Юрий Андропов как «вторая ступень» ракеты, поразившей Советский Союз
Если сравнить историю СССР второй половины ХХ века с компьютерной игрой-стратегией, то увидишь: всякий раз в переломных точках игры кто-то упорно сталкивает нас на худший вариант развития событий. На путь неудач, просчетов и поражений. Выбираются самые плохие решения. И почти каждый раз в таких развилках мы видим одну и ту же фигуру: Юрия Андропова (1914-1984 гг.). Вернее, сначала Отто Куусинена с Андроповым, а потом - и одного Юрия Владимировича.
Да-да, того самого, до сих пор популярного, шефа КГБ СССР в 1967-1982 гг., а потом - и преемника Леонида Брежнева. Мы можем проследить четкую цепочку тех, кто готовил и осуществлял развал Советского Союза: Куусинен, Андропов, Горбачев.
Приглядимся к фигуре Юрия Андропова повнимательнее.
ДЕЯТЕЛЬ В ТУМАНЕ
Сама биография Юрия Владимировича окутана густым туманом. Происхождения он своего стеснялся. Не отца - Владимира Константиновича, инженера-железнодорожника, вроде бы умершего от тифа в 1919-м - а мамы, учительницы музыки Евгении Карловны Флекенштейн, происходившей из семьи еврейских ювелирных дел мастеров. Потом Андропов будет всячески уверять, что его мама - не еврейка по крови, а приемная дочь в еврейской семье. Хотя одного взгляда на лицо Юрия Владимировича достаточно, чтобы понять: вся история шита белыми нитками. Но факт остается фактом: своего происхождения Андропов стеснялся.
Скупые строчки биографии говорят о многом. Окончив семилетку, Ю.Андропов начинал с самых низов. Помощник киномеханика в моздокском клубе, рабочий на телеграфе, матрос речного флота на Волге. Двадцати лет от роду он поступает в Рыбинский техникум водного транспорта, где начинает делать карьеру комсомольского вожака. Здесь он женится на Нине Енгалычевой, которая затем станет следователем НКВД. Нина Ивановна до смерти любила Юрия Андропова, хотя с нею он обошелся по-свински.
Те годы - годы репрессий. Вакансии наверху освобождаются быстро. Андропов растет: сначала - комсорг Рыбинской судоверфи, потом - заведующий отделом Рыбинского горкома ВЛКСМ. Потом - уже завотделом обкома комсомола Ярославской области. В 1937 г. его избирают председателей Ярославского обкома комсомола. Он живет в номенклатурном доме. От Нины Енгалычевой у него - двое детей. В 1939-м вступает в партию.
Но в 1940-м его переводят на должность комсомольского вожака Карело-Финской ССР. Туда, где он встретится со своим духовным отцом, Отто Куусиненом. Но перед переездом он ... разводится с первой женой. Внук Андропова Андрей Волков рассказывает на страницах «Российской газеты»:
«- Расстались они перед самой войной, когда Андропова перевели в Карелию. И после - долгое время ни строчки, ни звонка. Родные всегда удивлялись, потому что между ними ни разу не было ссор или размолвок. Двое детей должны были, по сути дела, скреплять их союз. И объяснения, отчего все так случилось, никто и никогда не находил...
Все последующие годы бабушка продолжала работать в Ярославле, в НКВД. И хотя потом второй раз вышла замуж, похоже, что по-настоящему любила она только первого супруга. Когда Андропов умер, никакого официального сообщения еще не было, но она сразу все поняла. Услышала скрипки по телевизору, сказала: «Юра умер» - и по ее лицу потекли слезы.
Она никогда не упрекала и не осуждала деда. Вообще пресекала любые разговоры на эту тему. Наверное, не хотела выносить сор из избы: после ее смерти даже папка, в которой хранились письма от Андропова ей и дочери, оказалась пуста. Она все уничтожила. Осталось единственное письмо, написанное дедом в связи со смертью няни...
