Число российских отдыхающих на Кипре за этот год выросло вдвое – до полумиллиона человек, и в банке курорта Айя-Напа я наблюдал такую характерную картину. Служащий не отходя от кассы учит по рукописной тетрадке русский, а к переборке рядом прилеплены образцы наших купюр в 100, 50 и 10 руб. Опознав во мне русского, он обрадовался искренне – хотя чаевых в банке не дают. Еще лучше сцена в баре: киприотка по-русски объясняет опешившему англичанину путь до аквапарка…
То есть Кипр «русифицируется» на глазах, отношение к русским здесь куда лучше, чем к немцам, англичанам и французам, и куда лучше, чем в живущей за наш счет Абхазии. Там русская диаспора стараниями «благодарных абхазов» за последние годы сократилась с 50-и до 25-и тысяч человек, а здесь выросла до 40-а тысяч. Есть русская газета, радиостанция и две русские школы; президент острова Христофиас, лидер местных коммунистов, бегло говорит по-русски. На Кипре нам охотно продают недвижимость, не пытаясь потом отжать ее – и наш союз с ним выглядит самым благоприятным в обе стороны.
Но у него есть своя драматическая предыстория. В 1960 году Кипр, прежде английская колония, добился независимости и стал бурно развиваться – в том числе с помощью СССР, врага НАТО и мирового колониализма. Но в 1967 году в Греции, ближайшей родственнице Кипра, взяла власть хунта «черных полковников» – и затем напала на турок-киприотов, составлявших 18 процентов 800-тысячного населения острова. Против этого выступил его первый президент и национальный герой архиепископ Макариос; и в 1974-м афинская хунта, уже войдя в свою агонию, отдает приказ его убить. Но он, явно не без нашей помощи, пробирается в Нью-Йорк и с трибуны ООН громит «черных полковников», его поддерживают заявления ТАСС и нашего Патриарха Пимена.
Тут те полковники терпят крах в самой Греции, их войска бегут с Кипра, и уже турецкие силы под видом защиты соплеменников оккупируют его северную часть. Создают там, вырезав немало местных греков, турецкий анклав, куда переселяют еще 200 тысяч турок с материка – в результате остров колется на две части, греческую и турецкую. В 1983 году турецкая провозгласила себя «Турецкой республикой северного Кипра», не признанной поныне никем кроме Турции – опять же что-то очень близкое истории с Абхазией.
Турция отняла у Кипра и главный его курорт Фамагусту, дав отдыхавшим там иностранцам сутки на выезд. Они хватали из номеров только паспорта и деньги, надеясь скоро вернуться – но не вернулись туда больше никогда. В итоге проиграли все участники этой стычки; Фамагуста стала городом-призраком, где в одном месте уже 40 лет висит бетонная плита на башенном кране. На референдуме 2004 года беднейшие сейчас турки-киприоты проголосовали за объединение с греческой частью, но та сказала нет: мол шли бы вы к себе домой – но им и туда уже дороги нет.
Кому же все это дурное дело было выгодно?
Греки-киприоты говорят: Соединенным Штатам, стравившим Грецию с Турцией – ибо без их отмашки эти два члена НАТО нипочем не напустились бы друг на друга. Кипр же, вошедший в дружественное СССР Движение неприсоединения, стал тогда в средиземноморье костью в горле США, они и подмигнули тем и тем: берите его себе. В итоге в неразрешенном по сей день конфликте и Греция, и Турция оказались на подвязке у Америки, которая с помощью международных миротворцев выдавила с Кипра СССР.
Но это был, как уже видно, и пробный запуск того конфликтного сценария, который потом Штаты ловко разыгрывали в мире много раз. Грузино-абхазский конфликт 1992-93 годов был спровоцирован в точь по той же схеме. Аналогу «черных полковников» Шеварднадзе шепнули: забирай Абхазию – но взять ее не дали; зато в конфликтной зоне удалось порвать связь России с Закавказьем. Подобная игра в разное время, но с одним и тем же выигрышем США прошла и в Нагорном Карабахе, и в Югославии, и в Ливии.
Но киприоты после всех ударов по ним не пали духом – наоборот, воспрянули к новому великому подъему. Если Абхазия, где одни горюют, другие воруют, по сей день не поднялась до довоенной жизни, на Кипре после утраты Фамагусты выстроили тысячу новых курортов, часто среди голых скал. Пляжный песок завозили аж из Африки – неворовской стране и это оказалось по плечу. Ей не хватало воды, приходилось возить в танкерах из Греции – построили десятки больших и малых водохранилищ. Нет своего топлива – весь остров засадили ветряными электрогенераторами. Небольшой поселок Айя-Напа стал мировым курортом с сотнями магазинов, баров, ресторанов; но главное, что поражает здесь – стихия какого-то абсолютного порядка.
