Объявленное нам как высшее благо, как непременный атрибут демократической (западной рыночной) традиции свободное перемещение рабочей силы через ограничения внутренних рынков суверенных государств логически должно удовлетворять, как минимум, трем обязательным условиям:
- подготовка рабочего должна быть дешевой, лучше – бесплатной для принимающей стороны и желательно дистанцированной от нее в пространстве;
- выполняется теорема о предельном уровне: профессиональная подготовка арбайтера должна быть адаптивной по отношению к требованиям «местной промышленности» страны-работодателя (привлекательной страны-работодателя), но не превышать их.
Разумеется, речь не идет о высокоинтеллектуальной трудовой миграции, которая малочисленна и в низах справедливо считается, мягко говоря, поступком не патриотичным. В таком случае превышение уровня подготовки налицо, что косвенно подтверждало смысл затеваемой сайенс-миграции - именно ради впрыска свежего «дифференциала», бесконтрольно выросшего на доселе недоступной территории. Открыто, контрактым пунктом определялась и основная цель кадровой утечки – получение секретной научно-технической информации, которая предназначалась исключительно для внутреннего употребления в СССР. Положительным здесь можно считать прямое доказательство высокого качества советской системы образования, что выразилось во внешней ликвидности и хорошей конвертации продукта одноименной школы;
- психология арбайтера должна быть асоциальна, т.е. заблаговременно скорректирована в область добровольного маргинализма.
Например, бывший советский интеллигент должен отказаться от претензий на привычные ему виды деятельности и нормальные условия труда, так как возрастающая в разы заработная плата считается избыточной компенсацией за слом человеческого достоинства, бесправие, проф.деградацию, грязь и тяжесть работы, наконец, за скотский быт и нравы в локальной среде. В этом состоит скрытая подоплека современной трактовки так называемой «внешней конвертируемости» дипломов, полученных от образовательных систем новых эрзац-государств.
Образование – дело, безусловно, дорогое. Поэтому в самостийной Украине стратегия явочной экономикс-демократии для советской школы была изначально отстроена на безусловном и асимметричном взаимодействии с «дорогим другом». Асимметрия, в частности, предполагала, что слабая и бедная «независимая» экономика добровольно взваливает на себя львиную долю затрат на квалифицированную (безусловно, низкую и смехотворную по советским понятиям, но все же более чем удовлетворяющую требованиям рынка тяжелого и грязного труда Европы, Канады, США) подготовку своих граждан для будущей работы в рамках чужой, априори более сильной экономики.
«Автокефальное» понимание европейской версии свободы перемещения рабочей силы (носителей информации) на самом деле означает положение, в котором нищий народ обязывался к растрате интеллектуальной собственности и исполнению огромной по размеру, беспроцентной и безвозвратной долгосрочной ссуды тем, кто вполне мог бы платить за свое будущее самостоятельно.
Очевидно, Украина никак не препятствует экстравертному экономическому донорству, явная парадоксальность которого, впрочем, хорошо укладывается в конструкцию ея «внутренней политики внешнего управления»: видимо в Вашингтоне украинское зиц-государство проектировалось одновременно и как ресурсный филиал-запасник, и как учебка. Разумеется, утверждение о плате за учебу как о единственной и достаточной компенсации государственных затрат на подготовку граждан к исполнению своих гражданских (экономических, информационных, военных и других) функций не выдерживает никакой критики. Почему?
1. Если предположить гипотетическую заинтересованность «элиты» в высоком уровне образования граждан, соответствующем прогрессирующей советской школе, то для его сохранения Украине пришлось бы очень быстро проводить комплекс дорогостоящих системных мероприятий, в частности, срочно приводить школу в соответствие уровню технического прогресса. Это потребует огромной бюджетной компенсации либо введения чувствительной платы за всеобщее начальное обучение.
Так как повышение платы за качество информации неизбежно, то вопрос лишь в том, кто будет платить, человек или само государство?