- За все годы дед так и не захотел увидеть своих внуков - ни вас, ни вашего брата. Не было в душе обиды на него? Не пытались ли встретиться?
- Из всей нашей семьи с Юрием Владимировичем после его отъезда в Карелию встречались лишь моя мама - его дочь - и няня. Один раз. Маме тогда четырнадцать лет было, и они с няней ездили на встречу в Подмосковье. Никаких подробностей о том разговоре мама не передавала. Просто рассказывала, что поговорили по душам. Все остальное общение - в письмах.
Знаю, что дед интересовался в письмах судьбой внуков. Обсуждал, в какой институт мне поступать. Но «высок
ого участия» в моем поступлении в вуз он не принимал, хотя догадки были всякие. Школу я сам закончил на «отлично». Жилищные условия наши были самыми рядовыми - двухкомнатная «хрущевка» на улице Чайковского на первом этаже. Все очень скромно. Обижаюсь ли я на его невнимание к нашей семье? Наверное, нет. Я ведь стал себя осознавать при таком, уже сложившемся положении вещей, поэтому не представлял, что может быть как-то по-другому. А кроме того, в нас с младенчества воспитывалось уважение к деду...»
Как бы то ни было, но Андропов просто бросил свою первую семью. Из карьерных соображений? Может быть. Но факт душевной черствости и равнодушия к своим близким - налицо. Здесь они с Отто Куусиненом очень похожи. Андропов в буквальном смысле вычеркивает первую жену из жизни, не упоминает о первом браке в документах, не помогает детям Енгалычевой. Детей он просто бросил на произвол судьбы, будто бы вычеркнув из своей биографии. Его сын Владимир, умерший в 1975-м, имел две судимости, трудился простым механиком-наладчиком в Тирасполе. Знаете, это очень многое говорит о психологии Юрия Владимировича, очень!
Бросив первую супругу, Ю.Андропов женится на комсомольской аппаратчице Татьяне Лебедевой и работает в Карелии. Начинается война, и территория КФССР очень быстро попадает под немецко-финскую оккупацию.
НОМЕНКЛАТУРНЫЙ «ПАРТИЗАН»...
Как гласит официальная биография, Юрий Андропов занимался организацией партизанских отрядов в Карелии. Но что он делал на самом деле?
Есть до сих пор неопубликованная рукопись воспоминаний Г.Куприянова, первого секретаря республиканского комитета ВКП (б) КФСССР в годы войны. (Она называется «Партизанская война на Севере» и хранится в Государственном архиве общественно-политических движений и формирований Карелии в Петрозаводске. Куприянов пишет:
«Постоянную связь с подпольем и повседневное руководство подпольными райкомами вел Иван Владимирович Власов.
<...> Он несколько раз ставил передо мной вопрос о том, чтобы я послал его на работу в подполье. Когда я категорически отказал (замены не было), он предложил послать на подпольную работу Ю.В. Андропова: Юрий молодой, здоровый парень, что ему околачиваться в тылах? В комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста. А в ЦК комсомола хватит работников и без Андропова - пусть повоюет. И будет очень хорошо, если комсомольский партизанский отряд возглавит секретарь ЦК комсомола. Но Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и еще один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены).
...Все это, вместе взятое, не давало мне морального права применить высшую силу, высшее право послать Ю.В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?». Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка...»
В 1949-м над Куприяновым сгустились тучи. Его скоро арестуют по «ленинградскому делу». Вот как он рассказывает о тех событиях:
«...В июле 1949 года, когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы, Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде. Нас обвиняли в следующем: мы - работники ЦК КП Куприянов и Власов, политически близорукие люди, носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами. А на самом деле каждого из тех, кто работал в тылу врага, надо тщательно проверять и ни в коем случае не допускать на руководящую работу. Кое-кого и арестовать! Я сказал, что у меня нет никаких оснований не доверять людям, что все они честные и преданные партии, что свою преданность Родине они доказали на деле, работая в тяжелых условиях, рискуя жизнью.
Весь этот разговор происходил в ЦК партии Карелии, присутствовали все секретари. Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил: «Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу».
