Мы бываем так увлечены и поглощены своей оценкой Революции, что упускаем из вида свою оценку Революцией.
Впрочем, не все, и не всегда. По всему видно, что государство РФ, если и не понимая, то, видимо, чуя такой расклад, желало бы, чтобы вообще никаких годовщин никаких революций в природе не существовало, ну а коли они есть, то как-то их замять*. Совсем замять невозможно и начальникам РФ приходится хотя бы что-то произносить, но, ей-богу, это именно тот случай, когда лучше жевать, чем говорить.
У начальства на носу важное мероприятие – «выборА». Всякое содержание, присущее выборам, совсем уж выхолостить было бы неловко даже из этих «выборОв». А поскольку в РФ в настоящем царит содержательная пустота, то совершенно естественно бегство за наполнением в прошлое, или выкликание хоть чего-нибудь из будущего**.
Причастными к этим «выборАм» становятся и Революция, и большевизм, и советская власть.
На «выборАх» видны два кандидата - «ельцинизм» и «путинизм»***. Забаву их противопоставления оставим либералам да черносотенцам. Для одних эти «измы» являют собой противоположности по части «свобод», для других - по части «национальной гордости». Для коммунистов оба «изма» - это пара ступеней одной эволюционной последовательности, имеющей криминально-бюрократическую генетику, дошедшей до пробуждения империалистических инстинктов, на данный момент имеется слегка упорядоченный, чуть заматеревший периферийный капитализм номенклатурно-криминального типа, перешедший к поиску и дерзкому отстаиванию своего места, или того, что ему таковым кажется, в мировой капиталистической системе.
Действия публики, имеющей общие интересы, могут нести на себе печать заговора, даже если его вовсе и нет. Нам не столь важно, согласовано ли с кремлем, например, хождение м-м Собчак в президенты, поскольку очевидна объективная согласованность интересов, пригодных к выражению обеими сторонами, а значит и естественная согласованность повесток дня, которые обе стороны несут на «выборА». Повестка дня в целом антисоветская и антикоммунистическая, не имеющая никакого отношения к актуальным проблемам страны.
По этой части у «выборалов» начался прямо-таки гон. Смысловая часть таких мероприятий, построенных главным образом на мстительных мечтах о прошлом, давно истощена, так что можно ожидать лишь новаций по части их градуса.
Обе стороны, разумеется, пребывают в озабоченности насчет достойного будущего страны. Их родство в настоящем и сходные печали о прошлом служат верным признаком сходства их действительных представлений о будущем. Расхождения по второстепенным темам, вроде роли попов – должны ли они быть одной из опор господства буржуя, или пусть уж лучше не мешают, - не столь существенны.
Несколько расходятся они в выставленной цене этого достойного будущего.
Либеральная «оппозиция» цену ломит – требует полного избавления от советского наследия вплоть до тотальных сносов и переименований. Справедливости ради надо воздать должное и власти – ее трудами покончено с таким наследием, как союз советских народов, достается и не поддающемуся мгновенному уничтожению потенциал их сотрудничества и добрососедства, над его ликвидацией власть работает усердно, а потому и успешно. Более того - «наследник СССР» вполне переквалифицировался в антисоветское пугало, даря милым соседям хороший повод тыкать в РФ пальцем и вопить: «гляньте, с кем мы были вынуждены делить прошлое! вот с кем был союз!» Снесены пределы еще сохранявшегося в СССР неравенства, обретено место в мировом разделении труда, ничем не напоминающее советское и т.п. Чуть более эффективно утилизировано советское наследие в ряде прикладных направлений (например, научно-технический задел) – тут некоторая его часть с аппетитом проедена. В общем, достижений по части ликвидации советского наследия немало.
