Результаты нового исследования Фонда ИНДЕМ

Краткое изложение основных предварительных результатов

Основная особенность, характеризующая практику бытовой коррупции, заключается в том, что объем рынка бытовой коррупции (сумма, выплачиваемая в течение года гражданами в виде взяток) не претерпел особых изменений, увеличившись с 2,8 миллиардов долларов до 3. Однако эта стабильность есть результат взаимодействия двух динамических процессов. Первый – рост риска коррупции (коррупционного давления власти на граждан) и уменьшения спроса на коррупцию (готовности граждан платить взятки). Та же тенденция проявляется в уменьшении интенсивности бытовой коррупции (среднего числа взяток в год, приходящихся на одного взяткодателя) при значимом росте среднего размера взяток. Второй – рост среднего размера взяток практически полностью поглощается ростом цен на взятки.

За стабильностью общего рынка бытовой коррупции скрываются бурные процессы перераспределения клиентов и денежных потоков на специальных рынках коррупции. Отрицательная динамика (или стабильность) объемов таких коррупционных рынков, как безопасность (милиция), суды, ГИБДД, объясняется прежде всего падением спроса на коррупцию в этих сферах, поддержанным сокращением контактов граждан с соответствующими институтами. Гражданам труднее сократить контакты со сферой здравоохранения. Поэтому здесь наблюдается сокращение объема коррупционного рынка вопреки росту средней взятки, обеспеченное исключительно уменьшением спроса на коррупцию: граждане не хотят давать взятки. В милиции наблюдается падение спроса на коррупцию, уменьшение интенсивности и средней взятки. Стабильность объема рынка в данном случае поддерживается исключительно ростом риска коррупции.

Особняком стоит «худеющий» рынок коррупционных услуг по ремонту жилья. На нем резко сократилось число граждан, готовых платить. Оставшиеся вынуждены платить чаще и больше, что не компенсирует потери, связанные с оттоком клиентов в частный сектор.

Рост объема специальных рынков бытовой коррупции имеет различную природу. Так, рост объема коррупционного рынка высшего образования обеспечивается ростом риска коррупции (и, соответственно, интенсивности) на фоне уменьшения среднего размера взятки. Можно предположить, что это происходит за счет резкого роста интенсивности недорогих «услуг» наподобие оплачиваемых зачетов или экзаменов. Т.е., на этом рынке продолжает меняться структура предложения. В других сферах услуг рост объема коррупционного рынка обеспечивается ростом размера средней взятки. В случае призыва на военную службу такой рост многократно перевешивает влияние падения спроса на услуги и интенсивности. В других случаях рост размера взяток подкрепляется ростом интенсивности коррупции. Последний порождается либо ростом спроса на соответствующие государственные услуги, либо ростом риска коррупции.

Таким образом, граждане готовы отказываться от коррупционных практик везде, где есть либо альтернативные способы решения проблем, либо отказ от взятки влечет умеренные обременения. Исключение мы видим там, где отказ от взятки равносилен угрозе жизни ребенка.

В целом, мы имеем дело с двумя противоположными стратегиями поведения: власть наращивает коррупционное давление на граждан, а граждане бегут от коррупции. Если раньше можно было спекулировать на том, что в коррупции виноваты как берущие, так и дающие, то теперь этот тезис просто противоречит фактам.

Другая ситуация складывается на рынке деловой коррупции. Уменьшилось примерно на 20 процентов значение только одного показателя – интенсивности коррупции (среднее число взяток). Чуть заметнее уменьшилась интенсивность на рынке бытовой коррупции Возможно, что предприниматели, как и граждане, стремятся реже давать взятки.

Все остальные показатели рынка деловой коррупции резко выросли. Более чем в 13 раз вырос размер средней взятки; почти в 11 раз вырос среднегодовой взнос. Почти в девять с половиной раз вырос объем коррупционного рынка. Отметим, однако, что это рост, выраженный в абсолютном выражении. Одновременно с параметрами коррупции росли экономика, бюджет, цены. Поэтому рост собственно коррупции (а не значений индикаторов) необходимо сопоставлять с индикаторами экономического роста. В таблице 10 это сделано для среднего размера взятки и объема коррупционного рынка.

