Еще 25 октября УВКБ распространило пресс-релиз. Это достаточно короткий текст, причем довольно поучительный. Поэтому позволю себе привести его полностью:
«УВКБ ищет информацию о судьбе исчезнувшего лица, ищущего убежища
УВКБ ООН выражает озабоченность по поводу ситуации Леонида Развозжаева, искателя убежища, исчезнувшего в Киеве в минувшую пятницу, 19 октября 2012 года и впоследствии появившегося в полицейском участке в Москве на этой неделе.
Во время консультационной сессии по поводу убежища, состоявшейся в Киеве 19 октября, г-н Развозжаев, гражданин России, заявил о своем намерении подать заявление с просьбой об убежище, как в устной, так и в письменной форме. Вследствие этого, он находится под защитой международного права в отношении беженцев, и является лицом, находящимся в ведении УВКБ ООН. Как Украина, так и Россия подписали Конвенцию о статусе беженцев от 1951 года и, следовательно, связаны договорными обязательствами по защите беженцев и лиц, ищущих убежища.
УВКБ требует от властей России уточнения текущего состояния г-н Развозжаева и его статуса, а также обратилось с просьбой предоставить доступ к нему.
Обстоятельства исчезновения г-н Развозжаева, произошедшего во время короткого перерыва в совещании в законной партнерской организации УВКБ ООН в Киеве, остаются неясными. О его исчезновении была немедленно поставлена в известность украинская милиция. УВКБ обратилось к властям с тем, чтобы оперативно и тщательно расследовать этот инцидент.
УВКБ ООН призывает власти в Киеве немедленно принять меры для того, чтобы люди, вступающие в контакт с УВКБ и его партнерами за помощью в поисках убежища, не подвергались рискам для их безопасности, поступая таким образом».
Полностью разделяя озабоченность УВКБ «судьбой, текущим состоянием и статусом» г-на Развозжаева, «исчезнувшего» в Киеве и затем «появившегося» в Москве (вероятно, брошенного туда гипнозом), не могу не отметить, наряду с выражением восхищения чеканными формулировками, продолжение славных традиций дипломатии вообще и УВКБ в частности.
Брошен и брошен, не возвращать же его, в самом деле, обратно. Человек, не искушенный в дипломатии, вероятно, может простодушно попросить: «похитил – верни, откуда взял». В самом деле, почему бы тем сотрудникам «соответствующих правоохранительных органов», которые не заняты по предыдущей просьбе УВКБ в «тщательном расследовании», не прокатиться с г-ном Развозжаевым обратно в Киев по накатанной дороге?
Поскольку чиновники УВКБ убеждены, что г-н Развозжаев «находится под защитой международного права в отношении беженцев и является лицом, находящимся в ведении УВКБ ООН», почему им не попросить своих юристов напрячься и попытаться обосновать необходимость возвращения ситуации в положение, предшествующее злополучным событиям. Попытка – не пытка, не так ли?
Я говорю напрячься без тени иронии. Исчезновение человека и его появление в другом месте per se ущербом не является, и обвиняемый – не вещь. В любом случае функционеров УВКБ можно понять, так как право на буквальное восстановление положения дел, предшествовавшего выдаче, неочевидно, и адвокату Ставицкой, которой в аналогичном деле удалось добиться возвращения в Россию уже выданного последней Таджикистану политического беженца Мухамадрузи Искандарова, причитаются овации стоя. Однако если очень постараться, то можно вспомнить несколько положений, прецедентов и формулировок. Если чиновники обратятся, можно помочь им советом. Например, покопаться в прецедентах ЕСПЧ.
Тем не менее, формально (а работать неформально бюрократические организации, разумеется, не могут) УВКБ абсолютно право в том, что ничего подобного не требует: факт похищения г-на Развозжаева пока не доказан в суде. В соответствии с их предыдущим требованием, несомненно, будет проведено расследование. Читатель, возможно, догадывается, к каким выводам оно придет. Боюсь даже, что эти выводы могут оказаться верными.