Пить за рулем разрешено – но обстановка на дорогах благостная донельзя. Все всем дорогу уступают, не превышают, не сигналят, не орут: ты, баран! ты, овца! – и русские, как под какой-то местной чарой, тоже. Наша шальная дома молодежь здесь, где взять машину на прокат очень легко, выбирает мотоциклы и квадрациклы, клонящие к езде с известным ветерком – но и на них ездит без того ветерка!
Эта дорожная культура покоится на продуманном законе, обязательном для полицейских, получающим по местным меркам очень хорошо – от 1,5 тыс. евро в самом низшем чине. Остановив нарушителя, служивый должен взять у него права через окно машины, отойти на пять шагов, выписать штраф и вручить его водителю опять-таки через окно. «Договорной» лазейки сразу нет, любое отступление от этой нормы карается очень строго, потому практически нет и коррупции в их ГАИ, и нарушений ПДД.
Их скоростные трассы идеальны, перед каждым поворотом и после него – дополнительная полоса в 200 метров; все указатели написаны «для дураков», то есть предельно ясно. Проехав остров из конца в конец по такой трассе, где скорость ограничена снизу и сверху от 65 до 100 километров в час, я не увидел ни одной машины, вышедшей бы за эти рамки. Как и ни одного полицейского: этот порядок здесь до того в крови, что даже не требует самого присутствия его стражей.
Тут нет этих распирающих нашу гордыню джипов-дурновозов; отсутствует профессия охранника – как и сколько-то серьезный криминал. Машины перед магазинами оставляют с ключом в замке зажигания – ну, правда, и угнать их с острова некуда.
И снова хочется сравнить его с нашей сестрой-Абхазией, живущей по принципу: мы, абхазы, у себя в доме хозяева – и будем нарушать все, что хотим. У этих же островитян обратный принцип: мы здесь хозяева, и потому будем у себя блюсти порядок идеальный. Они рады брать чаевые, но с еще большей радостью готовы одолжить приезжих, особенно русских. Вино на Кипре самое разнообразное и превосходное; я в винном магазине объяснил хозяину, чего хочу – он выложил искомую бутылку, но у меня в кармане не хватило денег на нее. Говорю, дайте другую, подешевле – но он всучил мне именно ту: «Я понял ваше желание, это для вас самое лучше!» – причем часть фразы произнес с гордостью по-русски.
В другом магазине моя спутница никак не могла решить, взять ей белые или красные брюки; хозяин разрешил ее сомнения, отдав обе вещи за одну цену. И тут, понятно, не одна любовь к нам, но и дальновидный коммерческий прицел. Остров живет с туристов, ему нужна реклама, и она в таких подачках, о которых наши бабы раструбят на всю Россию, еще эффективней, чем в стандартном виде.
Еще на Кипре меня поразила его церковь – православная, как и у нас, но действующая в ином вовсе духе. Святое место в центре Айя-Напы – древний монастырь, чей храм сперва был вырублен в скале, потом обстроен крепостной стеной. Но это не памятник, не капище для заупокойных молитв, а самое живое место. При мне здесь проходил недельный фестиваль старинных и национальных песен и средневековых шутовских искусств. Рядом с озаренной изнутри пещерой пара сотен стульев, вход свободный, на входе бочки с дармовым вином, хоть упейся. Но публика упивалась самим действом, извлеченным из воскресшей глубины веков; какими-то простодушными, но дивно оживавшими здесь напевами о Богородице.
Среди исполнителей из разных стран был и наш ансамбль из Петрозаводска; а в первом ряду сидел мэр Айя-Напы, устроивший все это; сиял от удовольствия, что все так удалось. Имея под собой курортов больше, чем во всей Абхазии, он приходил сюда не как абхазский президент Анкваб, с толпой охраны – а запросто, на своей ноге. На входе брал тот же, что и все, пластмассовый стаканчик с вином и посасывал его все представление, обмениваясь впечатлениями с близ сидящими. И по их словесному обмену как-то чувствовалось, что все они – люди одного острова, объединенные мечтой о его благе. Об этом шоу с дармовом вином опять же разнесут по миру его зрители – и Бог даст, в следующем году их будет еще больше.
Кипр – вообще религиозная страна, где официально признается лишь церковный брак, но церковь тут кроме ее прямых обязанностей занимается еще и откровенным бизнесом. Святые места, собирающие тучи туристов – всегда и раскрученное торговое место: сувениры, сладости, вино и прочее. Крупнейшая на Кипре компания по производству спиртного и других продуктов питания «КЕО», одновременно и самый крупный работодатель, принадлежит церкви. Это гарантия качества и низких цен: скажем, в аэропорту города Пафоса отменное пиво «КЕО» стоит всего 70 наших рублей за 0,5 литра.
