Почему провалился коммунистический эксперимент
Коммунизм - новое посткапиталистическое общество равенства и свободы - всегда воспринимался как коллективистский, общинный рай. На этих идеях основан образ будущего и у Фурье, и у Оуэны, и у Кабе, и у Маркса, и у Бакунина, и у Кропоткина; и у русских народников и большевиков. Однако любые попытки реализовать этот идеал на практике, как в локальных коммунистических общинах, например, Оуэна и Кабе, так и в т.н. социалистических государствах, всегда с треском проваливались. Оказывалось, что люди не хотят делиться с другими имуществом, кровом, свободным временем, трудовыми усилиями, совместно трапезничать и т.д. Коммуны утопистов быстро разлагались и разбегались. Люди не пожелали слиться с коллективом, работать в его интересах, как на это надеялись идейные коммунисты.
Сколько было иллюзий и надежд по поводу различных коллективистских экспериментов в первые десятилетия советской власти. Однако эти начинания быстро превращались в коммунальный ад. Жизнь в коммуналках, общагах и всяких «домах коммуны» сопровождалась мерзкой склокой и взаимной ненавистью. Со всеми известными сопутствующими обстоятельствами вплоть до плевков в суп ближнего и драк в очереди к общему туалету. Люди использовали любые возможности, чтобы отгородиться от коллектива, въехать в собственные индивидуальные квартиры, заполучить личный садовый участок и автомобиль.
В общем практика коммунистических экспериментов доказала, что заставить людей жить коммуной, делиться между собой насущным можно только под угрозой удара полпотовской мотыги по голове или чего-нибудь в этом роде.
Свобода общения – основное право человека
Имманентно присущий людям альтруистический коллективизм, в который верили коммунисты, оказался мифом. Именно это привело большевистский эксперимент к краху.
Конечно потребность в коммуникациях – одна из базовых мотивов человеческой деятельности. Но, поправим Маслоу, потребность в коммуникациях по свободному выбору данного индивида. С теми людьми, с кем ему хочется общаться, в том объеме и при тех обстоятельствах, при которых для него это общение комфортно. Другой не менее важной человеческой потребностью и правом является возможность избегать нежелательные, принудительные коммуникации с другими людьми, т.е. не только устанавливать необходимые социальные контакты, но и отказываться от навязываемого общения.
Экономика капитализма, его корпоративная культура, так же как и хозяйство социалистических стран, основаны на принудительном коллективизме; на работе трудовых коллективов с постоянным составом, обязательном общении сотрудников на рабочих местах. Только при капитализме принудительная совместная деятельность идет прежде всего в интересах владельца(ев) компаний. Человек так же не волен сам выбирать себе партнеров по работе. Работать в коллективе, общаться с часто не интересными или даже неприятными сослуживцами и тем более начальниками людей заставляет суровая рыночная необходимость.
Свобода от другого: социальная атомизация и посткапитализм
Свобода - это не коллективный труд и быт в коммуне, а максимальная независимость личности от других, управление своими социальными связями, возможность контролировать свое личное пространство. Только такие свободные люди могут быть равными, защитить себя от эксплуатации и принуждения.
Новый социальный идеал может основываться не на коллективизме, а на дальнейшей социальной атомизации общества. Современные информационные технологии позволяют формировать сетевые коллективы для решения локальных задач (создания креативного продукта, технологии, ресурса и т.д.), с нестабильным составом и дистанционным общением участников. Они дают людям возможность самим выбирать партнеров, темы и формат трудового сотрудничества. Такая новая, но очень быстро развивающаяся форма экономической организации общества может со временем вытеснить корпорации, основанные на частной собственности и наемном труде.
Мы можем сидя дома за компьютером находить коллег для реализации тех или иных задач, сохранять дистанцию и расставаться с ними по необходимости. Эти возможности позволяют избегать многочасового общения в офисах корпораций с на фиг нам по жизни не нужными уродами людьми.
Именно такой тип организации способен обеспечить максимальную свободу, в том числе от принудительных коммуникаций, а значит от подчинения и насилия. Сетевые нестабильные горизонтальные связи разрушают сложившуюся социальную иерархию, отношения власти и собственности. У сетевых временных коллективов нет средств производства, отчужденных от работников (все работают на собственных компьютерах и ПО, а больше ничего и не надо). У них не может быть хозяина, владельца. Таким образом, эти новые производственные формы находятся за пределами капитализма.
Человек, освобождаясь от прикрепления к стационарному трудовому коллективу (будь-то хоть капиталистическая корпорация, хоть коммунистическая община), может участвовать по своему выбору одновременно в различных временных производственных, в т.ч. творческих сообществах.
Такая социальная атомизация ближе, чем коллективизм коммун к реализации коммунистического идеала максимальной свободы самовыражения (свободное развитие каждого – залог свободного развития всех). Хотя она, конечно, абсолютно противоположна классическим коллективистским представлениям об инструментах достижения этого идеала.
Конечно для того, чтобы новые сетевые хозяйственные формы вытеснили корпорации необходимо уничтожение копирайта (основного инструмента господства современных собственников), дальнейшая автоматизация механического труда и многие другие социальные и технологические изменения. Но уже сейчас можно спрогнозировать, что тенденция, активно развивающаяся в информационной сфере, рано или поздно распространится и на другие сектора экономики.
Не коммуна или корпорация, а сетевое творческое сотрудничество, основанное на множестве перманентно возникающих и прекращающихся персональных коммуникаций, может стать основой нового общества свободного творчества, без частной собственности и принуждения.
|
|
