ФЕВРАЛЬ 1985-ГО: ОТКРОВЕНИЯ В КУБИНСКОЙ НОЧИ
(Отрывок из новой книги - «Низшая раса»-2: Убившие мечту»)
Реально все началось с решения по развертыванию работ по химии натуральных соединений в Амазонии, которое в 1980 году принял выдающийся русско-советский химик, академик Юрий Овчинников. Тогда он был вице-президентом АН СССР, курируя в ней все, что связано с науками о жизни. Самым реальным было развернуть исследования в Перу. В Бразилии нашим тогда работать не дали бы. В Венесуэле и Колумбии - тоже. А Перу в 1980-м было в отличных отношениях с нами, и у нее имеется огромный участок высокой и низкой сельвы с биологическим разнообразием, каковое на порядок выше, чем в СССР.
Овчинников считал: природа давно все изобрела, и нам нужно подсмотреть у нее: что можно использовать и как. Это касается и ядов, и интересных химических соединений. Изучив их, можно синтезировать эти соединения для самых разных целей. Например, медицинских. Ну, а яды в малых дозах - это изучение нервной системы человека, ее рецепторов. То есть - изучение высшей нервной деятельности. Юрий Овчинников понимал, что все «железо» и все космическое оружие бессильно, если ты взял под контроль сознание человека. Если ты смог сделать зомби, то они не смогут использовать то, что они произвели. Даже если это - супероружие и супертехнологии. Главеное же - произвести революцию в сознании, породить сверхчеловека с неограниченными творческими возможностями...
Биохимик Овчинников был настоящим мыслителем, обладал широчайшим кругозором. Как рассказывал один из знавших его, однажды, в 1980-м, на проводах вождей никарагуанской революции в Шереметьево-2, академик сказал примерно так: мол, ничего эта революция не решит. Человек несовершенен. Победившие революционеры захотят жить в роскоши, поселятся в тех же дворцах, откуда выкинули диктатора Сомосу и его приспешников. В общем, произойдет смена шила на мыло. Тогда-то Овчинников и сказал, что молодой академик Николай Иноземцев пытается синтезировать все экономические системы, отобрав из них самое лучшее - чтобы обеспечить прорыв СССР в научно-технологической сфере. Чтобы построить творческую экономику опережающего развития, а не удовлетворения примитивных потребительских вожделений: джинсов и жвачки. Он тогда не знал, что Иноземцева до смерти затравят в 1982-м, да и сам Юрий Анатольевич загадочно умрет в феврале 1988-го, прожив неполных 54 года...
В 1980-м Овчинников верил в лучшее будущее страны. Дополняя работу Иноземцева, свою миссию он видел в том, чтобы сформировать нового, творческого человека. Научиться брать человеческое сознание под контроль. Иными словами, высшая раса - русско-советские технократы и ученые - готовили стране совершенно иное будущее. Совсем не горбачевское, не ельцинское и не путинское.
В 1981-м в Перу поехала первая наша делегация во главе с академиком Владимиром Соколовым: чтобы изучить все на месте и понять, каким образом развернуть работы. «Крышей» должны были стать исследования морфологии животных, изучение флоры и фауны Амазонии. А под этим прикрытием планировалось вести биохимические исследовантя токсинов животного и растительного происхождения.
В 1983-м в Перу прибывает уже большая русская делегация. Проехали от Лимы до озера Титикака (до города Хулиаки). Из Хулиаки на автомобилях двинули в Арекипу, что на побережье Тихого океана. Через четыре перевала. Через пустыню, где днем может быть плюс пятнадцать, а ночью - те же пятнадцать, но с минусом. Наши встречались с ректорами трех крупнейших перуанских университетов, подтвердивших свою готовность к сотрудничеству с АН СССР. Добро дало и правительство страны - в лице соответствующего ведомства (что-то вроде советского Госкомитета по науке и технике). Решили создавать советско-перуанскую биостанцию. Программу работ определили в десять лет, фактически всем руководили русские. Ну, а местные университеты получали новое научное оборудование: его ввоз оформлялся как «донасьон» - советское пожертвование, как вклад СССР в совместную программу. Это, кстати, избавляло нас от необходимости платить местные налоги. Головными с нашей стороны были Институт биоорганической химии АН СССР (Овчинников) и Институт морофологии и биологии животных (Соколов).