В СССР этот вопрос был однозначно решен в сторону государства. И на то были свои веские причины. В реальности, абстрагировано от желания или нежелания «элиты», Украина до сих пор играет теми картами, которые ей сдали в 1991-м. Потеряв четкую роль УССР в мировой цивилизации, Украина с нетерпением схватила со стола дырявый мизер и пятнадцать лет других карт у нее просто нет. Сегодня без джокера со сбросом мастей она объективно не может позволить себе такую экономическую роскошь, как хорошая и бесплатная школа. Поэтому вчера ей осталось либо вовсе отказаться от качественного среднего образования, либо разделить образовательную систему на три подсистемы.
В первой из них за большие деньги готовить более-менее сносные потенциальные кадры для западной экономики (экономик), c запланированным нарушением теоремы о предельном уровне. Реализована в форме суррогатных классических гимназий и лицеев. Превышение лимита информационной емкости рассматривается как дополнительный позитивный аргумент в психологической игре с кадровыми службами, которые, вероятно, знакомы с привилегированной советской системой формирования знаний.
Идеологи элитной школы, по их утверждению, ориентированы на детей из легендарного среднего класса и имеют конечной целью создание им возможности работать «там», мотивируя небогатым папам и мамам дороговизну тем справедливым, в общем-то, обстоятельством, что именно в средней школе советского типа (даже упрощенной, идеологически споткнувшейся о галицийский национализм) детям, по фантастической инерции СССР, мало зависящей от мелкобуржуазной коньюнктуры, прививаются фундаментальные профгенерирующие, универсальные, т.е. «житейские» знания и навыки, способные преобразовываться в целый спектр конкретных профессиональных деятельностей человека, что, в свою очередь, позволит хорошо пристроиться за границей.
Кстати, эти ребята слегка жульничают, утверждая, что преобразование знаний в деньги будет якобы зависеть токмо от времени и желания, реже – от персональной одаренности. На самом деле - от протекционистских решений иностранных правительств, в некоторой степени – от крупного личного «везения». За обучение в «почти советской» школе платит сам бесправный кандидат в будущие арбайтеры, точнее, его (ее) близкие. Сопутствующим показателем деградации общественной морали является тот факт, что платить обязательно будут, и будут платить намного охотнее, зная об эвентуальной возможности работать не здесь, а только там, в «просвещенных странах». В противном случае объяснить рекрутивную привлекательность другой экономики для украинского кадра будет весьма проблематично, хотя здесь следует учитывать и фактор приоритетной идентификации восточных галичан с западноевропейскими рынками труда. (Но вот парадокс: с 1992 по 2004 гг. экспортные трудовые антропотоки Галиции варьировались в районе соотношения ~ 35/65 ± 5 %, где первая цифра – % трудовой миграции в «кляту варварську» Россию. Примем во внимание этот странный факт. На самом деле странности здесь нет, а лишь добросовестно выполняется импликативность рассуждений украинского соискателя: если там больше платят, то, значит, нам только туда и дорога! Декларируемый на всех углах патриотизм и долг перед «ненькой-Украиной» - маленькой, но очень гордой птичкой, само собой, в расчет не берутся. Гипертрофированная национальная сознательность как добродетель легко и начисто отрицается ден.знаками).
Воспитательная опасность первой подсистемы очевидна. В статуте второй подсистемы, наиболее массовой и предназначенной для внутреннего пользования, государство полностью отказывается от достижения целей высокого уровня, и потому обучение в ее рамках, переживающее кастрацию точных наук, официально бесплатное, дешевое, финансируемое по принципу остаточности, неглубокое и перекошенное в сторону гуманитарного блока с украинской национал-местечковой накачкой. Реализована в испорченной форме традиционной системы народного образования.
