Насколько можно судить, руководство страны, и в первую очередь премьер Путин, не осознают в полной мере экономических проблем страны и очевидна неспособность правительства (и государства в целом) справиться с ними. Этим объясняются резкие публичные переходы представителей власти от демонстрации абсолютной уверенности в своих силах до напряженной неуверенности (проявленной, например, когда Путин в конце мая требовал от владельцев предприятий «брать на работу изобретателей») и публичных склок между официальными лицами.
Этой же неуверенностью объясняется ряд встреч, проведенных в мае представителями государства с представителями научной общественности под теми или иными предлогами на разном уровне и с разной степенью огласки. Цель мероприятий, насколько можно судить, заключалась не только в улучшении имиджа власти в глазах интеллигенции, но и в наивной попытке получить какие-то новые, свежие рекомендации непосредственно от ученых, «через голову» косных и давно уже не адекватных современным условиям академических бонз.
На этих встречах представители государства показали себя людьми, в целом глубоко знающих конкретику непосредственно управляемых ими отраслей (в частности, вице-премьер И.И.Сечин, выступавший на наиболее крупной из подобных встреч - в ИМЭМО, - добросовестно изучил нефтяную и газовую промышленность России вплоть до отдельных скважин, не говоря уже о видах оборудования и даже самых малых компаний). В то же время они продемонстрировали почти полную неспособность к обобщениям и болезненную приверженность «теории заговоров».
Так, общее признание того, что экспорт газа «Газпромом» в Евросоюз упал на 40% при падении общего потребления газа тем же Евросоюзом на 2%, представители правящей бюрократии вполне искренне объясняли это «политическим заказом» (местью европейцев России за войну с Грузией и «газовую войну» с Украиной). При этом наши руководители, похоже, действительно верят, что европейцы закупают газ, замещающий российский (в первую очередь это сжиженный природный газ), себе в убыток.
При этом они не только не знают, но и, похоже, не могут поверить в то, что в условиях кризиса всегда падает цена морских перевозок, и в данном случае плата за фрахт, упав в несколько раз, сделала доставляемый морем СПГ более выгодным для европейцев, чем трубопроводный газ «Газпрома».
Между тем такая ситуация сохранится еще на 2-3 года; с учетом развития технологий сжижения и использования сжиженного природного газа, а также альтернативной энергетики (в реальные возможности которой представители правящей бюрократии также не верят), часть европейского рынка потеряна для «Газпрома» навсегда.
Поразительно, но вместо попыток решения этой действительно насущной проблемы российская бюрократия тешит себя надеждами на возникновение нерыночных (и почему-то обязательно играющих на руку России) факторов формирования цен на нефть - от активизации нигерийских повстанцев до нанесения американцами ракетно-бомбового удара по Ирану.
А ведь такой удар невозможен уже довольно давно: геополитические стратеги, судящие о других по себе, ошиблись. С одной стороны, прошли те времена, когда иранская ядерная программа была сконцентрирована в ограниченном числе центров, которые можно было «накрыть» одним ударом и «дочистить» высадкой спецназа. Теперь она распределена по всей стране и практически неуязвима для грубой силы. Желавшие ее уничтожить бездарно упустили время, и теперь Иран войдет в клуб ядерных держав не тогда, когда ему позволят, а когда он сам этого захочет.
С другой стороны, США нуждаются в Иране, так как активизация талибов в Афганистане при откровенном безразличии союзников по НАТО требует наращивания там американского контингента. Армия не резиновая: увеличение войск в Афганистане требует (особенно в свете дестабилизации Пакистана) сокращения военного присутствия в Ираке, - а это резко повышает чувствительность США к политике Ирана в отношении единоверцев-шиитов, составляющих около 60% населения Ирака.
До сих пор иранцы ведут себя подчеркнуто нейтрально, справедливо полагая, что институты формальной демократии, неумолимо передавая власть от суннитского меньшинства (к которому принадлежал Саддам) шиитскому большинству, работают на Иран. Однако они легко могут изменить свою политику - и американцы вынуждены вести себя с Ираном нежно, пойдя на восстановление дипломатических отношений (и оказав некоторую внешнеполитическую поддержку) не только в преддверии президентских выборов, но и в знак своей доброй воли.
Отвлекли внимание от Ирана и ракетно-ядерные эскапады Северной Кореи: на фоне таких членов ядерного клуба, как КНДР и погружающийся в хаос Пакистан, современный Иран выглядит вполне респектабельно.
Российская бюрократия цепляется за свое непонимание изложенного, как за последнюю соломинку, позволяющую ей продолжать уповать на скачок мировых цен на нефть.
Однако реальность не позволяет игнорировать себя слишком долго.
|
|
