В настоящее время в американской политике налицо резкое ослабление позиций вице-президента Ричарда Чейни – лидера так называемых «ястребов». Одновременно все более вероятной кажется победа на выборах в Сенат этой осенью и президента в 2008 году Демократической партии США. В этой связи американская внешняя политика уже сейчас эволюционирует в сторону воззрений лидеров демократов, которых мы хорошо знаем по администрации Билла Клинтона.
Среди этих людей, таких как Лоуренс Саммерс, Мадлен Олбрайт, Ричард Холбрук, генерал Уэсли Кларк, Стивен Систанович, есть немало опытных дипломатов и специалистов по международным вопросам. Однако все они – не стратеги. В Америке стратегов вообще мало. А из имеющихся весьма сильное влияние на внешнеполитическую стратегию Демократической партии оказывает патриарх «Холодной войны», неисправимый русофоб Збигнев Бжезинский.
Недавно Бжезинский выступил в прессе с любопытной программной статьей. В ней он в жестких выражениях подверг критике «ястребов» в нынешней республиканской администрации:
«Политика США после 11 сентября отличается крайней близорукостью и недальновидностью, сеет чрезмерную панику и слишком дорогостояща, если судить по ее первым результатам. В целом она сделала Америку более уязвимой и поколебала легитимности ее мирового превосходства. Что еще хуже, углубленный диагноз не позволяет в долгосрочной стратегической перспективе дать определение исторически значимой роли США в мире, способное сплотить нацию или оправдать ее приоритеты в глазах мирового сообщества».
Отмечая, что «сегодня ни с одной крупной международной проблемой невозможно справиться без участия Америки», Бжезинский в то же время подчеркивает:
«Но и США не в состоянии в одиночку помешать разработке ядерного оружия Северной Кореей, воспрепятствовать стремлению Ирана приобрести обогащенный уран, найти способ справедливого урегулирования палестинского кризиса, предотвратить бойню в Дарфуре, решить долгосрочную проблему растущей мощи Китая. Самостоятельно Америка не может ни покончить со зверствами в Чечне, совершаемыми слабеющей российской властью, ни даже нейтрализовать разрушительные региональные последствия своего доминирования в Ираке».
Любопытно, что Бжезинский признает тот факт, что в последний год во внешней политике США происходят изменения: становится все более заметен постепенный отход от курса на применение военной силы, отождествляемого с именами Чейни и министра обороны Рамсфельда. Поддерживая данную тенденцию, стратег Демократической партии в то же время критикует то, как это реализуется на практике Госдепартаментом США во главе с Кондолизой Райс:
«В конце 2004 и начале 2005 года в самой администрации США появились признаки осознания надвигающейся угрозы. С этого времени в Белом доме поутихли разговоры о войне с террором и все чаще стали раздаваться призывы к борьбе за свободу во всем мире. … От внимания зарубежных скептиков не ускользнуло то, что наиболее частыми примерами, призванными доказать успех нового демократического похода, были Афганистан и Ирак, подвергшиеся военной оккупации со стороны США, а также палестинские территории, все еще оккупированные Израилем».
В этой связи, весьма примечательно суждение Бжезинского об «универсальности» западных либеральных ценностей:
«Сама по себе демократия – нежизнеспособное решение. Поспешное насаждение демократии в отсутствие социально развитого и политически зрелого гражданского общества, например, на Ближнем Востоке, скорее всего, послужит целям радикального популизма».
Что же предлагается взамен нынешнего курса администрации США? Об этом Бжезинский говорит весьма размыто, ясно лишь, что центр тяжести в американской внешней политике следует, по его мнению, перенести с военных механизмов достижения целей на финансовые, пропагандистско-медийные и агентурные. Это вообще всегда было присуще демократам и отличало их от республиканцев.
Вместе с тем в необходимости ведущей роли США в мире Бжезинский не сомневается:
«Америка должна задавать тон в построении такого мира, который бы в меньшей степени уповал на химеру государственного суверенитета и в большей – ориентировался на неуклонно возрастающую и политически регулируемую взаимозависимость».