Средний размер взятки сопоставлен со средней по России стоимостью одного квадратного метра на первичном рынке жилья (попросту говоря – новой квартиры), которая в интервале от 2001 до 2005 гг. выросла на 70 %. Мы видим, что в 2001 г. на одну среднюю взятку можно было купить тридцатиметровую квартиру среднего качества. Спустя четыре года на одну среднюю взятку стало возможным купить квартиру площадью более трехсот метров. Рост почти в семь раз.

Объем рынка деловой коррупции сопоставлен с доходами федерального бюджета, которые в интервале от 2001 до 2004 гг. выросли почти на 140 %. Если подсчитать, сколько доходов федерального бюджета содержится в годовом доходе рынка деловой коррупции, то выяснится, что в 2001 г. коррупционный рынок был на треть меньше годового дохода федерального бюджета. В 2005 г. рынок деловой коррупции превзошел доходы федерального бюджета в 2,66 раз. Значит, если мерить коррупционный рынок размером доходов федерального бюджета, то объем коррупционного рынка вырос в четыре раза.

Определенные изменения произошли в оценках и суждениях граждан. Зафиксирован рост числа граждан, оценивающих уровень коррупции в стране как высокий. В частности, более чем в трое выросла доля респондентов, считающих, что именно в нынешнее президентство коррупция достигла максимального уровня. Вырос уровень понимания коррупции как социального феномена.

Важной переменной, характеризующей респондентов, является «Установка на коррупцию». Она показывает степень позитивного или негативного отношения респондентов к данному социальному явлению. Установлено, что значимых сдвигов в установке на коррупцию не произошло. Такое рассогласование между поведением и установками известно в социальной психологии. Можно предположить, что мы наблюдаем существенное изменение социальных практик, которое обусловлено повышением агрессивности коррупционной среды. Но эти изменения практик еще не подкреплены и не стабилизированы изменениями в установках населения, направленных против коррупции.

О нашем исследовании

Социологическое исследование коррупции проводилось Фондом ИНДЕМ весной 2005 г. Исследование финансируется за счет взносов частных лиц, граждан России. Полевая часть исследования проводилась Исследовательским холдингом РОМИР Мониторинг.

Исследование призвано решать следующие задачи:

╥          анализ уровня и структуры коррупции;

╥          анализ особенностей коррупционных практик;

╥          анализ установок населения в сфере коррупции;

╥          изучение динамики коррупции;

╥          разработка рекомендаций по реализации антикоррупционной политики.

Результаты данного исследования предполагалось сопоставить с результатами исследования коррупции, проведенного Фондом ИНДЕМ в 2001 г.

В каждой волне исследования проводились опросы населения и представителей бизнеса.

В обоих исследованиях 2001 и 2005 гг. использовались специализированные математико-статистические методы анализа социологических данных. С их помощью мы достигаем объемного представления о коррупции, основанного на надежных индикаторах. Данные исследования беспрецедентны, им нет аналогов в мировой практике изучения коррупции. К последнему исследованию были разработаны специальные программные средства анализа социологических данных.

Работу над данным проект ведет исследовательский коллектив в следующем составе:

Георгий Сатаров – руководитель проекта;

Юрий Благовещенский – руководитель группы математиков;

Николай Благовещенский, Игорь Винюков – математики-программисты;

Владимир Римский – руководитель отдела социологии Фонда ИНДЕМ;

Николай Попов – представитель Исследовательского холдинга РОМИР Мониторинг;

Михаил Краснов, Марк Левин, Константин Головщинский, Сергей Пархоменко, Илья Кутуков – члены исследовательского коллектива.

Данное сообщение имеет предварительный характер. В настоящий момент по материалам этого и предшествующих исследований Фонда ИНДЕМ готовится книга, посвященная анализу коррупции в России.

Опросы населения

Размер выборки составил: в 2001 году – 2000 респондентов, в 2005 году – 3000 респондентов. В обоих случаях применялась репрезентативная всероссийская многоступенчатая территориальная стратифицированная случайная выборка. Репрезентировались федеральные округа, типы населенных пунктов, пол и возраст. Поскольку такой тип построения выборки не предполагает репрезентацию субъектов Федерации – республик, краев, областей – включение тех или иных субъектов Федерации в выборку осуществляется либо случайным методом, либо направленно, исходя из необходимости представить в выборке различные экономико-географические территории.