С 1983 года закипела работа. Наши строили лаборатории, завозили людей и оборудование в Перу. В Пукальпе возникла база для сбора биологического материала. Исследования шли широчайшим фронтом, изучались даже слепые амазонские дельфины.
Лидером всего проекта выступал Юрий Анатольевич Овчинников. Он «пробил» особо важное «четырехбуквенное» постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о развитии биотехнологий, каковое включало в себя все вопросы, связанные с работой биостанции в Перу. Впрочем, как и развертывание сети биотехнологических центров в нашей стране. Например, в Купавне. Особое внимание уделялось вопросам биохимической войны. Ну, а под «войну» заверстывались гораздо более тонкие исследования. Те, что вели нас к созданию человека высшей расы. К пробуждению в сапиенсе высших творческих, когнитивных возможностей.
Наступал переломный 1985 год. Страной правил умирающий, астаматичный Константин Черненко: серый партийный клерк. И уже все знали, что следующим лидером СССР должен стать Михаил Горбачев, чья звезда взошла благодаря правлению Андропова (1982-1984 гг.) Во всяком случае, автору этих строк на демонстрации 7 ноября 1984 года доверили нести портрет именно члена Политбюро ЦК КПСС М.Горбачева. (На демонстрациях того времени носили портреты всего партийного ареопага). Помню, как замдекана исторического факультета Одесского университета Самойлов, добрейшей души дядька, полушутливо предупредил: «Глядите - будущего генсека несете!»
***
Это произошло в феврале 1985-го. Академик Овчинников вместе с небольшой делегацией приехал на Кубу. Задумка была рациональной: возить материалы из Перу в Москву дорого и долго. Лучше превратить Кубу в передовую базу, часть работ выполняя в строящемся биотехнологическом центре тамошней Академии наук. Обо всем с кубинцами тогда договорились, подписали соглашение на яхте Фиделя Кастро, провели прием в посольстве.
Вечером русская делегация отдыхала в «протокольном доме». И вдруг в полпервого ночи приехал помощник советского посла на Кубе: мол, товарищи, не расслабляться - сейчас к вам прибудет сам кубинский лидер, товарищ Фидель. Слава богу, никто еще не спал. Все срочно «припарадились». Делегация наша состояла в основном из академических интеллектуалов. Помимо Юрия Овчинникова, в доме был, например, Владимир Мигулин - директор ИЗМИРАН, Института земного магнетизма и ионосферы. Хитрая была структура, связанная с оборонными космическими исследованиями, кстати. Тот, кто читал «Битву за небеса», знает, какое ионосферное оружие разрабатывалось в СССР, как наши намеревались ставить помехи американским радарам дальнего обнаружения - пресловутой широкомасштабной ПРО. Был там и нейрофизиолог Платон Костюк, академик АН Украинской ССР, директор киевского Института физиологии: личность весьма достойная.
Но оказался там и директор Института философии, будущий помощник Горбачева: Георгий Смирнов. Как партийный философ попал в состав чисто научной делегации на Кубу - хрен его знает. Кажется, его ЦК КПСС рекомендовало в группу включить. Смирнов курировал все общественные науки и успел поработать замзавом отдела пропаганды ЦК КПСС, будучи большим приятелем с Александром Яковлевым, будущей «правой рукой» Горбачева, главным идеологом перестройки и агентом влияния США. То есть, это был человек «куусинено-андроповской» мафии, готовившей поражение Советского Союза, о которой мы еще расскажем. Быть может, в том эпизоде на Кубе именно эта личность сыграла роль глаз и ушей «перестройщиков». А может - и в дальнейшей судьбе академика Овчинникова.
И вот во двор «протокольного дома» въехали джипы - машины Фиделя и его охраны. В холл шагнул бородатый кубинский лидер: «Где ученые?» Навстречу ему двинулся Юрий Овчинников. Они обнялись.