При этом принципиально важным он считает «вовлечение Китая и Индии в общую орбиту: ведь эти две страны способны превратиться в разрушительную силу, поскольку они становятся все более мощными и им в возрастающей степени свойствен рост национализма».
Не менее интересно и то, какие геополитические концепции ветеран американской дипломатии и политологии больше всего критикует. Таких я насчитал две. Во-первых, это – «новый «Священный союз», в который некоторые российские стратеги хотели бы втянуть США, Израиль и Индию. На словах этот союз должен быть направлен против мирового терроризма, на деле – против мусульманского мира и Китая, которых Россия рассматривает как основных, долговременных противников. Такой альянс смертельно опасен для Америки, ибо сделает ее главной мишенью всеобщего возмущения этим объединением, задуманным для прикрытия российских интересов».
Здесь под «некоторыми российскими стратегами» Бжезинский подразумевает крупного политолога из Москвы и его исследовательский центр. Насколько мне известно, начиная примерно с 2001-2002 годов там действительно проделана серьезная работа по выявлению точек соприкосновения с правыми политическими силами Израиля, а через них – с американскими республиканцами, а также с Индией. Кстати, участниками этого процесса являются постоянные авторы «ФОРУМа.мск» Антон Суриков и Александр Нагорный.
Более того, идея о тесном партнерстве между российскими силовиками и людьми из группы Чейни звучала и раньше, я слышал о ней еще летом 1999 года, когда в Кремле находился Ельцин, а в вашингтонском Белом Доме – Клинтон.
В то время возник острый военный кризис вокруг аэродрома Слатина в Косово, который заняли российские миротворцы. Американский генерал Уэсли Кларк, сейчас, кстати, один из лидеров Демократической партии США, отдал тогда приказ выбить их оттуда. У россиян был свой приказ: позиций не оставлять, а в случае нападения вести огонь на поражение. Неизвестно, чем бы все закончилось, но, к счастью, британский генерал Эндрю Джексон отказался выполнять приказ Кларка и вступил в переговоры с генералом Заварзиным.
Сразу же после инцидента в Слатине и под его впечатлением в Москву из США приехали люди, близкие к в то время главе фирмы «Халлибертон» Ричарду Чейни, чтобы изложить свои взгляды на целесообразность партнерства, включая военное, между Америкой и Россией в случае прихода к власти в Вашингтоне Республиканской партии, а в Кремле – ФСБ и армии.
Целями предлагаемого партнерства, к которому действительно по отдельным вопросам предлагалось со временем подключить Индию и Израиль, назывались противостояние Китаю и скоординированные действия в исламском мире, направленные на искусственное повышение мировой цены на нефть.
Я изначально отнесся к подобной идее, в которой России отводилась заведомо подчиненная роль, со скепсисом. Особенно после того, как выяснил, что с не меньшим энтузиазмом идею коалиции США-Россия-Индия-Израиль восприняли во Внешней разведке Саудовской Аравии, а следом – покойный амир Хаттаб, Шамиль Басаев и шейх Айман аль-Завахири. В их представлении подобный союз, будь он создан, не смог бы стать прочным и долговременным, а, с другой стороны, он вызвал бы мобилизующий эффект, наглядно демонстрируя сторонникам политического Ислама образ врага. Заодно он открыл бы новое окно возможностей для сотрудничества политического Ислама и Китая.
В конечном итоге так все и вышло, хотя в сколько-нибудь законченном виде «новый Священный союз» (выражение Бжезинского) создан никогда не был. Предпринятые же попытки такого рода привели лишь к операции «Преемник-99», сканлала Раша-гейт и войнам на исламских территориях и сегодняшнему тупику как у нас в Чечне и на всем Кавказе, так и в Ираке, Афганистане и Палестине. Хотя, конечно, цены на нефть выросли многократно.