Наследием большевизма, требующем особо срочного отбрасывания, в который раз объявлено ну никак не прокатывающее производство Сталина в чин абсолютного зла. Наши спасители от «абсолютного зла» так взмылены, будто явились стране во спасение прямо в наш нынешний 37-й год. Препятствием на пути к торжеству этих проповедей является надобность для воцарения такой «абсолютности» в избавлении предмета абсолютизации от отягощений «относительности», поскольку все познается в сравнении. Сравнение сталинского СССР с РФ вызывает у довольно широкой публики, помимо прочего, сожаления о том, что о 37-м годе для нынешней «элиты» с ее удочками, уточками и виолончелями можно только мечтать. Вот люди и мечтают. Антисоветчики заклинают отринуть жалкие оправдания насчет того, что «сталинский режим» в часы отдыха от террора ликвидировал неграмотность, провел индустриализацию, завоевал Победу, восстановил страну, оставил потомкам огромный потенциал развития. Рекомендации насчет «отринуть» столь настойчивы, что худо-бедно принимаются во внимание, но, как видно, граждане частенько предпочитают отринуть не совсем то, что им рекомендуют добрые люди, и склонны видеть острую нужду в новом Сталине, хоть ненадолго, для «новой» России.
По случаю заметим, что антикоммунистической «критике» Сталина можно противопоставить только критику коммунистическую. Считать Сталина «абсолютным злом» сможет, наверное, позволить себе - двинем гипотезу, - совсем иная Россия, совершившая соизмеримое сталинскому СССР в сопоставимых условиях, но совсем иными методами и иной ценой. Однако такая Россия может несколько иначе, чем ожидают наши проповедники, смотреть сквозь нынешнюю историческую дыру в советское прошлое.
Не будем попрекать РФ таким советским наследием, как бомба и сырье, лишь пожалеем о тяжком давлении этого наследия на мозги кремля – с горой оружия и морем сырья волей-неволей будешь принимать «ближе к сердцу» хоть сирийские сюжеты, хоть африканские.
В общем, возможности уравновесить рынок счастливого будущего у обоих торговцев есть, но либералы скидок не дают, они вообще предпочли бы аукцион.
Ну а наша добрая власть предлагает тот же в общем-то товар, но подешевле – пока без срочного сноса Мавзолея и возвращения Красной площади исторического облика (знать бы из какого века следует брать этот исторический облик). В этом торге власти также приходится иметь в виду наиболее возделанную телепропагандой почву - ту часть электората, весьма значительную, которая, утратив, а возможно никогда и не имея понимания смысла большой – советской, - части своей жизни и довольствуясь нынешними ее подменами, сохраняет привычку к некоторым ее символам и не готова полностью от нее отречься.
У власти РФ есть и специфический антисоветский интерес - ей ни к чему затянувшиеся подозрения, будто РФ чем-то обязана советской власти (СССР еще не превратился в исторический миф в отличие от сюжетов, например, 9-го или 17-го веков - с ними-то нынешняя власть может делить свое восхищение собой любимой совершенно безопасно). Патриот РФ всем обязан лишь себе, он любуется собой, находя себя в забрызганном слюной зеркал прошлого, он знает и гордится, что родился русским исключительно своим трудом и талантом (впрочем, есть и тут некоторая смущающая неувязочка, поскольку патриот имеет виллу в Майами, а патриот без виллы – это… ну что-то вроде гея без «Феррари»).
Надвигающиеся «выборА» уже окрести балаганом. Что ж, если балаган стал местом, куда переадресован вопрос о власти, то и балаган становится политически институтом. Левым придется этот балаган посетить, не забывая, что главным в представлении является не клоун, и не жонглер, а директор цирка.