В выборке первой волны одним из критериев отбора областей внутри федерального округа был тип социально-экономического развития региона, включавший, в частности, уровень экономического развития – является ли данный регион донорским или дотационным. Таким образом, в выборку вошли следующие субъекты Федерации:

-         Москва

-         Центральный ФО – Калужская область, Костромская область;

-         Северо-Западный ФО – Ленинградская область, Санкт-Петербург, Новгородская область;

-         Приволжский ФО – Пермская область, Чувашская республика;

-         Южный ФО – Ставропольский край, Волгоградская область;

-         Уральский ФО – Удмуртская республика, Свердловская область;

-         Сибирский ФО – Иркутская область, Омская область;

-         Дальневосточный ФО – Приморский край, Хабаровский край.

Опрос населения 2005 года охватил выборку в 3000 респондентов, которая включала большее количество субъектов Федерации (29) и населенных пунктов. В то же время, для большей сопоставимости результатов в нее были включены большинство субъектов Федерации из первой волны.

В обеих волнах сбор полевой информации проводился в строгом соответствии с разработанной методологией и назначенными квотами. В результате, полученные данные по своим социально-демографическим характеристикам практически не отличаются от соответствующей статистической базы Роскомстата. Таким образом, две волны исследования проводились одной и той же исследовательской компанией, по единой методологии, системе выборки, процедуре интервьюирования, что позволяет говорить о том, что полученные взгляды и оценки людей отражают реальные изменения в массовых взглядах населения по проблемам коррупции.

Опросы представителей бизнеса

Опросы двух волн предпринимателей проводились по идентичной методологии. Во второй волне выборка была увеличена до 1000 респондентов, по сравнению с 700 респондентами в первой волне. В соответствии с последними оценками структуры российской экономики, в выборке была увеличена доля представителей компаний, занятых обслуживанием  населения и бизнеса до 40%, и уменьшена доля промышленности, строительства и транспорта с 60% до 40%. В целом же две волны опросов бизнесменов по проблемам коррупции можно считать частями одного исследования, показывающими динамику оценок представителей бизнес-сообщества коррупционной ситуации в стране и практики коррупции.

Практика бытовой коррупции в России

Таблица 1. Характеристики общероссийского рынка бытовой коррупции в динамике

Примечания

Охват коррупции – доля граждан, попадавших хотя бы один раз в жизни в коррупционную ситуацию, независимо от исхода: дали они взятку в этой ситуации или нет.

Риск коррупции – доля случаев попадания в коррупционную ситуацию, когда гражданин сталкивается с государством в связи с той или иной своей проблемой. Риск коррупции может рассматриваться как индикатор интенсивности коррупционного давления власти на граждан.

Спрос на коррупцию (готовность давать взятку) – доля случаев, когда средний гражданин дает взятку, оказавшись в коррупционной ситуации. Спрос на коррупцию может рассматриваться в качестве индикатора готовности граждан прибегнуть к коррупции как средству решения своих проблем или готовности поддаться коррупционному давлению со стороны чиновников.

Интенсивность коррупции – среднее число взяток в год, приходящихся на одного произвольного взяткодателя в этом году.

Средний размер взятки – средний размер взятки на одну произвольную коррупционную сделку в этом году.

Среднегодовой взнос – средние годовые затраты одного произвольного взяткодателя в данном году. Определяется как произведение интенсивности коррупции на среднюю взятку.

Годовой объем рынка – оценка (снизу) общего оборота коррупционного рынка, сумма всех взяток, выплачиваемых всеми взяткодателями в течение года.

Эти характеристики (возможно, кроме охвата коррупции) могут рассчитываться как для общего рынка бытовой коррупции в целом по стране, так и для отдельных специальных рынков бытовой коррупции (см. ниже). Например, взятки, связанные с медицинскими услугами, образуют отдельный специальный рынок бытовой коррупции.

Итак, общий рынок бытовой коррупции демонстрирует стабильность. Средняя величина взятки в реальном наполнении даже демонстрирует небольшое снижение. Но зафиксированная разница вполне может компенсироваться ошибкой измерения. Однако это динамическая стабильность. Она образуется совместным действием двух противоположных тенденций: власть усиливает коррупционное давление на граждан, а граждане в ответ снижают спрос на коррупцию.