Мне кажется, Бжезинский с критикой рассматриваемой идеи явно опоздал, сегодня она уже невозможна в принципе. Другое дело – новая угроза для США, которой патриарх «Холодной войны» уделяет в своей статье основное внимание – растущее неприятие Америки в мире:
«Муссирование террористической угрозы … укрепило в общественном сознании [США и Запада – Р.С.] образ затаившегося мусульманского террориста, готового в любой момент нанести удар. Если добавить к этому оказание Израилю усиленной поддержки, вызывающей гнев мусульман, и вторжение в Ирак, то нельзя не заметить: американская политика приобретает явную антиисламскую окраску, что играет на руку мусульманским фундаменталистам. …
Растущее число европейских мусульман, их единоверцы на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии, в Северной Африке, а также индейцы Латинской Америки все решительнее определяются с выбором способа противодействия тому, что они считают враждебным влиянием внешнего мира. Будучи, так или иначе, не удовлетворены нынешним положением вещей, они готовы подняться на борьбу с этой внешней силой [то есть с США – Р.С.]».
В результате, по наблюдению Бжезинского, выявилась «глобальная тенденция создания региональных коалиций с плохо прикрытой антиамериканской направленностью. … Данный процесс на руку, например, Китаю, который эксплуатирует усиливающиеся паназиатские настроения народов Восточной и Юго-Восточной Азии для того, чтобы облегчить себе задачу по негласному вытеснению Соединенных Штатов из этих регионов. Та же тенденция существенно ослабляет трансатлантическую составляющую в политике Европейского союза, пытающегося выстроить более четкую политическую линию. Она же побуждает горстку новых, демократически избранных, но левацки ориентированных латиноамериканских президентов укреплять отношения с Европой и Китаем».
Так или иначе, взгляды Бжезинского на внешнюю политику, а они, несомненно, в значительной степени разделяются многими в Демократической партии США, призывают к коренной смене американских приоритетов. Фактически маститый политолог предлагает всю ту же что и сейчас борьбу с Китаем, исламским миром и «индейцами» в Латинской Америке, но более тонкими, я бы сказал, более иезуитскими методами. При этом он по-прежнему не скрывает своего негативно-презрительного отношения к России: «слабеющая российская власть», «зверства в Чечне» и т.д.
В этой связи самой России пора определиться, что она хочет. Здесь возможны два варианта. Первый – возвращение к курсу 1990-х годов, к временам Ельцина-Клинтона. Но тогда решающее слово в Кремле будет иметь группа Чубайса, на которого делают ставку Лоуренс Саммерс и другие американские демократы.
Второй вариант – проводить независимую политику невзирая на внешнее давление, которое будет лишь усиливаться. Но если мы выбираем это, необходимо внести ясность в наши взаимоотношения с исламским миром.
В частности, нельзя строить отношения с Ираном, с Сирией, а также с движением ХАМАС и вообще с «Братьями-мусульманами» по принципу «слово дал - слово взял». Мусульмане такой язык не принимают, им нужна определенность: с кем Россия – с ними или с американцами. Нельзя также рассчитывать на прочные отношения с мусульманским миром не урегулировав ситуацию на Кавказе. Тем более, что на сей счет есть конкретные предложения, о которых недавно вновь напомнил философ Хож-Ахмед Нухаев (видимо, за такие инициативы прокуратуре РФ в свое время проамериканское лобби дало указание объявить его в розыск по ложному обвинению).
Между тем, инициативы Нухаева, не противоречащие принципу территориальной целостности РФ, предусматривают право больших анклавов в горах Северного Кавказа жить по собственным исламским законам, если на то будет воля населения. В принципе Россия от этого ничего не теряет – горные районы она и так не контролирует. Но с другой стороны, она сразу же перестанет иметь в лице собственных мусульман врагов, ведущих против нее Джихад. И одновременно завоюет симпатии у полутора миллионов приверженцев Ислама во всем мире.
|
|