____
* Что же касается российской культуры, то она столетие великой Революции не совсем уж замяла и не одной лишь сопливой «Матильдой» разродилась в год векового юбилея. В МХТ на днях вышел спектакль «Светлый путь». Как бы про революцию. В программке написано: «Это надо смотреть. И смотреть так, как советовал философ: не плакать, не смеяться, не ненавидеть, но понимать». Под словом «это», очевидно, выступает не история (даже непромокаемое «я так вижу» - все равно не замена никогда не лишнему «я так понимаю»), а, видимо, исключительно само произведение. Сказано также, что «это спектакль поколенческий, это послание от тех, кто родился в девяностые, учился по учебникам, в которых Великую Октябрьскую уже окрестили переворотом»… он создан «на основе огромного количества материала о революции — исторического, публицистического, литературного». Аккуратный пассаж насчет поколения не слишком завуалирован и звучит как «будьте снисходительны, не судите строго, у авторов было трудное детство»… Но тут есть, конечно, и перебор – не всё поколение, учившееся по тем учебникам, ходило в отличниках. Ну а огромным материалом, замеченным в спектакле, помимо учебников 90-х, оказалась пара сталинских киношедевров (согласен, сегодня они могут побудить всякого, кто ощущает себя на 100 лет умнее Ленина и Троцкого, к злобненькому пародированию в подростковом стиле), да кое-что, пролежавшее десятилетия в нафталине до начала 90-х, пришедшееся ко двору в конце «перестройки» - начале «демократии», вытрясенное на головы публике и снова убранное на четверть века. Новинкой, пожалуй, оказалось наличие у этого средства не только запаха, который в перестройку был воспринят как запах свежести, но и звучания – каноническое «мы рождены, чтоб сказку сделать былью» с наложением инфернальных шумов. Впрочем, ученик достоин зачета – о себе он, все-таки, рассказал. Пожелаем ему не остаться вечным учеником 90-х. А вот артистам можно посочувствовать – играть было нечего. Конечно, оценки спектаклям - дело вкуса, и ссылаться в таком деле надо в первую очередь на себя. Так вот – сообщаю, что заподозрил бы, что попал в дешевый балаган, если бы передо мной на сцене взялись бы кривляться хоть «Николай», хоть «Горбачев» с «Ельциным», дать скидку на то, что это авторское «ятаквижу», и счесть историческим, публицистическим или литературным материалом также и всякий биоматериал - вряд ли получилось бы.
По этому поводу вспомнился текст Пастернака:
«Здесь кончается мой биографический очерк.
Продолжать его дальше было бы непомерно трудно. Соблюдая последовательность, дальше пришлось бы говорить о годах, обстоятельствах, людях и судьбах, охваченных рамою революции.
О мире ранее неведомых целей и стремлений, задач и подвигов, новой сдержанности, новой строгости и новых испытаний, которые ставил этот мир человеческой личности, чести и гордости, трудолюбию и выносливости человека.
Вот он отступил в даль воспоминаний, этот единственный и подобия не имеющий мир, и высится на горизонте, как горы, видимые с поля, или как дымящийся в ночном зареве далекий большой город.
Писать о нем надо так, чтобы замирало сердце и подымались дыбом волосы.
Писать о нем затверженно и привычно, писать не ошеломляюще, писать бледнее, чем изображали Петербург Гоголь и Достоевский, – не только бессмысленно и бесцельно, писать так – низко и бессовестно.
Мы далеки еще от этого идеала».
**По поводу прошлого и будущего вспоминается, что советская пропаганда предпочитала помалкивать о том, что в СССР есть (пусть в Лэнгли сходят с ума над снимками из космоса). Пропаганда РФ трещит о том, что будет (о, бессмертные шах с ишаком!), неизменно побивая все, что есть у них, тем, что будет у нас (спору нет, возможно, какой-нибудь МиГ 100500 побьет всех «Рапторов», если конечно ко дню готовности к побитию этот «Раптор» не будет снят с вооружения по причине устаревания). Разуется, все это – не в укор нашим ученым инженерам, конструкторам, это о пропаганде, которая заменяет в РФ жизнь. В этой «жизни» страна РФ лежит на диване и трясет шагомер.
***Что касается народно-патриотических - как они себя называют, - сил, то они, ожидая на кратчайшем пути и не спеша идти в обход, мнутся перед недвижной и безмолвной тушей тов. Зюганова, который никак не решит, что будет позорнее – иди ему на «выборА», или не идти. Любопытно будет посмотреть, что за блиц будет разыгран на этом фланге в коротком промежутке между декабрьским съездом КПРФ и «выборАми».
|
|
