Итак, научно-техническое развитие Запада останавливается и кружит на месте. Об этом мы сказали в начальных текстах. Привели свидетельства самих западных мыслителей и предпринимателей.
Пора посмотреть правде в глаза. Пусть даже в душе и дует ледяной ветер. Это страшное чувство того, что мир стоит на пороге эры нового мракобесия. Начинается наше падение в новое варварство. Как всегда, мы рискуем увидеть скачок: переход количества в качество. Цивилизация – вещь весьма сложная. В один прекрасный момент она может катастрофически разрушиться, что твой Такомский мост. Или – чтобы было понятнее уже мало что знающему молодому поколения – как здание аквапарка в столичном Ясенево.
ОКНО ИЗ 1976-ГО
Кудрявый малыш смотрит на меня сквозь экран. Улыбаюсь ему, смахнув невольно набежавшую слезу. Малыш моргает недоуменно, теребя двуцветный вязаный жакет и поправляя офицерский ремень на расклешенных джинсах. За его спиной, на диване, лежит «Знание-сила» огромного формата. Кажется, там – повесть о приключениях Павлыша и его команды на планете с драконами. Пера Кира Булычева. И на стене – цветной календарь: состыкованные корабли «Союз» и «Аполлон» на орбите, подсвеченные солнцем. Сбоку, на столе, поблескивает панель радиоприемника «Океан». Кажется, чувствую даже запах весны в предгорьях Копет-Дага, врывающийся в раскрытое окно. Чувствую и помню, потому что этот малец – я. Только десяти лет от роду. Из 1976 года.
- Здравствуй… - лепечет он. – Ты такой большой. Я правда буду таким большим и сильным?
- Правда, - шепчу в ответ. – Я поднимаю штангу и тренируюсь до сих пор. И у меня – три дочки…
- Да? – малыш смотрит на меня округлившимися глазами. – А кем ты… - то есть я – стал? А наши уже полетели на Марс? Мы обогнали американцев? И как там, в 2012-м? Расскажи мне, Я-большой!
- Нет, Вовка, никто не полетел на Марс. Даже на Луну не полетели. Знаю, что ты смутно, но помнишь, как по телеку передавали взлет корабля с Луны, и тебя мама позвала?
- Помню. Только как в тумане…
- Это был 1972 год. С тех пор прошло сорок лет – и никто после на Луну не летал…
- Как? Почему? Этого не может быть!
Возмущенный Я-1976 бросается к книжной полке, срывает с него до боли знакомую книгу – «Познание продолжается» 1970 года. Только здесь она не так потрепана. Мелькают перелистываемые страницы. Мальчик тычет в экран цветную вклейку. Помню ее наизусть. Двухкорпусный чудо-корабль будущего. Стремительный и красивый, как «Наутилус», подводный атомный танкер.
- А это, это есть?! Через тридцать пять лет этого не может не быть!
- Может, Вовка, может… Ты еще всего не слышал. Знаешь, в 2012 году ничего нет. Нет подводных домов и городов на шельфе. Нет похожих на пирамиды городов-домов среди сибирской тайги. Нет подземоходов и белоснежных дирижаблей. Нет шагающих машин и говорящих роботов в домах. Нет солнечных электростанций и заводов на орбите. Нет акванавтов, нет даже электромахомобилей…
- А что же есть? Ну, скажи! – почти кричит мое альтер эго из семьдесят шестого.
И я смущенно молчу. Как объяснить хлопчику из 1976 года, что такое помойка Интернета, где гуляют толпы извращенцев, садистов и кретинов, и где самое посещаемое – это порно-сайты, бесконечные игры и чаты-болталки, где впустую убиваются миллиарды человеко-часов? Что такое опционы и фьючерсы? Распродажи и китайский ширпотреб? Виртуальная реальность и он-лайн-казино? Реалити-шоу «Дом-2»? СНГ, Ельцин и Путин? Клубы садо-мазо? Гей-парады? Салоны мобильной связи? Попса и «Твиттер»? Айфон и айпад? И что такое – легионы узкоглазых рабочих-полурабов вместо заводов-роботов? Что такое отпилы и откаты? Мусульманские живые бомбы и Чечня? Как нарисовать ему превращение мира в сонмище болванов, зачастую не читающих даже одной книги в год и часто не знающих, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот?
И выдержит ли все это психика мальчишки тридцатипятилетней давности?
- Как такое могло случиться! Это неправильно! – слышу отчаянный крик. И экран гаснет…
РАЗРУШЕНИЕ СРЕДЫ
Дисплей моей памяти гаснет, оставляя наедине с тоской и кручиной. Ибо когнитарий-ког с болезненной отчетливостью понимает, что мир катится к черту. Что цивилизацию так легко сломать. Что такое в человеческой истории случалось не раз и не два. И что может придти Тьма.
Тот мир космических кораблей, электрического света и стремительных авиалайнеров Туполева, в котором мы выросли, существовал благодаря неразрывному единству особой среды. Среды с необходимыми частями-«мирами». Какими? Промышленностью, наукой, образованием и популярной культурой. Одно не может существовать без другого. Уничтожь одно – и начнут отмирать и деградировать прочие части одной среды. Это как в природе. Выбил звено биоценоза – погибает вся система.
