Представьте себе, что 200 лет назад, т.е. в 1808 году, какой-нибудь тогдашний авторитет заявил следующее: «Хотел бы я увидеть серьезного ученого, который всерьез говорил бы о практическом использовании электричества. Пока специалисты и близко не смогли приблизиться к решению такой проблемы. Это задача не сегодняшнего дня, а ХХ или даже XXI веков». Не правда ли смешно было бы, если бы этот самый гражданин, живущий в 1808 году, именно вот таким образом диктовал бы нам то, что мы должны делать сегодня, 200 лет спустя? Однако именно эти слова сегодня дословно повторяют те руководители, которые по должности обязаны отвечать за научно-технический прогресс.
Публикуем полный текст недавнее интервью «Российской газете» нового руководителя РКК «Энергия» В.А.Лопоты, назначенного на эту должность летом 2007 года вместо Н.Н.Севастьянова. Высказывавшиеся им идеи подтверждают то, о чем мы тогда писали: при новом руководителе предприятия произошел откат назад, и фактически его назначили с целью угробить все перспективные проекты.
Чего стоит только один такой эпизод. РКК «Энергия» всегда считалась головным предприятием по реализации лунной и марсианской программ. А руководитель предприятия, занимающегося этим, не знает, для чего это нужно! Или его рассуждения против гелия-3 и иных перспективных проектов представляют собой либо незнание, либо демонстративное игнорирование всех тех очевидных вещей, которые неоднократно публиковались в предыдущие годы. Впрочем, читайте сами.
Российская газета: Виталий Александрович, сегодня с Байконура стартует грузовой корабль «Прогресс». По планам, он должен был лететь к МКС 7 февраля, но запуск сдвинули на два дня раньше. Такого сроду не было. В чем дело?
Виталий Лопота: Мы вынуждены внести коррективы по просьбе американских коллег. Как вы знаете, очередной старт шаттла «Атлантис» к МКС то и дело отодвигался: там были неполадки c различными системами, отвечающими за работу двигателей. Наконец, за океаном назвали дату - 7 февраля. Однако, сдвигая себя, они «наехали» на наш запуск: как раз в этот день мы должны были отправить на орбиту грузовой корабль «Прогресс». Американцы стали переживать. И тогда Роскосмос и РКК «Энергия» приняли решение: сдвинуть старт не вправо, а влево. На согласование понадобилось около суток.
РГ: Вопрос от Игоря Тихоновича из города Королёва: «В чем причина баллистического спуска экипажа 15-й экспедиции?».
Лопота: Расследование закончено. Выявлены возможные причины (случайное повреждение кабеля пульта управления спуском), и приняты соответствующие технические решения, которые должны исключить подобное в будущем.
РГ: Правда, что информацию с МКС мы сами получаем, только когда станция пролетает над территорией России?
Лопота: Действительно, в настоящее время на российском сегменте МКС в отличие от американского нет современного спутникового канала связи. На борту имеется соответствующее оборудование, но нет связных спутников, которые могли бы с ней работать. Поэтому приходится обращаться к американцам. Эта проблема связана с эффективностью российской спутниковой группировки. Ресурс, который мы имеем на орбите для связи с МКС, пока мизерный. Здесь надо работать и работать. Частично проблема будет решена после введения линии волоконно-оптической связи.
На чем полетим завтра?
РГ: До конца прошлого года РКК «Энергия» обещала представить в Роскосмос предложения по разработке нового пилотируемого космического корабля. Они есть?
Лопота: Есть принципиально новые предложения. Сейчас исследовательская работа продолжается. До августа мы выдадим проектные проработки. Для того, чтобы создать новый корабль, понадобится не менее 6-7 лет. Это освоение новых технологий, отработка новых технических решений, большое количество наземных и летных испытаний. С учетом огромного опыта в РКК «Энергия», пытаемся идти на опережение. Большое влияние на облик корабля и технические решения будет оказывать обеспечение его старта и посадки на территорию России.
РГ: С космодрома Восточный?
Лопота: Да. В 2015 году с космодрома уже планируется производить запуски спутников и грузовых кораблей, еще через три года - пилотируемых кораблей. Причем программу ориентируем не на космический корабль «Союз», а именно на новый вид космических кораблей и ракет-носителей.
РГ: Так каким будет облик нового корабля? Конструкторы окончательно отказались от крылатой схемы «Клипера»?