- Я приехал всего на полчаса, - промолвил Фидель Кастро с озабоченным видом. - У нас трагедия: в авиакатастрофе погибла семья никарагуанского посла. Нужно выразить соболезнования...
Но через полчаса Фидель Кастро не уехал. Его беседа с Юрием Овчинниковым затянулась на долгих шесть часов.
Кастро с горечью говорил о том, что все его юношеские мечты так и не сбылись. Когда он творил революцию на Кубе, то не знал, насколько несовершенен человек. С сегодняшними людьми далеко не уйдешь. Можно совершать какие угодно социально-экономические эксперименты, менять форму организации - капитализм, социализм - но при сегодняшней мотивации, при нынешнем психологическом портрете человека все выльется в одно и то же. Бородач признал: социализма не получается. Раньше казалось: сделай революцию, возьми власть - и люди поймут, что их счастье заключается в том, чтобы творить, строить, созидать. А они не понимают. Человек слаб, ему подавай банальные потребительские радости.
И потому, мол, он решил: все усилия сосредоточить на том, чтобы дать кубинцам образование мирового уровня и создать на Кубе отличную систему здравоохранения. «Я позвал народ за собой, и потому на мне - ответственность», - заявил тогда Фидель. - «Если я дам кубинцам образование и здравоохранение высокого уровня, то это обеспечит им достойное место в меняющемся мире. Будет Кастро у власти, не будет - а народ, имеюший превосходные образование и медицину, проложит сенбе путь...»
Казалось, что Кастро и Овчинников говорят вовсе без переводчика. Уж больно на одну волну настроились их умы. Их мысли как будто переливались из мозга в мозг.
Юрий Анатольевич возразил Кастро: нельзя надеяться только на систему образования. Образованные люди, не находя себе соответствующего применения в старой системе, станут еще более недовольными. Получив отменные образование и здравоохранение, люди все равно останутся неудовлетворенными. Ибо им негде будет применить творческий потенциал.
Нужен прорыв. Какой? Вот мы, дескать, говорили о роли науки, дорогой товарищ Кастро. Но наука - не просто сбор и обработка информации об окружающем мире, как считают многие. Это - прежде всего самотворчество разума. Наука лишь подсказывает тебе, но сотворить нечто новое ты должен сам.
Где человек может применить свои творческие способности? В современной науке. Давайте сделаем Кубу центром самой передовой науки...
Кастро слушал русского академика внимательно. А потом спросил: а какой науки? Овчинников тотчас ответил: биологии! А что еще? Электроника? Но это уже не самое передовое направление. К тому же, здесь лидерство прочно захватили те же японцы. Нет, нужно что-то действительно новое, с прицелом на будущее. Отрасль, которая для Кубы органична и привлекательна, и в которой можно пойти дальше всех в мире. А это лишь одна сфера: биотехнологии. А самое главное в них - это уметь влиять на сознание человека, пробуждать его высшие творческие способности. Ибо только развитие творческого потенциала сделает людей счастливыми.
- Смысл жизни - только в выходе за пределы возможного! - убеждал Кастро Юрий Анатольевич. - Мы и сейчас можем сделать так, что человек почувствует себя счастливым: с помощью пептидов, различными биохимическими способами. Но зачем? Это будет суррогат счастья, а не подлинное счастье творчества. Да, к тому же, мы тут лезем с отверткой в слишком тонкий механизм, который до конца не понимаем. Нет - нужно давать не суррогатное счастье, а раскрывать гигантский творческий потенциал людей...
Кастро с интересом слушал русского академика. Овчинников-то был на слуху во всем мире. Весь 1984 год американские «радиоголоса» на все лады изображали Ю.А. как главного идеолога советского биохимического оружия. Его трижды представляли на Нобелевскую премию, но он ее так и не получил. Хотя авторитет Ю.Овчинникова в научном мире планеты был и до сих пор остается огромным. А говорил Юрий Анатольевич не только о Кубе: он рисовал возможное будущее России-СССР.
Так и шла эта захватывающая беседа в теплой, темной карибской ночи.