Я не хотел верить своим ушам и только сказал: «Юрий Владимирович, я не узнаю вас!».
Спорить было бесполезно. Андропов как умный человек видел, куда клонится дело, и поспешил отмежеваться. А ведь до этого в течение десяти лет у нас не было с ним разногласий ни по одному вопросу!
И это отречение Андропова было продиктовано, естественно, не скромностью. Это было продиктовано исключительно хронической трусостью и удивительным даром приспособленчества, которыми обладает этот человек (наряду со многими положительными качествами, которые он, несомненно, имеет).
...Не так легко и не совсем приятно писать плохое о человеке, с которым работал десять лет, которого до 1949 года я очень любил и уважал, защищал, когда, возможно, надо было наказывать, о человеке, который много раз в присутствии товарищей называл меня своим учителем. Нелегко признавать свою ошибку в оценке этого человека в прошлом. И все это еще более усложняется тем, что он занимает сейчас большой руководящий пост в партии.
Но верю: все это, в конце концов, будет когда-то напечатано. Ибо это правдивые показания живого свидетеля перед высшим судом истории...»
Да, Андропов совмещал тягу к знаниям и несомненный ум с такой вот подлостью и расчетливостью. И тут они с Куусиненом - словно из одного теста слеплены. Не отличался Андропов и военной доблестью. Как и Куусинен, в реальных боях и сражениях Ю.В. не замечен.
А вот то, что он благодаря протекции Куусинена и Куприянова делает в те же годы карьеру, несомненно. В 1944 году он уже не комсомольский работник, а второй секретарь республиканского комитета партии. Его награждают орденом боевого Красного Знамени. А уже в 1950 году он - в связи с «ленинградским делом» - публично отрекается от Г.Куприянова на пленуме ЦК КП (б) КФССР 24-25 января 1950 года. Отто Куусинен прилагает все силы для того, чтобы спасти Андропова от репрессий в рамках «ленинградского дела».
РОКОВОЙ 1956-Й
Предательство вознаграждено. 21 июня 1951 г. Андропов благодаря протекции Куусинена переведен на работу в Москву, в ЦК КПСС - наблюдать за работой партийных организаций прибалтийских республик. Затем он работает заведующим подотделом ЦК КПСС. Но здесь он конфликтует с влиятельным членом ЦК Георгием Маленковым - и не выполняет его поручения о подготовке материалов для снятия с поста первого секретаря компартии Литвы. И потому в мае 1953 г. Андропов переходит ... в Министерство иностранных дел СССР (при Вячеславе Молотове).
Там свежеиспеченный дипломат делает стремительную карьеру. Сначала он возглавляет 4-й европейский отдел (соцстраны Восточной Европы), стажируется в скандинавском отделе министерства, а после уезжает советником посла в Венгрию. Там он, как говорили льстецы впоследствии, изучает мадьярский язык и становится послом (июль 1954 г.). На самом деле никакого языка Андропов не учит: послом его делают ради вполне тайной миссии.
Стремительную дипломатическую карьеру Андропов совершает, не имея ни опыта дипломатической деятельности, ни законченного высшего образования. Кто его двигает? Заместитель председателя президиума Верховного совета СССР и член ЦК КПСС Отто Куусинен? А больше некому. Куусинен тогда работает в ЦК партии, занимаясь любимым (со времен Коминтерна) делом: международными делами и связями с компартиями социалистических стран Восточной Европы. То есть, тех самых стран, которые находятся в ведении 4-го европейского отдела МИД, где работает молодой последователь Куусинена - Андропов. Да и Скандинавия, знаете ли - давняя любовь Куусинена.
