Статья 49 Закона о СМИ гласит: «Государство гарантирует журналисту в связи с осуществлением им профессиональной деятельности защиту его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества как лицу, выполняющему общественный долг», а из статьи 144 УК РФ следует: «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов… совершенное лицом с использованием своего служебного положения, - наказывается исправительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет…». Ну и кто-нибудь из журналистов когда-нибудь слышал о том, чтобы по статье 144 УК РФ кого-то наказали? Или в России нашей работе никто не препятствует?
Вечером 10 августа в Гагаринском суде прошла попытка подготовиться к слушанию дела по закрытию газеты «Дуэль».
Напомню, что руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Министерства культуры России Б.А. Боярсков выдал руководимой мною газете два дичайших по своей беззаконности предупреждения о недопустимости экстремизма, и сразу же обратился в суд с заявлением о прекращении деятельности «Дуэли».
Следует пояснить читателям, не сталкивающихся с судами, что суд, как правило, идет в три этапа: сначала судья или помощник судьи на приеме просто знакомится поступившими от сторон документами, затем суд проводит подготовительное заседание, на котором выслушивает просьбы сторон по тому, что нужно для правильного разрешения этого дела, а уж потом проводит собственно суд, т.е. слушание дела.
Минкульт представляли два юриста, и, судя по той шикарной «тачке», на которой они прибыли в Гагаринский суд, - не самых худших. Однако уже 17 июля на приеме у помощника судьи выяснилось, что это какие-то странные юристы: мы не могли понять в рамках какого судопроизводства они подали заявление, а они не могли понять, о чем мы их спрашиваем.
Поясню. Гражданское процессуальное законодательство выделяет, в том числе и в отдельные главы в гражданско-процессуальном кодексе, три вида судопроизводства: исковое производство, производство из публичных правоотношений и особое производство. Все три имеют совершенно разные цели, а посему и заявления в суд имеют разную форму и содержание, а условия их приема в суд в кодексе определяют три статьи – 135, 247 и 263. Вот мы и не могли понять по форме их заявления, в рамках какого производства они собираются закрыть «Дуэль», а они не понимали, о чем их спрашивают.
Юрист «Дуэли» начал было им это объяснять, чтобы ускорить дело, но я это пресек – им деньги платит государство, а своему юристу плачу я – в связи с чем это они будут учиться на мои копейки?! Ну, а 10 августа, на предварительном слушании дела, я начал с ходатайства (просьбы) к суду. Прошу прощения за суконный слог судебного документа, но сказал я следующее.
«При подготовке дела Ответчик допустил ошибку, считая Заявителя честно заблуждающимся. Более внимательное рассмотрение материалов дела и оценка поведения представителей Заявителя в Гагаринском и Пресненском судах, не оставляют сомнений, что Заявитель умышленно совершает действия, подпадающие под признаки преступления, предусмотренного частью второй статьи 144 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов… совершенное лицом с использованием своего служебного положения». Объективной стороной этого преступления является «незаконное прекращение или приостановление деятельности средств массовой информации».
Заявитель понимает, что делает, но хочет, чтобы ответственность за это преступление легла на судей Гагаринского и Пресненского судов. С этой целью Заявитель умышленно прибегнул к следующим махинациям.
Из статьи 19 Закона о СМИ совершенно определенно следует: «Главный редактор представляет редакцию в отношениях с …государственными органами, а также в суде». Главный редактор, а не учредитель «несет всю ответственность за выполнение требований, предъявляемых к деятельности средства массовой информации настоящим Законом и другими законодательными актами Российской Федерации».
Согласно ст. 18 Закона о СМИ «учредитель не вправе вмешиваться в деятельность средства массовой информации…», то есть, на вопрос, кто персонально, так сказать, является средством массовой информации, Закон о СМИ отвечает абсолютно однозначно – только главный редактор. Отсюда, все требования государственных органов должны быть обращены в первую очередь к редакции, т.е. к главному редактору.
К учредителю такие требования могут предъявляться только в случае, когда он, согласно последнего абзаца ст. 18 Закона о СМИ, выступает в качестве редакции, но и в этом случае обращение обязательно должно адресоваться главному редактору.
В статье 16 Закона о СМИ прямо указано, что предупреждения выносятся за «нарушения редакцией требований статьи 4», а не учредителем, и выносятся «учредителю и (или) редакции (главному редактору)». То есть, если учредитель сам выступает в качестве редакции, то только тогда предупреждение выносится им с главным редактором вместе, но если редакция является юридическим лицом, то тогда только главному редактору.
А теперь посмотрите, уважаемый суд, в исковое заявление и ответьте на вопрос, является ли главный редактор газеты «Дуэль» - тот единственный, кто по закону может представлять газету в суде, - ответчиком по этому делу?