Таблица 2. Характеристики специальных рынков бытовой коррупции в динамике

Примечание

Величина Dхарактеризует степень падения спроса на коррупцию на данном рынке и подсчитана следующим образом: сначала исчислено процентное падение спроса на коррупцию для каждого рынка как отношение разницы спроса в 2001 и 2005 гг. Потом эти величины поделены на общее процентное падение спроса (по данным таблицы 1). Таким образом, величина Dпоказывает, во сколько раз изменение спроса на данном рынке бытовой коррупции превосходит (если Dбольше 1) или уступает (если Dменьше 1) изменению спроса на коррупцию в целом на рынке бытовой коррупции.

В данных по риску коррупции можно отметить поразительную стабильность двух полярных рынков – самого рискованного рынка коррупционных услуг ГИБДД и наименее рискованного рынка услуг пенсионного обеспечения. Уменьшается риск попасть в коррупционную ситуацию на рынке услуг по ремонту и эксплуатации жилья. Причина очевидна – эта сфера все больше уходит из рук государства в частные руки. На всех остальных рынках риски коррупции уверенно росли. Лидерами роста являются школы (рост риска коррупции более чем на 200 %), земельные участки (рост почти на 170 %), военкоматы (77 %). (Процентный рост рассчитан на основе отношения разницы рисков в 2005 и 2001 гг. к риску в 2001 г.)

Спрос на коррупцию демонстрирует общее существенное уменьшение. Единственное исключение составили военкоматы, здесь спрос на коррупцию вырос на 70 %. Это объясняется как продолжающейся войной в Чечне, так и неблагоприятной ситуацией в российской армии. Мы видим по величине D, что готовность платить взятки, решая проблемы призыва, растет почти также быстро, как падает общая готовность платить взятки. Лидерами же падения спроса на коррупцию являются: пенсии, работа, ремонт жилья, оформление жилплощади. Очень слабо уменьшился спрос на коррупцию в ВУЗах.

Таким образом, граждане готовы отказываться от коррупционных практик везде, где есть либо альтернативные способы решения проблем, либо отказ от взятки влечет умеренные обременения. Исключение мы видим там, где отказ от взятки равносилен угрозе жизни ребенка.

В целом, мы имеем дело с двумя противоположными стратегиями поведения: власть наращивает коррупционное давление на граждан, а граждане бегут от коррупции. Если раньше можно было спекулировать на том, что в коррупции виноваты как берущие, так и дающие, то теперь этот тезис просто противоречит фактам.

Таблица 3. Динамика годовых объемов специальных рынков бытовой коррупции. Доля от общего рынка исчислена по отношению к сумме объемов рынков, приведенных в таблице. Величина Dопределяется как процент изменения объема рынка к уровню 2001 г. (процентное изменение)

Примечание: Не приведены данные для процентного изменения на рынках пенсионного и социального обеспечения. Наблюдаемый рост в данном случае объясняется, как есть основания предполагать, резко заниженным относительно истинного уровнем объема этих рынков в 2001 г.

Мы видим из таблицы 3, что относительная стабильность на общем рынке бытовой коррупции скрывает существенные структурные изменения на специальных рынках. От 20 до 50 процентов своих коррупционных доходов потеряли такие мощные и важные рынки, как здравоохранение, обслуживание жилья, суды, автоинспекции. Умеренный рост такого же размера характерен для школ, паспортных столов. Рост в 100-300 процентов наблюдается на рынках коррупции вроде работы, земли, жилплощади. Наконец, гигантский рост наблюдается в военкоматах. Понятно, что наблюдаемые изменения структуры могут иметь разное объяснение. Оно может быть найдено с привлечением дополнительной информации.

Таблица 4. Динамика средних размеров взятки (рубли). Ранг 1 приписан самой большой средней взятке; ранги исчислялись внутри данного списка рынков. Величина Dхарактеризует темпы роста размеры взяток и вычислена по схеме, указанной в примечании к таблице 2

Примечание: Не приведены данные для процентного изменения средней взятки на рынках пенсионного и социального обеспечения. Наблюдаемый рост в данном случае объясняется, как есть основания предполагать, резко заниженным значением оценок средних взяток в исследовании 2001 г. на этих рынках.