Лопота: Основные приоритеты при создании пилотируемого корабля - безопасность экипажа и обеспечение возможности его спасения на всех участках полета, начиная со старта. По поручению Роскосмоса мы больше двух с половиной месяцев прорабатывали вариант корабля капсульной формы. Я исхожу из того, что мы должны сделать шаг в будущее. Но что такое капсула? Прежде всего это малый маневр. А для обеспечения безопасности экипажа и своевременного поиска и эвакуации корабля после посадки необходимо предусмотреть возможность продольного и бокового маневра корабля.Прорабатывались и другие варианты форм новых космических кораблей. Скорее всего внешняя форма корабля будет представлять собой «несущий корпус», который позволяет осуществлять маневр порядка шести тысяч километров вдоль штатной трассы полета на участке выведения и не менее 500 километров в боковом направлении от трассы. А это, замечу, очень важно для запусков именно с космодрома «Восточный». Кроме того, рассматривается еще одна схема корабля, представляющего собой некоторую модификацию «несущего корпуса». Воздержался бы сегодня обсуждать его детали.Теперь о «Клипере». Он был предложен в 2003 году академиком Юрием Павловичем Семеновым. Эта была начальная стадия концептуального проектирования. Именно тогда был предложен «несущий корпус» и рабочее название «Клипер», с моей точки зрения, - неудачное. Крылатая схема была также предложена Юрием Павловичем, но уже в 2004 году как один из возможных вариантов. Эти работы проводились в РКК «Энергия» на инициативной основе.
РГ: Это борьба амбиций, борьба научных школ?
Лопота: Амбиции тут ни при чем, а научная школа пилотируемой космонавтики в России одна. Проект «Клипера» по ряду причин не вышел на стадию эскизного проектирования. Американцы, убедившись, что система «Спейс Шаттл» очень сложная, затратная и потребовавшая постоянного повышенного контроля по обеспечению безопасности полета экипажа, работают сейчас над новыми вариантами. В том числе вновь возвращаются к системе типа «Аполлон». Но делают это на новом техническом уровне.
РГ: А как будет называться наш перспективный корабль, если не «Клипер»?
Лопота: Когда окончательно определимся с его обликом и кооперацией, тогда и появится название. Например, «Русь». Но пройдет ли оно, если, например, мы будем делать пилотируемый аппарат в кооперации с Европой? Не знаю, этот вопрос может стать политическим.
2100 градусов риска
РГ: Сейчас не только Россия и Америка, но и Европа, Китай, Индия занимаются проектами новых «пилотников». Конкуренция жесткая?
Лопота: Все понимают, что мы здесь лидеры. В 2010 году американцы прекращают летать на шаттлах. На орбите на четыре-пять лет останется только Россия с кораблями «Союз». Кстати, первым шагом к кораблю нового поколения станет именно модернизация основных систем «Союза», который почти за полвека эксплуатации доказал свою надежность. Имеется ряд предложений создавать новый корабль в кооперации с иностранными партнерами. Всем необходимы наши опыт и технологии. Конечно, привлекательно выглядит обеспечение многоразовости использования элементов транспортной космической системы. Но здесь много нюансов. Долететь до Луны и вернуться на Землю можно, стартовав с опорной околоземной орбиты со второй космической скоростью. При возвращении с околоземной орбиты аппарат влетает в атмосферу с первой космической скоростью (7800 метров в секунду), при этом его корпус в носовой части локально разогревается до ~ 2100 К . И одно дело, когда надо защитить только носовую часть. А другое - крылатый вариант. Именно в этом проблема «Спейс Шаттла». Если возвращаться от Луны, то когда аппарат будет входить в атмосферу, температура в критических зонах его поверхности будет в 1,5 раза выше, чем при входе с первой космической скоростью. Здесь проблема в материалах. Причем все это будет происходить на высотах от 80 до 50 километров. И каждая секунда для материалов при таких температурах критическая.
РГ: Какие научные силы обеспечивают этот проект?
Лопота: Работают лучшие ученые, проектанты и расчетчики РКК «Энергия». Помогает также группа ученых, прикладных математиков, материаловедов и других. На стадии разработки облика перспективного корабля нет необходимости привлекать большую кооперацию научных сил. Здесь необходимы прежде всего специфические знания, опыт и аналитика всей предыдущей истории космонавтики. Должны быть лидер и инициатива.
РГ: Вы вообще против кооперации?
