистическим бредом.
Следует признать, что качество аудитории, которая с такой простотой проглатывает «теорию» Строева, оставляет желать лучшего. КПРФ – партия, чья размытая идеология очень далека от марксизма, коммунизма и борьбы рабочего класса. Причем националистические идейные черты преобладают в КПРФ. Это явление имеет свое политическое название «русский социализм». Очередной вид мелкобуржуазного «социализма», активно льющий воду на мельницу господства буржуазии. Державно-патриотическая, националистическая риторика соответствует самому простому «объяснению» всех бед трудящихся. Подменяя научный, марксистский анализ ситуации, КПРФ, приобретает голоса на выборах, из массы самых отсталых пролетариев, мелких буржуа и пенсионеров. Но вместе с тем, КПРФ подначивает данные настроения, которые прямо ведут к идеям фашизма, и воспитывает свою молодежь, свои кадры в духе национализма.
Когда коммунисты говорят, что КПРФ вредит делу рабочего класса, нельзя все сводить к вредительству руководства КПРФ. Продажность мелкобуржуазной партии – это естественное явление. КПРФ вредит российскому коммунистическому движению своей хвостистской и оппортунистической идеологией, которая по форме пытается выдать себя за коммунистическую.
КПРФ – это партия социал-реформистская, причем крайне правого толка. КПРФ – это партия исключительно обслуживающая парламентскую фракцию. И, наконец, КПРФ – это партия отказавшаяся в 90-е от власти, партия купленная и потому, партия, постепенно сходящая с политической сцены.
|
|
