Если в заглавие статьи вынесен вопрос, подразумевается, что в самом тексте автор даст ответ на него. Так вот, вынужден разочаровать любознательных читателей: я не знаю, уйдет ли Путин... Прервем пока фразу - те, кому интересно лишь это, могут дальше не читать.
Итак, уйдет ли Путин, неизвестно - но это и не имеет значения. Точнее, имеет, но лишь для тех, чья судьба непосредственно связана с этим президентом - для его ближайшего окружения. Однако вероятность того, что кто-либо из приближенных Путина прочтет эти строки, исчезающее мала.
Для всех же остальных, если подумать трезво, важно не то, как зовут действующего главу государства, а то, какую политику он проводит. Черномырдин, помнится, изрек бессмертную фразу: «Я признаю роль личности в истории, особенно если эта личность - президент». Но на самом деле и роль президента не так велика, как может показаться. Слово «роль» здесь - ключевое. Весь мир - театр, а люди в нем актеры - не забыли? Актер может играть свою роль более или менее талантливо, может трактовать образ так или иначе, но важно здесь то, что сама роль написана не им, и изменять текст «пьесы» он не может.
Какова была историческая роль Ельцина? Если отбросить частности, то сводилась она к разделу бывшей советской собственности - к созданию в России класса собственников. И такой класс возник - но и только. Люди, ошалевшие от своего внезапного богатства, не знали толком, как им теперь жить и по каким правилам играть.
В средневековой Европе существовало поверье, что медвежонок рождается на свет в виде бесформенного кома. Форму ему придает мать-медведица, облизывая свое чадо языком. Вот и новорусского «медвежонка» (прямой аналогии с известной политической партией здесь нет) предстояло еще «облизать», придав ему надлежащий вид.
Проше говоря, новому классу требовались, во-первых, четкие правила игры, а во-вторых - тот, кто будет крепко давать по башке за нарушение означенных правил. Ельцин ушел, и новая роль досталась Путину. Разумеется, он вел не совсем такую же политику, как его предшественник - ну так и историческая задача у него была несколько иная. Но общий курс сохранялся.
В 90-е годы олигарх или региональный князек вполне мог действовать по принципу «что хочу, то и ворочу». Требовалось от него лишь сохранять хотя бы внешнюю лояльность Кремлю. Духу тогдашней эпохи - то есть перераспределению собственности - такое положение дел отвечало как нельзя лучше.
Но пришел Путин - и все изменилось. Собственно говоря, пришел не Путин, а новый исторический этап - президент лишь стал выразителем его требований. Если уподобить российскую социально-экономическую систему интернет-форуму, то Путину предстояло стать модератором - строгим, неумолимым и четко понимающим, что от него требуется. И Путин занялся «модерацией» имущего класса. Разумеется, его представители получали от этого, мягко говоря, мало удовольствия. Но практически никто не протестовал - новые господа уже обрели классовое сознание и отлично понимали, что по большому счету политика Путина отвечает их интересам.
Прежней «феодальной» вольнице пришел конец - по-другому и быть не могло. Теперь «господа» всецело зависели от государства и учились сосуществовать с ним, соблюдая все его установления - и писанные, и гораздо более важные неписанные.
Уже к середине десятилетия и эта задача была выполнена. Не нужно забывать о весьма показательном «деле Ходорковского» - Кремль ясно дал понять, что бывает с тем, кто пытается играть не по правилам. Остальные намек поняли - и дружно вытянулись во фрунт.
Таким образом, на сегодняшний день роль Владимира Путина сыграна до конца. Даже если он и останется у власти, роль ему придется исполнять совершенно иную. Какую же?
Дело в том, что в 2000-е годы в России происходило не только организационное оформление правящего класса. Параллельно с этим шел и другой процесс - промышленный рост и, соответственно, подъем рабочего движения. В полном соответствии с прогнозами Маркса, российская буржуазия сама растила своего могильщика. Причем, в отличие от буржуазии европейской или американской, у нее не было возможности перенести производство в «третий мир» - самым главным преимуществом глобализации она воспользоваться не могла и не может.
В последние годы сообщения о забастовках гремят на всю страну. Но у власти, господа-товарищи, стоят не дураки. И они отлично понимают, что все это еще цветочки - ягодки впереди.