Лопота: Большая кооперация нужна со стадии эскизного проектирования и дальнейшего создания. Наше конкурентное преимущество - в опыте и уникальных инженерных решениях, которые эволюционно внедрялись предыдущие пятьдесят лет. Но, чтобы его сохранить, уже сегодня нужно иметь самые современные в мире технологии космического кораблестроения. Это прежде всего технологии изготовления легчайших конструкций, навигации и управления.Имеются такие предложения: давайте вместе проектировать новый корабль, а делать его будем там, у кого лучше технологии. Такой подход сегодня нас уже не устраивает. Да, нужно кооперироваться. Но в кооперации очень важна услуга, у которой лучшее конкурентное преимущество. Например: у вас приборы хорошие? Давайте, но - в наш корабль. Ведь те же американцы в кооперацию никого не берут. По одной простой причине: они хотят быть лидерами и реализовывать прежде всего свои технологии.
РГ: Читатель Евгений Днепровский из Тольятти спрашивает: «Виталий Лопота возглавлял известный Институт робототехники и кибернетики. Не сместятся ли с его приходом в РКК «Энергия» акценты между пилотируемым и автоматическим космосом?».
Лопота: В настоящее время в бюджете РКК «Энергия» работы по пилотируемым программам составляют около 60 процентов. Остальное - это автоматические аппараты и средства выведения. РКК «Энергия» - это уникальная школа ракетно-космических технологий. Технологии робототехники - это очередной эволюционный этап развития космонавтики. Это инструментарий, с помощью которого космонавтика станет более эффективной. ЦНИИ робототехники и технической кибернетики уже 40 лет работает в кооперации с РКК «Энергия». И эта кооперация должна расширяться - таковы сегодня тенденции на рынке космических услуг.
РГ: Это ускорит разработку новых аппаратов?
Лопота: Безусловно. Нужно прийти к тому, чтобы новый образец техники появлялся не через десятилетия, а через месяцы. Необходимы «параллельное» проектирование систем, унификация компонентов, внедрение лего-, микро- и нанотехнологий, а также многое другое. Необходимо перестроить многие принципы и подходы. При этом, не разрушив и не потеряв имеющиеся научные школы, конкурентные преимущества и опыт.Сегодня в РКК «Энергия» им. С.П. Королёва разработаны соответствующая концепция и программа. Нужно вкладывать деньги в перспективные космические технологии. Необходимо подготовить инженеров и конструкторов, которые будут владеть современным инструментарием и проектировать на базе технологий завтрашнего дня.
Сколько стоят амбиции
РГ: Планы президента США Джорджа Буша о возвращении американцев на Луну и пилотируемом полете на Марс сразу назвали амбициозными. Федеральная космическая программа России до 2015 года, как считают эксперты, рассчитана лишь на удовлетворение самых неотложных нужд. Какой, на ваш взгляд, из реализуемых космических проектов мог бы быть национальным проектом и поднять статус страны как космической державы?
Лопота: Один проект не может быть национальной идеей. Цель российской космонавтики - обеспечивать национальную безопасность и технологическую независимость России, благосостояние граждан. Достигнуть это можно только путем постоянного и беспрепятственного присутствия в космосе, эффективного решения с помощью космических средств тех задач, которые нужны. Для этого, конечно, необходимо в первую очередь существенно увеличить долю участия России на мировом рынке космических услуг.
От редакции: Уже видно, что по сравнению с предыдущим руководителем РКК «Энергия» Н.Севастьяновым очевиден откат назад. Тот предлагал конкретные проекты - те же «Клипер» и гелий-3, а здесь отделываются словами про «присутствие в космосе». А насчет того, что «один проект не может быть национальной идеей» - тоже неправда. И в истории были такие проекты, которые становились национальной идеей: план ГОЭЛРО в 1920-е годы, индустриализация в 1930-е, создание ракетно-ядерного щита в 1940-50-е. И в будущем таким национальным проектом может стать именно проект «гелия-3», о котором еще будет сказано ниже.
О чем, кстати, писали, еще 3 года назад. Если Лопота этого не знает или игнорирует, то очевиден откат назад.
РГ: И какая доля России?
Лопота: Наша страна делит этот рынок с США и Евросоюзом. С нашими космическими технологиями России нужны более амбициозные позиции. Но для этого потребуется вкладывать соответствующие средства. Необходимо вернуться к норме финансирования государством космической программы в объеме, адекватном нашим политическим и технологическим амбициям. Сейчас объемы госзакупок по Федеральной космической программе в сопоставимых ценах существенно уступают бюджету НАСА.