Первичное звено структуры – районная общеобразовательная школа. Цивилизационная опасность второй подсистемы проявляется не столько в том, что появление на выходе королевых, туполевых, курчатовых или ландау есть факт редкий, технологически исключительный. Опасность, вернее, опасности состоят, главным образом, в том, что, во-первых, их появление признается категорически нежелательным, а во-вторых, подсистема не может обеспечивать срочную кадровую подпитку народного хозяйства, она не производит нужное количество потенциальных рядовых экономики - средних, но вполне квалифицированных исполнителей – инженеров, рабочих, служащих.
В рамках третьей подсистемы готовится (по замыслу) будущая реальная украинская элита. Школьное обучение, по возможности, выносится вовне и возлагается на всемирные космополитические инкубаторы – Итон, Кембридж, Йеллоустоун, Гарвард и всевозможные пригороды Вашингтона. Хотя в последнее время все более модным становится заказывать «Кембридж на дом» - отдавать высокопоставленных чад в спец.школы при киевских посольствах развитых западных стран. Удалось выяснить, что обучение детей проводится большею частью на самом перспективном языке его (языка) носителями (или на языке настоящих работодателей этих пап и мам, isn’t it?), что в будущем должно обеспечить ребенку безболезненное врастание в элиту «мирового цивилизованного сообщества» без естественных коммуникативных барьеров.
После выборов-2004 - наиболее патриотичная в новейшем украинском разумении подсистема, но, с другой стороны, и самая честная подсистема (уже без всякого сарказма): ясно, чьи дети учатся, ясно, кто их учит и чему, наконец, ясно – для каких целей.
2. Экономисты утверждают, что истинные суммарные (явные и латентные, косвенные) траты государства на подготовку специалиста намного выше платы физического лица за обучение. Похоже на правду. В текущий момент наиболее дорогостоящей является подготовка врачей, студентов экономического блока, юристов, в 2003 – 2004 гг наблюдался 8 – 12 % -ный рост цен на инженерных специальностях. То есть, дорога подготовка именно тех, в ком Запад особо никогда не нуждался – из-за высокой собственной конкурентности сфер.
Практика высшей школы последних лет показала, что проблема состоит не в цене дипломов, в конце концов, она может быть сколь угодно высокой, было бы желание платить (а оно упрямо и часто бессмысленно существовало и существует по сей день), а в том обстоятельстве, что, уезжая за кордон, молодые врачи, банкиры и правоведы практически никогда не работают там по специальности (см.: «…психология арбайтера должна быть асоциальна» и т.д.). В процессе замешивания цементного раствора, выноса «уток» с экскрементами и стирки белья навыки и знания высшей школы утрачиваются, и по теореме о связи качества сложной разумной деятельности с ее непрерывностью это означает, что большая часть трудовых реэмигрантов, вернувшись домой, не может быть использована государством с предельным КПД, то есть а) по специальности, б) наиболее эффективно для экономики.
Окупаемость затрат государства на подготовку в этом случае стремится к нулю - возникает и накапливается внутренний долг физического лица государству, а ввозимые материальные авансы арбайтеру от чужой страны-нанимателя не покрывают этот долг, так как оказываются гораздо меньше прогнозируемой им прибыли. Ведь запросы эмигранта почти всегда превышают квалифицированную отдачу от него.
Возможное решение – работать не там, где надо, и за часть теоретически возможной зарплаты. Здесь учтем важный психологический момент: снижение требуемой для труда емкости интеллекта стирает прививаемое академическим образованием чувство внутренней причастности к той или иной профессиональной (диалектически – и к социальной) элите общества. В том случае, если доходные ожидания бывшего специалиста от труда по низкоквалифицированной специальности превосходят зарплату «по специальности», можно говорить о прогрессирующем росте долга перед государством. Поэтому в результате трудовой реэмиграции, помимо массы пустых и вредных иностранных денег, на шею родной стране падает дисквалифицированный должник с комплексами и искалеченным мировоззрением – уже не-гражданин, не-альтруист, не-герой. Безыдейный и часто безнравственный. Как правило, торгаш, потребитель, а не творец, с узколобой меркантильностью, мелочный, жадный и продажный. Наилучший материал для Майдана. Балласт для республики. Таким образом, опровергается модный космополитический взгляд на систему образования как на мировую гомоморфную структуру, в которой, по мнению «молодых элит», не может существовать прямой связи между местом получения и уровнем образования – с одной стороны, и интересами отдельного государства, его предоставляющего, - с другой.