Вот только знак деятельности меняется на противоположный. Если во времена своей революционной юности и своей работы в довоенном Коминтерне Отто Вильгельмович мечтал совершить в Скандинавии и в Восточной Европе красные революции (как часть мирового пожара), то после смерти Сталина этот «замечательный финн» решил заняться революциями антисоветскими. То было частью его мести Сталину, поведение озлобленного субъекта, разочаровавшегося в прежних идеалах. И молодой Юрий Андропов становится помощником Куусинена в этом деле. Бесспорно и то, что в то же самое время Куусинен играет в паре с западными закулисными кругами, тоже заинтересованными в подрыве СССР и разрушении его сферы влияния в Восточной Европе. Благо, Куусинен знает многих руководителей восточноевропейских стран и компартий: еще по работе в Коминтерне.
И закипает работа. Сначала - ХХ съезд КПСС 14-25 февраля 1956 года, подобный бомбе под СССР и Восточную Европу - с разоблачением Сталина и обессмысливанием всего, что было сделано за последние четверть века. У истоков доклада-бомбы стоит Куусинен. Доклад вызывает бурную реакцию в странах Восточной Европы: ведь теперь законность тамошних просоветских правительств поставлена под сомнение. Они же сталинские сатрапы, пособники русских оккупантов! Случается нечто, что позволяет говорить: 1956 год - это репетиция 1987-1989 годов.
Опасно завибрировал сам Советский Союз. В марте 1956 года пришлось подавлять просталинские выступления простого народа в Грузии. Военные были деморализованы откровенной ложью Хрущева о Сталине, военные уважали Сталина. О том, какое брожение вызвал ХХ съезд в умах простых рабочих, даже говорить не приходится. Стала мутить воду интеллигенция. Весной 1956-го комсомольцы журфака МГУ выкатили предложения: сделать Кремль музеем, вызвать на комсомольское собрание члена Политбюро или министра культуры, разрешить издание и чтение работ Льва Троцкого, вывести органы печати из подчинения партийным органам. Доходило до того, что осенью 1956 г. среди партийных работников СССР ползли слухи о составлении тайных списков для расправы с коммунистами.
Если такое творилось в СССР, нетрудно понять, что происходило в Польше, Венгрии, Чехословакии, ГДР.
Сначала беспорядки вспыхивают в Польше - в Познани 28 июня 1956 года. На площадь с лозунгами о понижении цен и повышении зарплат выходят рабочие завода имени Сталина. Все быстро перерастает в атаки на правительственные здания, начинается снос «радиоглушилок», что работали на «забивание» западных радиостанций. Выступление подавляют: оно не перерастает в нечто большее. Поляки не желают стрелять друг в друга.
И тогда взор и Запада, и Куусинена обращается на Венгрию. Интересные совпадения: венгры - угро-финский народ. Куусинен - тоже угро-финн.
В это время спецслужбы США готовят антисоветский мятеж в Венгрии. Они возлагают на него большие надежды: подавление выступлений венгров должно выставить СССР «империей зла». Радио «Свободная Европа» подогревает повстанческие настроения в стране. Выбор неслучаен: венгры - отменные бойцы (достаточно вспомнить, как они до последнего обороняли Будапешт от русских в 1944-1945 гг.) и при этом, в отличие от поляков, склонны драться друг с другом. Еще один фактор: руководство Венгрии к 1956 г. состоит сплошь из евреев, коминтерновских революционеров, которых Отто Куусинен знает, как облупленных, а венгры - ненавидят. Дополнительный фактор: в Венгрии уже была попытка социалистической революции: в 1919 году. От нее до 1956 года - всего 37 лет. Она еще так же жива в памяти, как для нас в 2009 г. - события 1972-го.
А кто сидит послом в Будапеште? Верный Куусинену, всем обязанный ему Юра Андропов. Человек крайне удобный: скрытный, беспринципный, откровенно не любящий не только Сталина, но всего русского (это проявится потом), великодержавно-имперского. Андропову дают первую в жизни ответственную миссию: разжечь пожар в стране мадьяров, что нужно не только Куусинену, но и влиятельным западным кругам (той самой постмасонерии, Сообществу Тени). В случае полного успеха - Венгрия будет оторвана от советской сферы влияния. В случае, если в Венгрии вспыхнет междоусобная война и в страну войдут русские как усмирители - СССР получит еще один сильнейший морально-психологический удар, предстанет перед всем миром как кровавый палач и душитель свободы народов Европы.