РГ: Кроме американцев на этом рынке кто еще?
Лопота: Европа, Китай, Индия, Япония. Например, уровень космического бюджета Китая превышает наш почти в три раза, а американский - раз в двадцать больше российского. И это - только гражданский сектор космической деятельности. Если вернуться к Бушу, то сегодня идея полета астронавтов на Луну выглядит как декларативная. Пока в американском бюджете этому нет подтверждений. Нет и заявлений кандидатов в будущие президенты США, что они собираются на Луну.Хотя стратегически это заявление очень выгодно для американцев. Если вы посмотрите на бюджет НАСА, то «дальний космос» там занимает не больше 5-7 процентов. Однако 93-95 процентов тратится как раз «на захват» околоземного космического пространства. И об этом американцы говорят, не стесняясь. Они считают космическое пространство зоной своих экономических и национальных интересов.
РГ: Но Россия все-таки собирается лететь на Луну?
Лопота: Пока в Федеральной космической программе России на период до 2015 года пилотируемые полеты на Луну не значатся. Но реализовать лунный проект российская космонавтика в состоянии. У нас есть соответствующий уникальный опыт и проработки. Однако не совсем понятно: а для чего лететь на Луну и Марс? Такие обоснования должна подготовить Российская академия наук.
Единственное, что тут можно сказать - если не знаешь, зачем лететь на Луну и Марс, то для чего соглашался возглавить предприятие, которое именно этим самым и занимается? Для того, чтобы угробить эти направления? Это примерно то же самое, как если бы министр обороны заявил - «не совсем понятно, для чего нужна армия, если у нас нет внешних врагов». Впрочем, для страны, где министрами обороны назначают торговцев мебелью, это нормальная практика.
РГ: А за гелием-3? Как вы относитесь к идее его добычи на Луне?
Лопота: Хотел бы увидеть известного ученого, который всерьез говорил бы о такой возможности. Ученые заявляют об интересе к гелию-3 и о термоядерной реакции без выделения радиации. Но за 50 лет после взрыва первого термоядерного заряда ученые всего мира так и не смогли освоить управляемый термоядерный синтез, температура удержания плазмы в котором более 108 градусов при работе на дейтерии и тритии. А термоядерный синтез с применением гелия-3 характеризуется намного более сложными условиями (работа при температуре 109 градусов). Можно спроектировать транспортную космическую систему, создать механизмы, которые будут собирать реголит на поверхности Луны. Но сколько гелия-3 на Луне? В одной части грунта - одна стомиллионная часть гелия-3. Представляете, сколько нужно перекопать? Потом весь этот собранный грунт нужно нагреть до температуры 600-700 градусов, выделить гелий, сепарировать из него гелий-3, перевести его в сжиженное состояние и доставить на Землю. А самое узкое место - создание реактора. Пока специалисты и близко не смогли приблизиться к решению такой проблемы. Это задача ХХII-ХХIII веков. Но не исключено, что к тому времени могут появиться более эффективные решения в области энергетики.
Данный отрывок представляет собой ни что иное, как набор ходячих обывательских предрассудков. Ответы на которые давно уже даны.
Во-первых, о перспективах проекта гелия-3 с точки зрения технологий сегодняшнего дня исчерпывающим образом сказано в книге А.Первушина «Битва за Луну», которую можно просто процитировать.
Во-вторых, насчет переноса этого не только на 22-й, как говорили скептики раньше, но уже и на 23-й век. Представьте себе, что году этак в 1807 какой-нибудь тогдашний авторитет говорил примерно следующее: «Хотел бы увидеть известного ученого, который всерьез говорил бы о возможности практического использования. Это задача 20-21 веков». Смешно, правда? Вот и мы уже высмеивали подобные обещания про 22-й век еще 2 года назад.
И ссылка на «известных ученых» в данном случае не проходит (хотя найти имена известных ученых, поддерживающих проект гелия-3, при желании не проблема) - обычно именно известные специалисты часто скептически относятся к возможности практических применений своих разработок - уже стал хрестоматийным пример основателя ядерной физики Резерфорда о невозможности практического использования атомной энергии или первооткрыватель радиоволн Герц с его мнением о невозможности создания радио. Не говоря уже о том, что подобные апелляции к «известным ученым» или к Академии наук абзацем выше выглядят как мягкая форма посылания на три буквы.
РГ: Это серьезная оценка.