Как уже говорилось, при сопротивлении государства тратам в пустоту рекрутивная привлекательность другой экономики должна минимизироваться. При существовании работающих идеологических противовесов и экономических альтернатив трудовой эмиграции государство обязано требовать от граждан возврата образовательного долга в виде пользы, адекватной затратам, а на практике – превосходящей их.
При отказе государства от спонсирования западных экономик, оно диалектически обязано отказаться и от взимания платы за обучение с собственных граждан. В этом случае роль, идеология и функционирование системы образования являются частными производными от философских основ нового динамического государства – психологии, стратегии и «экзистенции». В том случае, когда состояние государства (а еще лучше – объединения базовых республик) естественно для него и находится в пределах «комфортной» зоны, оно (они) готовит своих граждан исключительно для себя (для геоконсорциума с СССР-овской базой) - для удовлетворения экономических само-потребностей, развития и поддержания в работоспособном состоянии государственной психики или для обеспечения ответа на внешний вызов (еще лучше – для предотвращения такого вызова).
Требуя в таком случае плату за перспективное обеспечение (развитие, спасение, модернизацию и т.п.) самого себя, государство приходит в абсурд и недопустимо коммерциализует содержание национальной безопасности, а проще говоря, жертвует ею:
- во-первых, оно торгует правом служить себе, то есть, способствует не только материальному расслоению, но и кастовости общества;
- во-вторых, оно поступает со своим гражданином, как ростовщик, а именно, фактически берет с гражданина две платы, одну – за обучение, вторую – в виде будущих трудовых налогов;
- в-третьих, введение платы за обучение, на наш взгляд, снимает с человека всякую ответственность перед страной, так как псевдоэтика коммерческой сделки исключает, прежде всего, духовную составляющую, устойчивость и мораль в связи гражданина и государства, упрощает до уровня мещанской прагматичности (я за все заплатил, и пошли вы все…) очень сложные механизмы их взаимной зависимости.
Эпилог
1. Впитывание кадровых ресурсов, на подготовку которых не было потрачено ни единого собственного цента, вполне укладывается в стратегический план цивилизационной войны против зоны «до сих пор влияния» СССР и представляет собой простой вид непрямого действия, а именно, использования трудозатрат и ресурсов противника против него самого. Подобием «мирного» перехвата потока специалистов в военное время может служить захват без боя продовольственных складов противника, исправных дорог, мостов, хранилищ топлива.
2. Одной из оборотных сторон Болонского соглашения можно считать попытку ликвидации потенциальной конкурентной угрозы своей экономике со стороны растущего русского сообщества. Содержанием борьбы является нивелирование, «опускание до себя», резкое снижение КПД информационного воздействия начального звена имперской системы выработки смыслов - советской школы и замена
а) жесткой идеологической концепции исключительности Империи и
б) русской общественной морали, советского видения синергии цивилизаций (готовность к безопасному, в целом - доброжелательному синтезу сфер деятельности, культур, экономик, в общем, их мирное сосуществование) на размытую, имманентную, рыхлую, эгоистическую и сугубо потребительскую идею некоего «общеевропейского дома», не имеющую традиционных кодов и духовного наполнения, а значит, и ценности для стороны - адресата.
В рамках концепции недопущения возрождения Империи происходит национально-гуманитарное «опускание» советской школы в Украине, что неизбежно приводит к вырождению ее роли как базиса промышленного рывка и общей деградации населения. Так выражается геополитический эгоизм сильного как единственно возможная модель отношения к заштатному игроку.
|
|