Великое строительство последних лет на древнем острове – 3 новые аэропорта, лучшие в Евросоюзе дороги – очевидно, невозможно было б без духовного сплочения всего общества. И его деятельная религия, вобравшая в себя античные, христианские и коммунистические заветы, ведет, я бы сказал, прямой дорогой к коммунизму, недостроенному нами. Даже скажу больше: здесь этот коммунизм уже, пожалуй, и построен – в том реальном виде, что лишь и возможен на земле. Он выглядит не так, как в памятных советских прописях – буржуазный остров, курорты для буржуев, в том числе и наших – но суть-то такова!
Пенсия на Кипре – 500 евро, это для наработавших, при трудовом стаже еще выше, – что при ценах ниже нашего делает пенсионеров классом состоятельных и уважаемых людей. Высокий уровень бесплатного образования и медицины, и низкий – безработицы; средняя зарплата – 2000 евро. «Все в том острове богаты, изоб нет, везде палаты!» Эти палаты тут у всех примерно равные, с обязательными солнечными батареями и водонагревательными баками на крышах; ничего подобного нашим рублевским замкам не видать. Молодожены по программе их поддержки получают в кредит отдельное жилье. Работают все власть, но без натуги: по их жаре – после обеда 3-часовой перерыв на сон, летом дополнительный выходной каждую среду.
Да, при этом у правительства Кипра из-за исторической зависимости от Греции большие экономические трудности и вечная дыра в бюджете – но я бы ее даже поставил ему в плюс. Опережающие расходы идут в нескончаемую стройку и на зарплаты строителей, а не в карманы жуликов, которых нет на острове, где всех видать насквозь, а законы строго исполняются.
Вот жуликам со стороны, и нашим в том числе, бегущим от своего налогообложения, тут дан зеленый свет по регистрации их фирм в местном оффшоре. Но это уже – чужие промахи, все выгоды от которых Кипр честно делит на всех своих поровну, как его Бог велел.
Но вот что я все никак не мог понять: с чего к нам, русским, довольно приспустившим за последние 20 лет свой флаг, такое уважение на духоподъемном острове? Ну да, мы его кормим – и через его оффшор, и через растущее число наших туристов. Еще Путин недавно ссудил Кипру 5 млрд. евро, а наш Патриарх нанес сюда визит поддержки – очень верные, по-моему, шаги в отношение того, кто к нам относится с открытым сердцем. И все-таки здесь словно нечто большее этой обычной любви по расчету: нас любят и на всех других курортах мира, куда мы несем свою копейку, но далеко не так искренне. Когда я спросил об этом местного гида, он ответил кратко: «Мы помним все, что вы сделали для нас».
Эта фраза и доставила мне по размышлению всю разгадку. Ведь впрямь наша страна, когда еще звалась СССР, спасла и Кипр, и его кумира Макариоса – чей побег в ООН с помощью наших чекистов составил самую остросюжетную историю. Но мы забыли все эти свои истории, а Кипр запомнил их – воспринимая нас одним куском, куда вошли в прошлое величие, и нынешний упадок. И то наше прошлое величие преобладает в его памятных глазах; как бы и нам взглянуть пошире на себя, чтобы понять, что на исторических перекладных и у нас не все еще потеряно?
Почему сегодня многие в мире готовы дружить с нами? Мы хоть и все еще большие, но достаточно безвредные: не преследуем жестко свои цели, не нагибаем сателлитов – напротив, то и дело позволяем им крошить по крохам нас. А будь посмелей, могли б при нынешнем раскладе стать главным акционером Кипра, потеснив на нем нынешние военные базы англичан и турок. Устроить там вторую, так сказать, Абхазию – в отличие от первой полностью лояльную нам, и летать туда, минуя наши пробки на дорогах, на входные. Тем паче, что второй город Кипра Лимасол, где больше всего русских, уже зовут здесь Лимасолградом.
Но о такой прыти нашей власти, смелой лишь против нашей чахлой оппозиции, не приходится мечтать. Так хоть занять бы там, где наша публика преображается в лучшем виде, морального примера – как из руин, в которых Кипр лежал какие-то 40 лет назад, подняться до его сегодняшних вершин.
Этот блаженный остров, лишенный нефти и других продажных ископаемых, на сугубо трудовой основе воплотил в жизнь ту коммунистическую мечту, для которой у нас коксу не хватило. И мне сдается, он и из-за этого еще так любит нас – как тех, кто не дошли до светлой цели, но своими упавшими в грязь головами указали этот путь другим, которые дошли.
|
|