Мы видим из таблицы 4, что на фоне общей тенденции подорожания взяток отчетливо подешевели взятки на рынках высшего образования, судов, милиции. Уровень взяток в милиции откатился с комфортного шестого места на малодоходное двенадцатое. Существенно подорожали взятки на следующих рынках: среднее образование, занятость, приобретение земли, жилье, паспортные столы. Рекордный рост виден в военкоматах. И ранее уровень взяток на этом рынке был не малый – почетное третье место. Но зафиксированный рот вывел эти взятки на первое место, которое ранее принадлежало судам. Можно заключить, что именно резкий рост среднего размера взяток в первую очередь определил рост рынка коррупции в военкоматах.

Таблица 5. Динамика интенсивностей коррупции на различных рынках бытовой коррупции. Ранг 1 приписан рынку с самой высокой интенсивностью; ранги исчислялись внутри данного списка рынков. Величина Dхарактеризует темпы падения интенсивности коррупции и вычислена по схеме, указанной в примечании к таблице 2 (положительным значениям Dсоответствует падение значений от 2001 к 2005 г.)

На фоне общего уменьшения интенсивности коррупции на нескольких рынках бытовой коррупции отмечен рост интенсивности. Десятипроцентный рост позволил автоинспекторам выйти с пятого места на первое. Еще больший рывок совершен на рынках ремонта жилья и занятости. Умеренный рост интенсивности виден на рынках высшего образования и земельных участков. Зафиксированный рост компенсируется на других рынках резким падением. Оно обусловлено, по-видимому, двумя факторами. Первый – резкое подорожание коррупционных услуг (как в случае военкоматов). Второй – отказ от взаимодействия с властным институтом (как в случае милиции). И то, и другое приводило к уменьшению спроса на коррупцию.

Последнее обстоятельство можно проверить, оценив, как изменилась частота обращения граждан к соответствующим рынкам государственных услуг. Подобные данные представлены в следующей таблице. В ней разные рынки услуг характеризованы величиной спроса на услуги государства. Она является для каждого из рынков услуг оценкой следующей вероятности: какова вероятность того, что средний гражданин взаимодействует с государством на данном рынке услуг, если известно, что он пришел на один из четырнадцати изучаемых рынков. Например, в 2001 г. средний гражданин нуждался в услугах по оформлению прав на земельный участок в 4 процентах случаев.

Таблица 6. Динамика спроса на услуги государства (проценты). Ранг 1 приписан рынку с самым высоким спросом; ранги исчислялись внутри данного списка рынков. Величина Dв данном случае является процентным изменением спроса и исчисляется как процент от разницы спроса в 2005 и 2001 г. от спроса 2001 г. (положительным значениям Dсоответствует рост значений от 2001 к 2005 г.)

Мы видим из таблицы 6, что граждане стали существенно реже контактировать со следующими сферами государственных услуг: школа, военный призыв, суды, милиция. Одновременно увеличились контакты в сфере здравоохранения и оформления жилплощади.

С учетом полученных данных мы можем проанализировать динамику объема специальных коррупционных рынков. Отрицательная динамика (или стабильность) объемов таких коррупционных рынков, как безопасность (милиция), суды, ГИБДД, объясняется прежде всего падением спроса на коррупцию в этих сферах, поддержанным сокращением контактов граждан с соответствующими институтами. Гражданам труднее было сократить контакты со сферой здравоохранения. Поэтому тут сокращение объема коррупционного рынка, вопреки росту средней взятки, обеспечено исключительно уменьшением спроса на коррупцию: граждане не хотят давать взятки. В милиции наблюдается падение спроса на коррупцию, уменьшение интенсивности и средней взятки. Стабильность объема рынка в данном случае поддерживается исключительно ростом риска коррупции.

Особняком стоит «худеющий» рынок коррупционных услуг по ремонту жилья. На нем резко сократилось число граждан, готовых платить. Оставшиеся вынуждены платить чаще и больше, что не компенсирует потери, связанные с оттоком клиентов в частный сектор.