Лопота: Думаю, более серьезная, чем идея промышленной добычи гелия-3 на Луне. При Сергее Павловиче Королёве прорабатывались идеи создания лунных баз, но это было на уровне концептуального проектирования, и не далее.
РГ: Тем не менее ракету сделали?
Лопота: Сделали и ракету, и лунные пилотируемые корабли - орбитальный и посадочный. Лунная база и полет на Марс прорабатывались на уровне технических предложений. И сегодня продолжаем с учетом современных технологий уточнять те наработки, которые есть. Этими вопросами занимаются опытные специалисты. Чтобы, когда потребуется, у нас был соответствующий задел.
РГ: И когда?
Лопота: Это политическое решение. Сегодня мощнейший дефицит в космическом бюджете страны. Не случайно в ближайшее время на Совете безопасности РФ будет рассматриваться коррекция Федеральной космической программы. Если коррективы не внести, то нечего говорить о развитии российской космонавтики. А почему не Юпитер?
РГ: Лев Бородихин из Северодвинска спрашивает конкретно: «Сколько будет в экипаже марсолета человек и сколько суток он проведет на поверхности Красной планеты?».
Лопота: Пилотируемый полет на Марс - весьма сложная, дорогостоящая и наукоемкая экспедиция. Но она уже технически выполнима: есть серьезный опыт длительных космических полетов, современные знания и технологии, развитая наземная инфраструктура. Необходимо лишь соответствующее обоснование целесообразности марсианского проекта, соответствующее политическое решение, создание интегрированной структуры научных и промышленных предприятий и организаций. Работы по программе должны быть также обеспечены постоянной поддержкой и контролем государства, в том числе финансированием.
РГ: В чем заключаются технические основы предлагаемой РКК «Энергия» концепции первых полетов на Марс?
Лопота: Во-первых, это безусловное обеспечение безопасности экипажей, включая радиационную безопасность, за счет достижения высочайшей надежности средств, входящих в состав межпланетного экспедиционного комплекса, диагностики и многократного резервирования систем, применения способов и средств спасения и выживания экипажа в экстремальных ситуациях. Во-вторых, в концепцию закладывается идея реализации программы, включающей выполнение до пяти экспедиций - с возрастанием их степени сложности и последовательным обеспечением летной отработки средств межпланетного экспедиционного комплекса. В том числе выполнение первой экспедиции без посадки людей на поверхность планеты. В-третьих, концепция исходит из минимизации стоимости марсианской пилотируемой программы, а также минимизации степени финансового и технического риска ее реализации. Предварительные проектные проработки, выполненные РКК «Энергия» совместно с Центром им. М.В. Келдыша и другими организациями, позволяют сформировать современное представление о техническом облике межпланетного экспедиционного комплекса. Естественно, это представление будет подвергаться уточнениям и доработкам.
РГ: Но уже понятно, какие элементы будут входить в межпланетный экспедиционный комплекс?
Лопота: Разработчики предлагают следующее. В составе комплекса - межпланетный орбитальный корабль, энергодвигательный комплекс-буксир и взлетно-посадочный комплекс. При этом межпланетный экспедиционный комплекс должен создаваться как собираемый и испытываемый на околоземной орбите комплекс многоразового использования массой до 500 тонн и ресурсом до 15 лет.Численность экипажа межпланетного экспедиционного комплекса - 4-6 человек. Длительность экспедиции на Красную планету до 900 суток с десантированием на ее поверхность экипажа численностью 2-3 человека, которые должны будут работать там до одного месяца.Но вместе с тем могу сказать, что среди ученых бытует мнение, что более интересен Юпитер.
РГ: Почему?
Лопота: Экспедиция на Юпитер и его спутники даст намного больше новых знаний, чем экспедиция на Марс. Там идут соответствующие планетообразующие процессы. Но в ближайшее десятилетие экспедиции к Юпитеру можно реализовать только с использованием автоматических исследовательских космических аппаратов. РГ: Вообще для чего нужно лететь на другие планеты?Лопота: Важнейший момент обоснования целесообразности решения этой задачи - генерация знаний. В РАН работает Совет по космосу. Надо, чтобы наша Академия наук четко заявила, какие задачи в космосе нужно решать и куда лететь. И уже тогда готовить технические предложения.
РГ: Юпитер намного дальше Марса, поэтому и экспедиция туда будет более сложной и затратной?