Как видите, грубо поправ требования статьи 131 ГПК, Заявитель в своем заявлении вообще не указал ответчиков, а учредителя газеты Смирнова записал в какие-то неизвестные закону в исковом производстве «заинтересованные лица».
Вопрос: почему Боярсков постеснялся указать ответчиком главного редактора газеты «Дуэль»?
Ответ: потому, что у суда сразу же возникнет вопрос, а выдавал ли Боярсков предупреждения главному редактору газеты «Дуэль» прежде, чем обращаться в суд с иском о закрытии газеты?
Уважаемый суд, посмотрите на те бумажки, которые представители Заявителя называют здесь «предупреждениями». Они ведь адресованы не главному редактору, то есть, не газете «Дуэль», а всего лишь ее учредителю. Тем не менее, учредитель, получив первое «предупреждение» и считая Боярскова честным человеком, решил, что Боярсков просто не знает нового адреса редакции «Дуэли», и тут же написал ему письмо со словами: «Сообщаю, что редакция газеты «Дуэль» является юридическим лицом: ее функции в соответствии с учредительным договором исполняет некоммерческое партнерство «Центр независимой журналистики», о чем еще 26 января с.г. я уведомил Вашу службу, - т.е. в полном соответствии со ст. 11 Закона о СМИ, учредитель «Дуэли» уведомил службу об изменении местонахождения редакции, более того, он еще раз сообщил ее адрес теперь уже в этом письме, - я же как учредитель не вправе вмешиваться в редакционную деятельность «Центра независимой журналистики» и обращаться с обжалованием этого предупреждения в суд. Поэтому я прошу Вас направлять соответствующую корреспонденцию непосредственно ответственному за редактирование газеты «Центру независимой журналистики», находящемуся по адресу…»
Но в ответ на это письмо Боярсков присылает новое предупреждение, и снова не газете «Дуэль», - не ее главному редактору, - а снова учредителю. Вот поэтому Боярсков не указал в исковом заявлении ответчиков – им по закону может быть только главный редактор, а ему «предупреждения» Боярсков умышленно не выдавал.
А теперь, уважаемый суд, взгляните на тексты этих предупреждений и на положения статьи 8 Закона о противодействии экстремизму. По этому закону в предупреждении должны быть указаны конкретные допущенные нарушения. Но есть ли в самих текстах «предупреждений» Боярскова хотя бы одна цитата из того, что публиковала «Дуэль», есть ли хотя бы одно описание конкретного нарушения? Их там, т.е. за подписью Боярскова, нет.
Статья 8 Закона о противодействии экстремизму требует, чтобы предупреждение было выдано не за что попало, а только о недопустимости экстремистских действий. И статья 16 закона о СМИ требует, чтобы предупреждение выдавалось не за что попало, а только за нарушение четырех законов из всего российского законодательства. А теперь, уважаемый суд, посмотрите, предупреждает ли Боярсков учредителя «Дуэли» о недопустимости экстремистских действий?
Боярсков, как видите, даже не имеющему отношения к этому делу учредителю предупреждения о недопустимости экстремистской деятельности не выносит, - он и его предупреждает всего лишь о недопустимости нарушения всего российского законодательства вообще.
Статья 16 Закона о СМИ предусматривает два законных основания прекращения деятельности СМИ:
- если речь идет не об экстремизме, то на основании самой этой статьи 16;
- если речь идет об экстремизме, то на основании Закона «О противодействии экстремистской деятельности».
Однако Заявитель молчит о ст.ст. 8 и 11 закона об экстремизме и ссылается только на ст.ст. 4 и 16 Закона о СМИ, как на законное основание своих просьб. Почему? Потому, что статья 8 Закона о противодействии экстремистской деятельности запрещает поднимать вопрос о прекращении деятельности СМИ, если выданные СМИ предупреждения обжалуются в суде, а мы, выданные Боярсковым учредителю «Дуэли» предупреждения, как раз и обжалуем в Пресненском суде.
Боярсков об этом знает, поэтому, чтобы в Гагаринском суде опередить события в Пресненском суде, он и дает ссылки не на те законы. Ни статья 4, ни статья 16 Закона о СМИ, на основании которых Заявитель просит суд принять решение, ничего не говорят о признании судом недействительности свидетельства о регистрации. Об этом говорит статья 15 Закона о СМИ, но в исключительный перечень из четырех случаев, в которых суд может признать свидетельство о регистрации недействительным, основания данного заявления не входят.
Как видите, и тут махинация для того, чтобы «объяснить», почему в исковом заявлении не указаны ответчики, - дескать, у Боярскова претензии не к газете «Дуэль», а только к свидетельству о ее регистрации.
Подытожим нечистоплотные уловки Заявителя:
1. В нарушение статья 131 ГПК РФ в исковом заявлении не указан ответчик.