Рост объема различных рынков бытовой коррупции имеет различную природу. Так, рост объема коррупционного рынка высшего образования обеспечивается ростом риска коррупции (и, соответственно, интенсивности) на фоне уменьшения среднего размера взятки. Можно предположить, что это происходит за счет резкого роста интенсивности недорогих «услуг» наподобие оплачиваемых зачетов или экзаменов. Т.е., на этом рынке продолжает меняться структура предложения. В других сферах услуг рост объема коррупционного рынка обеспечивается ростом размера средней взятки. В случае призыва на военную службу такой рост многократно перевешивает влияние падения спроса на услуги и интенсивность коррупции. В других случаях рост размера взяток подкрепляется ростом интенсивности коррупции. Последний порождается либо ростом спроса на соответствующие государственные услуги, либо ростом риска коррупции.

Особенности динамики практики бытовой коррупции могут быть замечены и на отдельных сторонах, описывающих устройство коррупционных взаимодействий граждан и чиновников. Их можно увидеть по ответам на некоторые вопросы, которые задавались гражданам-взяткодателям. Частоты ответов на такие вопросы приведены в следующих таблицах.

Таблица 7. Частоты ответов (в процентах) граждан на вопрос: «Удалось ли Вам решить эту проблему без взятки, подарка или Вы отказались от попыток решить ее?».На этот вопрос отвечали только те респонденты, которые ответили, что не дали взятку в последней коррупционной ситуации, с которой они столкнулись.

Мы видим из данной таблицы, что граждане отказываются от коррупции не только в силу нравственного протеста, но и по той важной практической причине, что они научаются решать встающие перед ними проблемы не прибегая к взятке: частота ответа «Да, удалось» выросла весьма существенно. Такого рода возможности, которые граждане находят сами, избегая коррупции, являются важным антикоррупционным средством, которое может взять на вооружение государство, проводя антикоррупционную политику.

Таблица 8. Частоты ответов (в процентах) граждан на вопрос: «По чьей инициативе, по какой причине Вам пришлось давать взятку чиновнику?».На этот вопрос отвечали только те респонденты, которые ответили, что дали взятку в последней коррупционной ситуации, с которой они столкнулись.

Из таблицы 8 мы видим, что чиновники стали чаще выступать в роли инициаторов коррупционной сделки, чем это было раньше. Данный факт корреспондируется с результатами анализа рынка бытовой коррупции, из которых выше делался вывод об усилении коррупционного давления чиновников на граждан.

Таблица 9. Частоты ответов (в процентах) граждан на вопрос: «Насколько Вам заранее была ясна величина взятки, стоимость "подарка", которые надо дать?».На этот вопрос отвечали только те респонденты, которые ответили, что дали взятку в последней коррупционной ситуации, с которой они столкнулись.

Данные таблицы 9 показывают, что возросла осведомленность граждан о рынке коррупции. Такой вывод подтверждаются другим наблюдением: в 2005 г. граждане существенно реже прибегают к ответу «Затрудняюсь ответить» или к отказу от ответа, чем это было в 2001 г.

Практика деловой коррупции в России

Таблица 10. Характеристики общероссийского рынка деловой коррупции в динамике. D- процентное изменение показателя (положительное значение соответствует росту)

Мы видим, что уменьшилось примерно на 20 процентов значение только одного показателя – интенсивности коррупции (среднее число взяток). Чуть заметнее уменьшилась интенсивность на рынке бытовой коррупции (см. таблицу 1). Возможно, что предприниматели, как и граждане, стремятся реже давать взятки.

Все остальные показатели рынка деловой коррупции резко выросли. Более чем в 13 раз вырос размер средней взятки; почти в 11 раз вырос среднегодовой взнос. Почти в девять с половиной раз вырос объем коррупционного рынка. Отметим, однако, что это рост, выраженный в абсолютном выражении. Одновременно с параметрами коррупции росли экономика, бюджет, цены. Поэтому рост собственно коррупции (а не значений индикаторов) необходимо сопоставлять с индикаторами экономического роста. В таблице 10 это сделано для среднего размера взятки и объема коррупционного рынка.

Средний размер взятки сопоставлен со средней по России стоимостью одного квадратного метра на первичном рынке жилья (попросту говоря – новой квартиры), которая в интервале от 2001 до 2005 гг. выросла на 70 %. Мы видим, что в 2001 г. на одну среднюю взятку можно было купить тридцатиметровую квартиру среднего качества. Спустя четыре года на одну среднюю взятку стало возможным купить квартиру площадью более трехсот метров. Рост почти в семь раз.

