Я не была знакома с Александром Долматовым, и не разделяю экзотических взглядов г-на Лимонова.
Голландцев считаю очень милыми и порядочными людьми. Посольство Королевства Нидерландов находится неподалеку от нашего офиса, и я не хочу ссориться с хорошими соседями.
Более того, я понимаю и разделяю соображения тех людей, которые просили службу разведки и безопасности Нидерландов поработать с г-ном Долматовым. Российская оборонка не очень разборчива в выборе клиентов, и тактические ракеты российского производства зачастую попадают в руки, в которые попадать не должны.
Мало кого на Западе интересуют производственные секреты устаревших систем вооружения. Однако ракеты убивают, и любая, казалось бы, мелочь, такая как габариты и маркировка ящиков, может помочь в пресечении контрабанды и спасти жизни людей.
Сведения о возможных путях утечки технической документации, миграции специалистов, о поступивших заманчивых предложениях по трудоустройству в жарких странах и на неконтролируемых территориях также чрезвычайно важны. Например: «Опишите, пожалуйста, загорелых брюнетов, регулярно ошивающихся вокруг вашего конструкторского бюро».
В общем, «войну с террором» никто не отменял, и интерес к г-ну Долматову вполне понятен, обоснован и легитимен. Если бы им не заинтересовались – была бы причина для беспокойства.
Проблема в другом. Г-н Долматов – не перебежчик. Он прибыл в Нидерланды в поисках политического убежища, для получения которого имел все основания. Меня беспокоит оправдание грубого нарушения гуманитарного права «высшими соображениями» международной безопасности.
Защитить жизнь г-на Долматова мы не сумели, но у нас есть оправдание: он к нам не обращался, его друзья подключением наших возможностей, хотя бы в рамках направления рекомендательного письма с обоснованием политического характера его преследования, не воспользовались. В ином случае трагедия была бы предотвращена.
Тем не менее, если мы не защитим на Западе честь погибшего гражданина России, мы потеряем моральное право обвинять в подобных преступлениях российский режим, а также поставим под угрозу безопасность политических беженцев в будущем.
После предыдущей публикации на эту тему мне задавали вопросы, идет ли речь о новости или о моей версии событий.
Мне казалось, что все просто: в случае версии, ее корректное изложение предполагает хотя бы упоминание об альтернативных версиях. Альтернативных версий у меня нет, потому чтомне точно известно, что и почему произошло с Александром Долматовым, однако я сознательно использовала завуалированные формулировки, чтобы не раскрывать свои источники.
Причем я сопоставила сведения, полученные из не связанных между собой закрытых источников. Видите ли, мои коллеги-юристы имеют обыкновение работать для самых неожиданных лиц и организаций, знакомых коллег у меня много, и обычно мне удается удовлетворить свою любознательность. Поэтому я много лет не смотрю телевизор, не читаю газет… вот и не приходится стряхивать лапшу с ушей.
Могли ли меня дезинформировать? Теоретически можно дезинформировать кого угодно, но очень любопытно взглянуть на уроженца благополучных Нидерландов, у которого нечто подобное прошло бы со мной. Похитрее видали. В течение долгих лет мне приходится проводить в судах гораздо больше времени, чем хотелось бы. В 90% случаев я представляю обычных граждан против тех, у кого «все схвачено, за все заплачено», либо против государственных органов. Если бы я не умела отличать версии от фактов, а надежные свидетельства от ангажированных, то мне было бы нечего делать в профессии.
Таким образом, как ни странно, версия г-на Лимонова, если отбросить гиперболы, связанные с мотивами «злодеев», физическими пытками и физическим присутствием в помещениях закулисных фигур, подтверждается неопровержимыми фактами. Что, в сущности, неудивительно: помотало писателя по миру, лет ему немало, иллюзий осталось немного, да и те, в основном, идеологического свойства.
В этой трагедии есть герой, но злодеев нет. Есть коллизия интересов глобальной безопасности и международного гуманитарного права. Есть проблема профессионализма определенных сотрудников специальных служб небольшой благополучной страны. Сотрудники голландских спецслужб - люди старательные, особенно когда их об этом просят заграничные друзья. Например, в свое время они с таким же рвением выполнили дружескую просьбу отпустить Абдул Кадыр Хана, укравшего ядерные секреты Королевства Нидерланды. В результате мир получил первую исламскую атомную бомбу. Эта бомба еще не взорвалась, но на грабли сотрудники службы разведки и безопасности исправно продолжают наступать. Обычно это их внутреннее дело.
Но права человека к внутренним делам государства не относятся. Субъективно правительство Королевства мне гораздо более симпатично, чем наше. Следует ли из этого, что нам следует поступиться правами нашего беженца?
Я утверждаю, что г-ну Долматову должно было быть предоставлено политическое убежище, которое полагалось ему по закону. Убеждена, что недопустимо использовать судебную систему для оказания давления на беженца. Вербовочный подход можно было осуществить после того, как он получил то немногое, что ему причиталось. Попытка сломать человека – далеко не самый эффективный метод склонения к сотрудничеству. Могли сыграть на чувстве благодарности, например. Дуболомы. В результате – провал операции и смерть ни в чем не повинного инженера.
Мы написали открытое письмо, адресованное послу Королевства Нидерландов г-ну Келлеру. Г-н посол получит из Гааги ответ, и перешлет его нам. Содержание будущего ответа, к сожалению, знаю заранее: было проведено тщательное расследование, факты не подтвердились, контролеру, который допустил происшествие, поставлено на вид, диагноз сообщат семье, пишите нам еще. Семье сообщат, что г-н Долматов покончил с собой в результате депрессивного состояния, связанного с проблемами адаптации. Примерно представляю себе, и что будет написано по-латыни. Это будет очень вежливый ответ, потому что он придет из Нидерландов. В аналогичных случаях из Великобритании, Израиля, США или Франции приходят менее вежливые ответы.
В любом суде Королевства я бы доказала свою позицию за одно заседание. Но я не следователь местной полиции и не прокурор. Поэтому – пишу, что еще остается делать? Получу ответ, аккуратно подошью в папочку, добавлю кое-что из того, что у меня собрано по этому делу, и перешлю в Амстердам журналистам, занимающимся независимыми расследованиями.
Может быть, у них что-нибудь получится. Непременно получится, если у AIVD* на них ничего нет. Хотя даже если нет – возможны договоренности, сливы, предложат другой эксклюзив…
Руки опускаются, но это нормально, к вечеру они всегда опускаются. Завтра на работу, надо помогать тем, кому еще можно помочь.
________________________________________
* Общая Служба Разведки и Безопасности (голл.: Algemene Inlichtingen ru Veiligheidsdienst) Королевства Нидерланды.
Материал по теме:
|
|