2. Выданные Боярсковым предупреждения адресованы не газете «Дуэль» - не ее главному редактору.
3. В нарушение ст. 8 Закона о противодействии экстремизму в предупреждении не указаны конкретные примеры экстремизма из публикаций в «Дуэли».
4. В нарушение той же статьи, предупреждения выданы не с целью предупредить экстремистскую деятельность, а с целью предупредить нарушения «Дуэлью» законодательства вообще.
5. Заявление подано в Гагаринский суд в нарушение ст. 8 Закона о противодействии экстремистской деятельности до того, как предупреждения будут обжалованы в суде.
6. Заявитель в нарушении статьи 15 закона о СМИ требует признать недействительным свидетельство о регистрации.
Возникает вопрос, зачем все эти махинации, которые, что совершенно очевидно, сделаны с умыслом? Ответ один: когда по факту закрытия «Дуэли» прокуратура возбудит уголовное дело по признакам статьи 144 УК РФ, и начнет поиск подозреваемых, то Боярсков заявит, что он тут ни при чем, поскольку он всего лишь с целью профилактики подписал два письма, а чтобы никто не подумал, что это предупреждения, данные в рамках закона об экстремизме, то он в этих письмах написал, что это всего лишь предупреждения о недопустимости нарушения всего законодательства России вообще, да и адресовал он эти письма не газете, а ее учредителю. И Боярсков скажет, что не может пояснить, почему это судья вдруг ни с того, ни с сего приняла эти профилактические письма за предупреждения об экстремизме и лишила «Дуэль» свидетельства о регистрации. А за то, что его клерки говорили в суде, он ответственности нести не может. Но эти махинации являются хитростью только для самого Боярскова.
Уважаемый суд! Каждому главному редактору ясно, что такие «предупреждения» это способ принуждения к взятке: Боярсков выпишет тебе такое «предупреждение», а ты, главный редактор, либо ему плати, либо адвокату. А если заплатишь ему, он свое же «предупреждение» объявит просто «письмом».
Уважаемый суд! Поскольку Заявитель, в нарушении пункта 3 ст. 131 ГПК РФ не указал наименование и местонахождение Ответчика, а Ответчиком по этому делу является редакция газеты «Дуэль», функции которой исполняет «Центр независимой журналистики», и расположена редакции в Замоскворецком районе Москвы, то Гагаринский суд по основаниям статьи 247 ГПК РФ должен отказать Заявителю в приеме заявления, чтобы не нарушить правила подсудности. Но поскольку заявление уже принято, то на основании статьи 247 ГПК РФ
ПРОШУ
производство по этому делу прекратить, а заявление вернуть Заявителю».
Не зная, в рамках какого судопроизводства Минкульт написал заявление, я не знал, какую статью из ГПК РФ выбрать, чтобы суд мог на ее основании вернуть это заявление Минкульту. Поэтому я остановился на 247-й, учитывая, что против нас действует орган государственной власти. Но судья так, как я, поступить не могла: ей для выбора статьи нужен был точный ответ от юристов Минкульта в рамках какого судопроизводства они подали свое заявление, и она сделала попытки этот ответ получить. Но хотя прошло уже три недели после того, как этот же ответ пытался выяснить у юристов Минкульта адвокат «Дуэли», ничего не изменилось – они не знали в рамках какого судопроизводства они написали заявление и на 10 августа, хотя в тех статьях законов, которые они в своем же заявлении приводили, об этом было сказано прямо.
Все это выглядело анекдотом: они минут 20 рылись в Гражданско-процессуальном кодексе, пытались угадать, в рамках какого судопроизводства они подали заявление, но у них и угадывания не получалось, хотя вариантов было всего три. Судья не могла им подсказать – не могла, так сказать «играть» на поле одной из сторон, а они сопели, листали страницы кодекса и все бестолку. Секретарь суда начала тихо смеяться, а чего смеяться – ведь они и не скрывали, что являются юристами Министерства культуры. Был уже седьмой час вечера, судья не выдержала и перенесла подготовку к этому делу на 12 сентября, дав Минкульту еще месяц, по сути, на выяснение вопроса, как им нужно написать заявление, чтобы суд принял его к рассмотрению. Так эта подготовка к суду и закончилась, едва начавшись, из-за феноменального незнания юристами Минкульта основ гражданского законодательства. И это вопрос очень несмешной.
После заседания юрист Минкульта, довольно молодой небритый человек, полез на меня с манерами «братка» и угрозами, чтобы я его не оскорблял. Я не понял.
Дело в том, что судьи за этим следят очень строго. В Пресненском суде я начал фразу о том, что материал, который Минкульт признал экстремистским, уже семь лет печатается в каждом четном номере «Дуэли», и «ни одному дураку не пришло в голову…», но судья тут же меня перебила и сделала замечание, чтобы я не употреблял слова «дурак» в адрес работников Министерства культуры, хотя из контекста ясно, что не о них шла речь. Но суду виднее.