Кастро сказал, что не зря на Кубе строится биотехнологический центр. Платон Костюк покачал головой: мол, там еще конь не валялся. Кастро хитро ухмыльнулся и, сняв свое кепи, ехидно заметил:
- Я дал строителям центра все возможности: нанимайте кого хотите, импортируйте все, что нужно. Не справятся - применим ваши, сталинские методы...
- Вы сибиряк? - неожиданно спросил кубинец у Овчинникова. - В вас чувствуется огромная жизненная энергия. Такое я видел только в Сибири. Уже в вашей средней полосе этого нет.
- Ну, вы тоже не сибиряк, - засмеялся Ю.А. в ответ, - однако вам тоже жизненной силы и энергии не занимать...
Кастро воодушевился. Если дать народу здоровье - это оптимизм и бурлящие силы. Обеспечь такому народу образование да передовую науку - и он далеко пойдет. Велел принести рому. Они с Овчинниковым выпили за здоровье друг друга. Революцию нужно делать прежде всего в сознании - вот до чего дошли и Овчинников, и Кастро.
Один из участников той встречи, от коего я и узнал об этой истории, рассказал, насколько могучий магнетизм исходил тогда от этих двух выдающихся людей. Ему стало понятно: ключ ко всему - именно новый, творческий человек. Без революции в сознании оказывается бесполезным строительство грандиозной промышленности и сильных научно-исследовательских центров. Именно без революции сознания оказалась тщетной социальная инженерия Сталина: когда созданные им творческие союзы выродились в союзы потребления материальных благ. Все пришло к организациям каннибалов, желающих набить себе брюхо и мошну. И ничего не делать - за счет других. Кастро тогда уловил главное: образование, здравоохранение и развитие творческих способностей человека - формула революции в сознании. Что любое творчество должно быть согрето любовью. Кастро, как питомец иезуитского колледжа, это прекрасно понимал...
Увы, планам Овчинникова и Кастро не суждено было сбыться в те годы. Вскоре к власти придет связка «Горбачев-Яковлев» - проект «внутренней партии» разложения и измены. Мы теперь можем проследить стадии этого проекта, начатого ленинцем и столпом Коминтерна Отто Куусиненом, продолженным Юрием Андроповым и увенчавшимся «Горбояковлевым». В 1987-м отношения между Горбачевым и Кастро страшно ухудшатся, полетят к чертям совместные русско-кубинские проекты и программы. А вскоре и Советский Союз впадет в страшную, скоротечную агонию. А потом «расейскому обществу» станет просто не до передовой науки.
Но февральской ночью 1985 года еще ничего не было предрешено. И два могучих ума вели беседу, приоткрывая двери в возможный Мир Полудня. В победоносное для нас Будущее.
***
Друг Яковлева, Смирнов, при этом присутствовал. Все слышал и видел.
Видимо, содержание беседы быстро стало известным мафии будущих (на тот момент) перестройщиков-«реформаторов». Скорее всего, они увидели в этом угрозу для своих планов. Нечто страшное для себя - и им неподконтрольное.
А Юрий Овчинников трагически погиб.
Когда Фидель уехал, Юрий Анатольевич стал собираться в новую командировку. Уже на следующее утро. Путь его лежал в США - через Мексику. Эта поездка стала для него роковой. От якобы укуса тропического насекомого у русского гения началась опухоль не шее. Болезнь прогрессировала, превратилась в рак лимфатических узлов. Юрий Иванович угасал на глазах, как больной СПИДом. В начале 1988-го Овчинников скончался. И вот что странно: Куба - место очень чистое. В отличие от амазонской сельвы. Там тьмы кусачей дряни нет. Скорее всего, Овчинникова просто убили. Тем паче, что способов подавить иммунную систему и тогда было достаточно. Уничтожили так же, как до того - Николая Иноземцева...
Не уничтожала ли таким образом низшая раса «реформаторов» и мародеров опасного для нее представителя высшей расы творцов? Не уничтожали ли таким образом шанс Советского Союза на победу?