Более того, в своих требованиях УВКБ и без нашей помощи забрело в дебри, куда никому попадать не хотелось, все из-за неожиданной застенчивости украинского руководства. Вся проблема с точки зрения бюрократии состоит в непрозрачности процедуры, тогда как в другой, не предвыборный период, дело могло разрешиться легче и гораздо тише. Украинская сторона могла просто принять решение об экстрадиции на основании Соглашения между прокуратурой Российской Федерации и Генеральной прокуратурой Украины о правовой помощи и сотрудничестве от 21 мая 1993 года. Данное билатеральное межгосударственное соглашение обладает приоритетом над Соглашением между УВКБ ООН и правительством Украины от 1996 г.
УВКБ напоминает о том, что РФ подписала Конвенцию о статусе беженцев от 1951 года. Именно это обстоятельство снимает бремя забот с украинской Генпрокуратуры об эвентуальном будущем возможном нарушении соседним суверенным государством своих международных обязательств.
Кроме того, не следует путать право на убежище со злоупотреблением правом с целью воспрепятствовать правосудию. Разве что в случае, когда закон, на основании которого преследуется беженец, противоречит общепринятым нормам права. Вот обвинят вас, скажем, в пропаганде гомосексуализма или в критике политических партий – милости просим.
Кухонный треп о мирной демонстрации, которая, возможно, состоится или не состоится в будущем, нельзя квалифицировать как подготовку массовых беспорядков. Для их подготовки на этой кухне потребуется, как минимум, разливать в бутылки зажигательную смесь.
Однако Украина не в состоянии и не вправе рассматривать обстоятельства дела по существу. Более того, дело в настоящее время sub judice, и разговоры на эту тему могут повлиять на решение суда, который должен оставаться независимым. Суд разберется, Басманный или какой еще – это вне компетенции Украины.
В общем, достаточно украинским властям назвать похищение другим словом, и не придется УВКБ сочинять пресс-релизы на эту тему, за отсутствием международно-правовых оснований. Разве что выразить озабоченность, в крайнем случае, пообещать внимательно отслеживать.
Само собой разумеется, что функционеры ООН не хуже нас с вами понимают всю примитивность подмены понятий, замены легитимности легальностью в приведенных выше доводах. Они пошли туда работать именно с тем, чтобы стоять на страже легитимности в международных отношениях, оставляя большую часть вопросов легальности национальным юрисдикциям.
Но что прикажете делать? Внести государство - члена Совета безопасности в список стран-изгоев на основании распространенности в нем практики пыток, риск подвергнуться которым слишком высок для политических эмигрантов? Процедуру не подскажете?
В тех случаях, когда людей, ищущих политического убежища, рутинно похищают по предварительному сговору, но называют это богатым словом экстрадиция, реакция официальных международных органов и даже общественности отсутствует или вполне минорна.
Таким образом, нормы международного права при их коллизии с внеправовой национальной судебной системой переходят в сюрреалистическую плоскость.
Поэтому вывод из печальных примеров г-на Развозжаева и его почти безымянных товарищей по несчастью, выданных законно, «без шума и пыли», прост. Забудем на время об УВКБ и прочих международных инстанциях – для обоюдного блага.
Вынужден бежать – на ООН надейся, а лучше сам не плошай. Хотя, между нами, не надейся (а также не проси и не бойся). Все это, в сущности, не о нас с вами, это о межгосударственных отношениях, тогда как международное право исходит из презумпции добросовестности национальных систем правосудия.
Собственно, почему на время? Среди людей, приходящих ко мне за юридической консультацией, многие до сих пор просят помочь им составить петицию в ООН. Когда, наконец, удастся сформировать гражданское общество, создать человеческую систему правосудия, то никакие ООН и Спортлото для решения подобных задач нам, гражданам, не понадобятся.
А пока светлое будущее не наступило – один из множества путей, в совокупности ведущих к этой цели, – взаимопомощь, в том числе, квалифицированная международная правовая помощь беженцам и политэмигрантам с привлечением добровольцев и практикантов юридических клиник в целевых странах миграции.
|
|