Само собой, я подумал, что этот юрист обиделся за подозрение во взяточничестве, но я ошибся – это его не волновало. Он обиделся, что я назвал его «клерком» Министерства культуры. Я так и не выяснил, что именно он имел в виду под этим словом, может «козел», но ясно, что он смысла слова «клерк» не знал, и считал его очень оскорбительным.
И примерно такой же уровень во всех изделиях Министерства культуры. В Пресненском суде юристы Минкульта заявили, что у них экспертизу газетных публикаций делают «опытные эксперты-филологи». Я выразил суду свое удивление – откуда они могут взяться в Минкульте, если даже письмо Боярскова звучит так: «…вынесено письменное предупреждение редакции газеты «Дуэль» за публикацию в №8(457) от 21 февраля 2006 г. материалов под заголовками «Та избрал – тебе судить!» и «Только ты!», в которых содержится информация, обосновывающая и призывающая к осуществлению экстремистской деятельности».
Что это за «обосновывающая…к осуществлению»? Это на каком языке? На министерскокультурском? Как «информация» может «обосновывать и призывать»?!
А поскольку я и в заявлении в суд об этом написал, добавив, что закон о противодействии экстремизму не знает понятия «информация», юристы Минкульта с победным видом предъявили мне из статьи 2 этого Закона такое словосочетание: «…предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях». Я думал, что они оправдываются и валяют дурака, делая вид, что не понимают разницы понятий «информация, содержащаяся в документе» и «информация на носителе», но когда увидел эту озлобленность за слово «клерк», понял, что действительно - не понимают. Оно и понятно, - то, что Швыдкой был министром культуры, для этого министерства даром пройти не могло.
Заслуга этого славного министра в том, что он предложил легализовать мат, более того, глядя на самого Швыдкого и на то, что осталось от Министерства культуры, с этим трудно не согласиться, но хватает ли знаний одного мата, чтобы делать выводы о содержании экстремистских материалов в СМИ России?
Лет 30 назад в разных городах и весях СССР было проведено впоследствии засекреченное социологическое исследование среди разных слоев населения – от партработников и ученых до рабочих и крестьян. Испытуемым давали прочесть адаптированную(упрощенную) газетную статью и просили пересказать ее содержание и сформулировать цель, с которой автор ее написал. Результат был трагическим: даже в те годы, когда население было значительно умнее нынешнего, с одинаковым результатом во всех слоях населения пересказать статью смогли всего 14% испытуемых, а поняли цель автора – 8%.
Закон поручил работникам Минкульта экзаменовать нас, журналистов, - экзаменовать на экстремизм то, о чем мы пишем. А кто экзаменовал работников Минкульта на способность понимать то, что мы пишем? Кто выдал Боярскову и его людям справку о том, что они по своему культурному уровню способны выполнять порученную им работу?
В Минкульте есть хотя бы один человек из тех 8%, кто способен понять, о чем писал автор? Это вопрос? Люди короткое служебное письмецо по указанному в законе шаблону внятно не способны написать, а им поручают судить о том, что пишут умеющие это делать люди в объемных статьях и книгах. Кто это «обосновал к осуществлению» цензуры над прессой эдаким специалистам? (Я уж не говорю о том, что цензура прямо запрещена Конституцией.)
Жанр этой статьи требует, чтобы я призвал всех журналистов выразить протест и т.д. и т.п. Да что, я не знаю что-ли наших журналистов? Будут сидеть и сопеть в две дырочки в уверенности, что если они всегда будут писать только то, что требует хозяин, то с ними ничего не случится. Да причем тут ваш хозяин?
Напомню старый, но уместный в данном случае анекдот. Автомашину останавливает работник ГИБДД, бросает руку к козырьку.
- Прапорщик Боярский и семеро детей. С вас 100 рублей.
- За что?! Я же ничего не нарушил!
- Неужели мои дети должны ждать, пока ты что-нибудь нарушишь?
В связи с законом об экстремизме у Минкульта появилась возможность стричь купоны с этого Закона, минкультовцы, как видите, уже и методику на «Дуэли» отрабатывают, так при чем здесь послушность остальных СМИ своим хозяевам? Работники Минкульта что – из-за вашей послушности голодные должны ходить? Что охраняешь, то и имеешь. Их в кои годы поставили охранять такой хорошенький закончик, так что – они из-за вашей послушности должны такой случай упустить?
Так, что у меня для СМИ России две новости, как водится, плохая и хорошая.
Плохая: Минкульт в поход собрался. За добычей.
Хорошая: он еще не научился заявления в суд подавать. Но научится. Готовьте деньги!
Материал по теме:
Борьба с экстремизмом началась с закрытия газеты "Дуэль"
|
|