***
Восемьдесят пятый - год действительно переломный. Именно тогда русские буквально кончиками пальцев нащупывают свою возможную победу. Рождаются важнейшие элементы новой, русской реальности. 1985 год - братья Стругацкие пускают в оборот слово «люден», синоним сверхчеловека. И хотя Стругацкие делают своего людена своеобразным отшельником, не любящим обычных сапиенсов, на самом деле это делалось в противовес сильной тенденции к созданию совсем иного сверхчеловека, что появилась в умах самых сильных мыслителей СССР.
1984-1985 годы - первые опыты компьютерного психозондирования Игоря Смирнова, секретная программа под эгидой КГБ. Изначально - средство пробуждения мощных творческих возможностей личности.
В те же годы под крылом Шестого управления КГБ СССР начинается поиск создателей прорывных технологий будущего. Обнаруживаются первые их авторы с реальными разработками. В стране появляются первые ласточки инновационного предпринимательства: клубы НТТМ - научно-технического творчества молодежи.
Тогда же идут работы по успешному применению организационных технологий. Валерий Водянов на строительстве Калининской АЭС успешно опробует систему «Компас». Систему радикального улучшения управления предприятием, где его коллектив превращается в одно мыслящее, энергичное «мы», отторгающее ленивых и некомпетентных. Работа идет с 1982-го. Чуть раньше, в 1979-м, начинаются первые испытания оргтехнологий Спартака Никанорова в системе Госстроя СССР. Тот, кто читал «Третий проект. Спецназ Всевышнего» знает, о чем идет речь. О технологии конструирования жизнеспособных организаций. Здесь мы на добрых пятнадцать лет опередели Запад.
В Госкомтруде СССР Юрий Баталин развивает бурную деятельность по отработке разных форм бригадного подряда и внутреннего хозрасчета. Создается социальная инженерия участия человека труда в оптимальном управлении, система увеличения заработков в зависимости от ума и трудолюбия работника. Ломается уравниловка. Находится ключ к увеличению производительности труда. Баталин свидетельствует: в 1984-м к нему за опытом потянулись представители японских высокотехнологичных корпораций.
Сотрудница Института динамического консерватизма Маринэ Восканян, в 2009-м изучавшая этот вопрос, свидетельствует: все «прорывные» работы западных специалистов по «командному менеджменту» и по увеличению эффективности работы организаций 2000-х годов - всего лишь перепевы советских книжечек из «Библиотеки профсоюзного активиста» 1984-1985 гг. Всего лишь повторение того, что успел наработать советский Госкомтруд.
В Дагестане начинает работу колхоз Чартаева - делократическая система управления хозяйством, где каждый работник покупает и заказывает работы у других участников процесса - и продает сделанное им другим работникам. Система показывает оглушительный успех. Крестьяне строят себе отличные дома. По сути дела, это - вариант внутрихозйственного хозрасчета или «Компаса».
В промышленности СССР работает первая виртуальная корпорация - строительство комплекса «Буран-Энергия». Там внедряются сетевые графики планирования, развивается ЗD-графика и компьютерные системы проектирования.
По заказу ГКНТ СССР в 1985-м создается первый временный творческий коллектив А.Нариньяни по созданию компьютера пятого поколения - машины уже с искусственным интеллектом и неалгоритмичным принципом работы. ЭВМ, понимающей речь человека. В то же время, полным ходом идут работы над промышленными роботами, над роботизированным комплексом для молочных ферм. Это - движение в сторону создания гибких самовоспроизводящихся промышленных систем «безлюдного» производства.
Академик Савин в Зеленограде разворачивает программу создания компактных фабрик-автоматов для производства совершенных микросхем. Продолжаются работу по проекту производства в космосе сверхчистого кремния и германия для чипов. Если лучшие мировые производства кремниевых пластин дают до 96% брака, то в невесомости высококачественные изделия составляют 99,9% выпуска. В СССР опыты по выращиванию монокристалллов в космосе дали отличные итоги. То есть, мы получали шанс опередить весь мир.
Программу убьет Горбачев в 1986-м...