Лопота: Экспедиция к дальним планетам потребует огромных ресурсов. Например, создание первого этапа базы на Луне превысит более чем в два раза затраты всех стран-партнеров на МКС, которые, по сегодняшним оценкам, находятся на уровне около 150 миллиардов долларов. Кто последний на орбиту РГ: Насколько серьезны упреки аналитиков, которые считают, что наши космические предприятия стали интеллектуальными донорами для Европы, для мира?Лопота: Да, действительно мы - доноры. И будем ими до тех пор, пока будем платить инженеру 15-30 тысяч рублей в месяц. Сегодня наш инженерный корпус живет только патриотизмом.
РГ: А как обстоит дело с молодыми специалистами? Они идут к вам работать?
Лопота: Идут, но мало. Как вы думаете, сколько молодой человек в возрасте 30 лет, набравший достаточное количество знаний и опыта, должен сегодня получать?
РГ: Не меньше 40 тысяч рублей в месяц, наверное.
Лопота: Эту зарплату раза в полтора нужно было бы увеличить. Но в государственном заказе у нас другое: в 2007 году - до 21 тысячи рублей в месяц и в 2008-м - до 24 тысяч рублей. Многое надо сделать в сфере повышения эффективности корпоративного управления. В ракетно-космической технике нет права на ошибку. А знания и опыт приходят к начинающим специалистам только когда они подойдут в своей деятельности к работам над четвертым-пятым изделием. Сергей Павлович Королёв со своей командой опирался на лучшие достижения, наработанные в том числе и немцами. Хороших систематизированных учебников, в которых был бы показан опыт, которые давали бы практически важные для нашей техники знания, крайне мало. Эти знания сегодня можно взять только из документов, лежащих в архивах отраслевых предприятий, многие из которых имеют соответствующий гриф.Посмотрите, кто работает сегодня на космических предприятиях? 30-40-летних инженеров практически нет. Потеряны два поколения. А ведь через десять лет необходимо уже создать перспективную технику на следующие полвека. Причем представленную к летным испытаниям. Поэтому одной фантазией, одной романтикой не обойдешься. Вопрос стоит предельно жестко.
Как говорилось в классическом советском фильме, «с этого и надо было начинать». Сегодня российские предприятия космической отрасли выполняют экспортные заказы с опережением сроков, а собственные передовые проекты постоянно откладывают. Надо понимать, что на выполнение этих своих передовых проектов кадров не хватает. Но и о шагах к решению этой проблемы тоже сообщалось, теперь пора бы этими шагами заняться.
РГ: Появилась информация, что очередной американский миллионер - будущий турист приступил к подготовке в Звездном городке. А когда полетит россиянин?
Лопота: РКК «Энергия» обязана выполнить задания и контракты, которые Роскосмос заключает с корпорацией. Мы не ведем переговоров с космическими туристами. Из российских граждан известен В.С. Груздев, депутат Госдумы. Его доходы названы. Их достаточно, чтобы оплатить полет. Довелось лично разговаривать с ним. И не более того. О его зачислении в отряд космонавтов пока речи не идет.
РГ: А Путин мог бы полететь в космос?
Лопота: При наличии соответствующего решения, да.
РГ: Александр Сергеев из деревни Сергачи Республики Марий Эл спрашивает: «Не планируется ли создание российской орбитальной станции по примеру «Мира»?».
Лопота: До 2020 года не планируется. Таких средств у России нет. Не случайно МКС создается в международной кооперации.
Не будем задаваться риторическим вопросом, почему у СССР хватало средств на 7 «Салютов» плюс «Мир» с «Бураном», а у РФ таких средств нет. Хотя в те времена нефть стоила в 5 раз меньше, чем сейчас. Ответ на этот вопрос и так общеизвестен. Отметим другое: сказав «А», надо говорить «Б». Если на собственную станцию средств нет - то зачем было топить «Мир»? Кто виноват? Кто будет отвечать? Какие выводы надо из всего этого извлечь? И так далее.
РГ: Многие ученые и космонавты утверждают, что пока доля научных исследований на МКС мизерна: а новых, ярких экспериментов на станции - один-два. Остальные - повторение?
Лопота: Когда на станции будут работать постоянно шесть человек, ситуация изменится.
РГ: Сколько будет существовать МКС на орбите?
Лопота: Имеется соглашение между партнерами об экспедициях на МКС до 2015 года. С лета 2008 года партнеры по МКС намерены обсудить планы по продлению ее эксплуатации до 2020 года.
|
|