Обстановка в Венгрии начинает опасно накаляться. Когда Андропов становится послом в стране, правящий там Ференц Ракоши продолжает репрессии и казни по политическим мотивам. Андропова это мало волнует. В июне 1956 года - после потрясения, вызванного ХХ съездом в Москве - Ракоши отстраняют от власти. Вместо него у власти ставится Эрне Гере. Но сидит он непрочно. Венгрия готовится к взрыву. В мае 1956 г. западные войска выводятся из соседней Австрии (намек венграм - добивайтесь ухода русских войск), на территории Австрии работают тайные центры по подготовке венгерских боевиков. За дело отвечает британская МИ-6, перебрасывая подготовленных народных повстанцев в Венгрию. На руку Западу играет то, что жизнь венгров трудна: страна, как бывшая участница гитлеровского блока, вынуждена платить довольно тяжелые репарации и СССР, и Югославии, и Чехословакии.
Недовольными венграми выдвигается вперед Имре Надь - бывший военнопленный австро-венгерской армии в России, бывший боец красных интернациональных отрядов в Гражданскую войну, бывший сексот НКВД. Надь объявляет «реформы», стремясь уйти из-под власти СССР. Кто внушает ему мысль о возможности такого? Западная закулиса? Куусинен? Оба? Мы уже не узнаем этого. Доподлинно известно, что Надя открыто поддерживает лидер Югославии Тито и главы венгерской католической церкви кардинала Мидсенти. К осени же 1956 года Венгрия буквально бурлит антисоветски-антирусскими настроениями. 23 октября начинаются массовые волнения.
Боевики командиров Белы Кирая и Дудаша казнят коммунистов, венгерских военных и сотрудников госбезопасности страны. Их пытают, плещут им в лица кислотой, вешают растерзанными. Начинаются обстрелы советских военных городков. Следует расправа с коммунистами в захваченном мятежникам будапештском горкоме компартии Венгрии. Приказ советским войскам: огня не окрывать, «не отвечать на провокации».
Интересно поведение Андропова. Тут надо бы превентивно сработать, не дать состояться опасному взрыву. Но ничего не делается. При встречах с Надем Андропов улыбается ему приветливо и уверяет, что СССР не применит силу. А потом тот же Андропов отбивает в Москву депеши, требуя применения военной силы и введения войск. Имре Надь назначен премьером 24 октября. Но уже накануне венгры вышли на улицы, нападая на советских военнослужащих, убивая работников партийных органов и структур госбезопасности. 28 октября начинается Суэцкий кризис: агрессия против Египта соединенных сил Израиля, Англии и Франции. Хрущев намекает им: не оставите Египет в покое - применю ядерное оружие. Одновременно он твердо высказывается насчет Венгрии: оттуда не уйдем! Венгрию удержим. Надь, тем временем, объявляет о введении многопартийной системы и требует вывода войск СССР из страны.
Андропов добивается нужного эффекта: СССР проводит операцию «Вихрь» - в Будапеште идут серьезные бои. Надя смещают и казнят, а к власти приводят Яноша Кадара, с которым Андропов будет в приятельских отношениях вплоть до своей смерти. Кадар начнет экономические реформы: Венгрия будет славна развитием частного сектора. Может быть, Андропов тогда видел в Венгрии и венгерских событиях возможную модель реформ в СССР? Теперь уж трудно сказать. Но в 1956 году Куусинен явно был доволен своим учеником. Нужные события, означавшие удар по Советскому Союзу, произошли.
Конечно, не Андропов все здесь решал. Шеф КГБ Серов, министр обороны маршал Жуков, сам Хрущев - решения принимали все-таки они. Но Андропов уже показал, как он может влиять на решения верхов. Да и нужные личные качества продемонстрировал...
(продолжение следует)
Начало:
Юрий Андропов как «вторая ступень» ракеты, поразившей Советский Союз
|
|