И в атомной энергетике закладываются основы будущего прорыва. Он - за реакторами на быстрых нейтронах, о которых говорят с 1950-х годов. Они из урана делают путоний-239, причем с коэффициентом воспроизводства больше единицы. Либо производят плутоний из тория-232 и урана-233. Таким образом, они увеличивают ресурсную базу. Если брать нынешнюю мощность ядерной энергетики РФ, БН-реакторы обеспечат ей работу на 3-3,5 тысячи лет только на уже извлеченном природном «восьмом уране», содержащемся в отвалах.
Но для этого нужны реакторы на быстрых нейтронах. В Советском Союзе последовательно осуществлялась программа их развития (реакторы БР-5, БР-10, Бор-60, БН-350, БН-600). На всех этих установках совершенствовались технологии изготовления оборудования и самого реактора с тем, чтобы затем перейти к серийному выпуску «быстронейтронных».
Если полистать «предчернобыльские» ядерные планы СССР 1985 г., то на рубеже веков в стране должны были работать около двадцати энергоблоков на реакторах БН-600 и БН-800, а на столе уже лежал проект БН-1600. Для этих реакторов мыслился замкнутый топливный цикл. То есть, извлеченное из таких реакторов топливо имеет в себе больше делящихся элементов, чем при загрузке. Получаемый плутоний-239 вводится в топливо, объем радиоактивных отходов уменьшается по объему на два порядка (хотя активность сохраняется). По сути дела, русско-советская ядерная наука создавала практически вечную атомную энергетику, которая попутно нарабатывает и плутоний для ядерного оружия, причем в больших количествах.
В Минсредмаше СССР родилась идея «ядерных островов»: четыре энергоблока и один цех регенерации. Там успели разработать практически все технологии для реакторов с натриевым теплоносителем, в НИИ АР создали пироэлектрохимическую технологию регенерации топлива в расплавленных солях, а также виброуплотненный тепловыделяющий элемент - ТВЭЛ. С 1982 г. НИИ АР делал полностью дистанционным, автоматическим способом уран-плутониевые ТВЭЛы для до сих пор работающего реактора Бор-60. Но Чернобыльская катастрофа 1986 года обрушила планы ядерщиков. Все перешло в «тлеющий режим». В окаянные 90-е спасти разработанные технологии позволило сотрудничество с японцами. Благодаря этому в технологиях замкнутого цикла мы до сих пор опережаем всех на 7-10 лет.
Другое перспективное направление середины 1980-х в СССР середины 80-х - высокотемпературные газоохлаждаемые реакторы (ВТГР).
В них выходная температура будет около 1000 градусов, а это - прямое разложение воды и получение водорода. В этом случае водородная энергетика может стать рентабельной, ибо мы сможем получать водород не электролизом со всеми теперешними ухищрениями, а вот таким вот образом. Плюс еще одно применение газоохлаждаемых реакторов: они делают возможным прямое восстановление железа из руды. То есть, это - путь к ядерным металлургическим комбинатам.
И в высокотемпературной химии такие реакторы позволят делать многое...
Тут мы достаточно далеко продвинулись в Советском Союзе. Во ВНИИАРе (Димитровград) до горбачевской катастрофы успели построить специальную газовую «петлю» и разработали концептуальный проект ВТГР...
Все это - явления мира, альтернативного миру горбачевых, ельциных и путиных. Мира, где нет 1991 года, где мы победили и не дали возникнуть «антицивилизации» гламурно-постмодернистских недочеловеков. Мира без гайдаро-чубайсовщины. Без уродов-неолибералов. Мира, где США побеждены, Китай заблокирован, и где в рамках Красной империи рождается Сверхчеловек Русский. Кастро и Овчинников вели беседу тогда, когда все это еще было живо и развивалось. И ко всему этому требовалось приложить революцию в сознании.
Они не знали, что все это будет заглушено и подавлено. Что низшая раса алчных хапуг возьмет верх над высшей расой творцов. Что линия Куусинена-Андропова-Горбачева, а также их последышей, возобладает на долгие годы, превратив Россию в вонючую свалку отбросов.
Но во всем этом - надежда на наше будущее сегодня.
Но как низшей расе удалось восторжествовать в 1980-е и 1990-е? Об этом - дальше, читатель...
|
|