И с этим - если только имущий класс хочет и впредь оставаться имущим - нужно что-то делать. Вот только что?
Похоже, здесь есть два пути. Один из них - это социальный компромисс, то самое знаменитое путинское «делиться надо!», только воплощенное в жизнь. Да, российская буржуазия лишена возможности эксплуатировать работников «третьего мира», но деньги у нее сейчас имеются в избытке. Есть они и у государства (я сейчас говорю не только о Стабфонде). И частью из них можно пожертвовать, чтобы сберечь остальное. Можно повысить (и не на копейки, а в несколько раз) зарплату наемным работникам, расширить их социальные права, особое внимание уделить подкупу «рабочей аристократии». Собственно, на Западе так и делается. Точнее, делалось до тех пор, пока в 1970-е годы не начался процесс, именуемый «восстанием элит».
Пойдут ли наши буржуазия и бюрократия по этому пути? Трудно сказать. С их точки зрения, этот способ имеет по меньшей мере два серьезных недостатка. Во-первых, он довольно затратный, а расставаться со своими деньгами всегда неприятно. В точности по «Возмутителю спокойствия» Леонида Соловьева: «Муллы и вельможи никогда ничего не дают, они всегда только берут!». Заставить наших «мулл и вельмож» переступить через свою натуру - это нужно очень сильно постараться.
Кроме того, в этом случае возрастает сила трудящихся - политический вес независимых профсоюзов и левых партий. Если делиться деньгами - неприятно, то делиться властью - невыносимо. Все это делает первый путь менее вероятным - хотя и не сказать, чтобы совершенно невозможным.
Второй же путь - репрессивный. Это означает не столько прямую диктатуру, сколько постоянную готовность к ее введению. Сейчас, например, нужды в диктатуре нет - противники существующего строя еще слишком слабы. Но, если дальше все будет развиваться в нынешнем направлении, с каждым днем их сила будет возрастать. И власти для борьбы с ними понадобится все больше сил.
Сейчас принято сетовать на разгул полицейщины в России. Но, если хозяева страны изберут второй путь, через несколько лет нынешний ментовский беспредел покажется детскими игрушками. «Стражам порядка» будет позволено практически все - при условии защиты собственников и собственности. А вот армия при этом вряд ли будет задействована - в своем нынешнем состоянии она не годится даже на это.
Гораздо более вероятно появление какого-то аналога латиноамериканских «эскадронов смерти» - репрессивных отрядов, формально не подчиненных государственной власти. Собственно, нечто подобное в России уже и есть, но лишь в зародыше. В дальнейшем все это вполне может быть использовано для разгрома профсоюзов, левых партий и любых других форм самоорганизации трудящихся.
Итак, грубо говоря, либо пряник, либо кнут. В принципе, государственная машина, имеющаяся в России на сегодняшний день, годится и для того, и для другого. И сам Путин, останься он во главе страны, с равным успехом мог бы проводить и ту, и другую политику - поскольку, повторимся, его прежняя роль в любом случае доиграна до конца.
В случае же появления «преемника» к нему стоит приглядеться повнимательнее. Сами по себе его личные качества, конечно, не важны, но по ним можно будет судить об избранном пути. Если говорить о тех кандидатах , чьи имена сейчас у всех на слуху, то назначение, к примеру, Медведева, Зубкова или Фрадкова даст основание предположить, что власть более склоняется к компромиссу. Если же прозвучит имя Сергея Иванова или Дмитрия Козака - есть смысл готовиться жить и действовать в условиях диктатуры.
Проблема в том, что сама власть выбора еще не сделала. Парадокс в том, что решения в нашей стране принимаются людьми, которые больше всего боятся принимать решения - бюрократами. Дать пряник - страшно, замахнуться кнутом - тоже страшно. Вот и хочется оставить все как есть, даже понимая, что это невозможно. Вот настоящая причина стремления чиновников сохранить Путина у власти - в тщетной надежде, что вместе с Путиным останутся и путинские времена.
Не останутся. Они уже закончились - незаметно для всех.
И скоро мы узнаем, каково оно - наше ближайшее будущее.
|
|