Объем рынка деловой коррупции сопоставлен с доходами федерального бюджета, которые в интервале от 2001 до 2004 гг. выросли почти на 140 %. Если подсчитать, сколько доходов федерального бюджета содержится в годовом доходе рынка деловой коррупции, то выяснится, что в 2001 г. коррупционный рынок был на треть меньше годового дохода федерального бюджета. В 2005 г. рынок деловой коррупции превзошел доходы федерального бюджета в 2,66 раз. Значит, если мерить коррупционный рынок размером доходов федерального бюджета, то объем коррупционного рынка вырос в четыре раза.

Чтобы представить в предварительном порядке структуру рынка деловой коррупции, рассмотрим, как распределяются коррупционные сделки по ветвям власти и видам регулирования.

Рисунок 1. Диаграмма частот (в процентах) ответов предпринимателей на вопрос «К какой ветви власти относился этот орган?». Этот вопрос задавался тем респондентам, которые отвечали о подробностях своего последнего опыта коррупционного взаимодействия

Мы видим из диаграммы, что существенных изменений в распределении коррупционных сделок между ветвями власти не произошло. Некоторое уменьшение доли исполнительной власти поглощается, видимо, существенно возросшей долей ответов «Затрудняюсь ответить».

Похожую тенденцию можно отметить и в ответах на другой вопрос, частоты ответов на который приведены в таблице 11. Мы видим ту же стабильность структуры, а наблюдаемые отклонения вполне объяснимы возросшей долей ответов «Затрудняюсь ответить». (Учитывая грозную практику налоговых служб, вполне разумно ожидать уклонения от ответа именно при взаимодействии с ними).

Таблица 11. Частоты ответов (в процентах) граждан на вопрос: «Какого вида регулирование осуществлял этот орган, организация?».Этот вопрос задавался тем респондентам, которые отвечали о подробностях своего последнего опыта коррупционного взаимодействия

В предварительном плане можно сделать вывод о том, что основные структурные соотношения на рынке деловой коррупции сохранились. Главным изменением стал резкий рост размера взяток как часть увеличения общего коррупционного давления на бизнес. В отличие от граждан, предприниматели имеют меньше возможностей уклоняться от взаимодействия с государством и искать альтернативные методы решения проблем. Поэтому мы наблюдаем резкий рост деловой коррупции, который не компенсируется бегством предпринимателей от нее.

Следующая диаграмма показывает, как сейчас делят между собой коррупционный рынок разные ветви власти.

Рисунок 2. Диаграмма долей, в которых делят общий объем коррупционного рынка три ветви власти

Мы видим здесь закономерность, повторяющую представленную на рисунке 1. Большая часть коррупционного сбора остается исполнительной власти, что естественно, поскольку, как мы видели, чаще всего предприниматели имеют дело именно с представителями этой ветви власти. Полученные статистические факты свидетельствуют о двух важных сторонах российской жизни: первая – исполнительная власть настолько же важнее двух других, насколько ее доля коррупционного дохода превосходит прибыток двух – законодательной и исполнительной – ветвей власти; вторая – российская экономическая жизнь фантастически зарегулирована.

Если граждане демонстрируют, как отмечалось выше, резкое падение частоты использования ответов «Затрудняюсь ответить», что в случае предпринимателей мы наблюдаем противоположную тенденцию, что видно даже на двух приведенных выше примерах.

Рисунок 3. Диаграмма частот (в процентах) выбора ответа «Затрудняюсь ответить»при ответе на вопрос анкеты ответов предпринимателей на вопрос «Не могли бы Вы вспомнить, когда в последний раз Вы (Ваша фирма) были вынуждены прибегать к «стимулированию» в той или иной форме должностного лица для решения проблем Вашего бизнеса?»

Было бы странно предполагать, что предприниматели хуже разбираются в сфере коррупции, нежели граждане. Поэтому рост частот ответов «Затрудняюсь ответить» в случае предпринимателей имеет только одно объяснение – страх перед чиновниками, порожденный возросшим коррупционным и репрессивным давлением.

Анализ показывает, что чем крупнее бизнес, тем чаще его представители уклоняются от ответа. Это иллюстрируется выше диаграммой рисунка 3. Мы видим, что в 2001 г. предприниматели разного уровня примерно одинаково часто прибегали к ответу «Затрудняюсь ответить». В 2005 г. видна отчетливая закономерность: чем крупнее предприятие, тем чаще его представители используют ответ «Затрудняюсь ответить». Дополнительный анализ показывает, что средний и крупный бизнес склонен занижать данные об оборотах своих предприятий и, соответственно, о размере взяток. Все это приводит к тому, что оценки параметров коррупции из таблицы 10 заведомо занижены. Некоторые прикидки позволяют утверждать, что реальный уровень коррупции не менее чем в полтора раза выше, чем те нижние оценки, которые приведены в таблице 10.

Установки респондентов в отношении коррупции

Анализ мнений и оценок респондентов относительно коррупции не менее важен, чем анализ их практики. Нельзя забывать, что установки в той или иной мере влияют на поведение. Ниже приведены данные динамики установок респондентов (граждан и предпринимателей) по трем категориям: «Оценка уровня коррупции», «Понимание коррупции», «Установка на коррупцию». Установки респондентов по данным переменным строились по специальной технологии, разработанной в Фонде ИНДЕМ, на основании ответов респондентов на серию вопросов, связанных с каждой переменной. Кроме того, будут приведены частоты ответов респондентов на некоторые из вопросов, связанных с данными переменными.

Рисунок 4. Диаграмма распределения частот принадлежности респондентов классам типологии «Оценка уровня коррупции» (в процентах) для выборок граждан и предпринимателей в 2001 и 2005 гг.

Мы видим, что и в выборке граждан, и в выборке предпринимателей растет доля тех, кто оценивает уровень коррупции в стране как высокий. Этот сдвиг складывается из сдвигов в ответах на отдельные вопросы анкеты. Пример такого сдвига приведен ниже.

Таблица 12. Частоты ответов (в процентах) граждан и предпринимателей на вопрос «Когда, на Ваш взгляд, были больше распространены коррупция, взяточничество, хищение государственных средств, блат, кумовство?». Помимо приведенных, предусматривались и другие ответы («при Горбачеве», «в советское время», «до революции»); допускался выбор двух ответов. D- процентное изменение показателя (положительное значение соответствует росту)

Мы видим, что при стабильности оценки коррупции времен Ельцина оценка высокого уровня коррупции в нынешнее президентство возросла в три раза среди граждан и в три с половиной раза среди предпринимателей. Одновременно с ростом оценки уровня коррупции растет и уровень понимания коррупции как социального феномена. Этот факт иллюстрируется приведенной ниже диаграммой.

Рисунок 5. Диаграмма распределения частот принадлежности респондентов классам типологии «Понимание коррупции» (в процентах) для выборок граждан и предпринимателей в 2001 и 2005 гг.

Важной переменной, характеризующей респондентов, является «Установка на коррупцию». Она показывает степень позитивного или негативного отношения респондентов к данному социальному явлению. Установлено, что значимых сдвигов в установке на коррупцию не произошло. Такое рассогласование между поведением и установками известно в социальной психологии. Можно предположить, что мы наблюдаем существенное изменение социальных практик, которое обусловлено повышением агрессивности коррупционной среды. Но эти изменения практик еще не подкреплены и не стабилизированы изменениями в установках населения, направленных против коррупции.

В том, что практика влияет на установки людей, можно убедиться на другом примере, проиллюстрированном следующей диаграммой.

Рисунок 6. Соотношение между параметрами выплат предпринимателей, оценивающих уровень коррупции в стране как средний и как высокий

Две группы предпринимателей, оценивающих по-разному уровень коррупции в стране, примерно равны по численности. На диаграмме рисунка 6 за единицу приняты значения интенсивности коррупции (среднего числа взяток в год), среднего размера взятки и общих годовых выплат для группы предпринимателей, оценивающих коррупцию в стране как среднюю. Всякий раз второй столбец показывает, во сколько раз значения тех же характеристик больше в группе предпринимателей, оценивающих уровень коррупции в стране как высокий. Мы видим, что предприниматели второй группы в среднем чаще дают взятки, и взятки большего размера. Соответственно больше их вклад в общий коррупционный оборот. Можно предположить, что их более «тяжелая» коррупционная практика подталкивает их к более критическим оценкам уровня коррупции в стране.