Вы вспомните ревущие 1960-е! И у нас, и на Западе бились сердца мощной индустрии, и никому в голову не могло придти, что можно перевозить заводы в Китай. Промышленность щедро питала науку, вузы и школы: ибо ей нужны были и хорошие кадры, и умелые инженеры, и гениальные конструкторы, и каждодневное решение тысяч конкретных проблем, рожденных в Реальном Деле. Уходили в космос мощные ракеты. Ставились авиационные рекорды. Казались близкими луне кратеры и красноватые пески Марса. Рождались проекты плавучих городов. И все это питалось мощнейшей поп-культурой: космическими операми, НФ-романами, захватывающими воображение фильмами. Прочтите биографии великих конструкторов и ученых, космонавтов и исследователей. Господи, сколько их выбрало свой жизненный путь благодаря Жюлю Верну, Айзеку Азимову, Гарри Гаррисону, Александру Беляеву, Константину Циолковскому!
Когда началась разрушаться «экосистема», когда реальный сектор поплыл в Азию, стало рушиться и замедляться все. Это как в настоящей природе: выбил бизонов в прериях – конец приходит и прериям, и волкам в них, и индейцам заодно. Без животворной силы промышленности, без ежедневного решения тысяч конкретных, творческих задач, стали погибать наука и образование. Изменилась даже культура: на смену великолепной фантастике пришли фэнтэзи с их гоблинами и троллями, магами и драконами. Пришли мракобесие и самые дикие суеверия, которые впору Темным векам. Ну, а воцарение проклятого духа быстрого обогащения, обожествление быстрой прибыли, стало довершающим ударом.
В такой «экосистеме» начался безнадежный застой. Тут прекратились действительно новаторские проекты и разработки. А зачем? Ведь они не приносят сотен процентов барыша за какие-то месяцы. Они требуют многих лет упорных трудов и напряженных исканий. Зачем все это – если на бирже можно сделать гораздо большие деньги, не напрягаясь таким образом? Молодежь косяком пошла учиться на финансистов, юристов и манагеров всех типов. Воцарилось тупое бухгалтерское мышление. А поскольку наука стала мельчать из-за ухода реального сектора, то она все меньше замахивается на что-то фантастическое. Вы можете припомнить, когда в последний раз были сделаны прорывы, аналогичные изобретению радиосвязи? Освоению атомной энергии? На наших глазах Запад, сокрушив Советский Союз, стал царством застоя. Он пытается сделать все, чтобы ничего не менять, чтобы законсервировать «прекрасный» статус-кво, где правят финансисты и специалисты по промывке сознания. Он боится появления и новых фундаментальных знаний – ибо они тоже грозят существующему порядку.
Все закономерно. Месиво из эльфов и спекулянтов, гламурных недочеловеков и толп полуидоитов – бесплодно.
СЛОМАННЫЙ МЕХАНИЗМ
Ничего удивительного в том, что в такой реальности сломался даже тот отличный инновационный механизм, что сложился в Соединенных Штатах. Помните «двухтактную схему»? Государство через свои агентства вкладывает деньги в рисковые, принципиально новые разработки, в которые частный бизнес никогда инвестировать не будет. А потом, когда часть таких разработок оказывается успешными, их подхватывает, коммерциализует и дошлифовывает частный капитал.
«…Не следует питать иллюзий относительно того, что на уровне фундаментальных научных исследований инвестиции венчурных капиталистов смогут заменить масштабное государственное финансирование. Задача венчурного капиталиста – в том, чтобы взять цветы, которые уже распускаются, и посмотреть, можно ли пересадить их к тем посевам, которые способны дать масштабные всходы. Но если никто не сеет семена, тогда и брать будет нечего…» - убеждает в своей книге «Жаркий, плоский, многолюдный» известный американский мыслитель Томас Фридман (не путать с Джорджем Фридманом!).
«Надо вернуться к основам. Работа правительства должна состоять в том, чтобы культивировать исследования, которые приведут к фундаментальным прорывам в химии, материаловедении, биологии, физике и нанотехнологиях, которые откроют дорогу совершенно новым подходам к решению энергетических проблем… Тогда венчурные капиталисты разберут самые перспективные идеи и попытаются их коммерциализовать…» - убеждает он, рисуя реальность Америки по состоянию на лето 2008 года.
Да ведь США десятилетиями именно так и работали. Начиная с комиссии великого Ванневара Буша при Франклине Рузвельте. И с создания ДАРПА в 1957-м. Но в уже в «нулевые» годы стало очевидно, что механизм забуксовал. Что прорывов-то – нет! Как замечает в своей книге Томас Фридман, администрация Буша-сына и Конгресс (2000-2008 гг.), когда дело касалось создания совершенно новых отраслей, действовали так, будто деньги на все это приходится извлекать из копилок собственных детей. «Хотя в то же самое время они, словно матросы в кабаке, разбрасываются деньгами, когда речь касается таких традиционных отраслей, как добыча нефти, угля и газа…»
То есть, Америка прекратила создавать принципиально новые отрасли. И ничего не изменилось с лета 2008-го. Глобальный тяжелейший кризис, уже официально признанный Новой Великой Депрессией, свирепствует уже несколько лет. Но в инноватике ничего не изменилось! Положение нельзя сравнивать даже с 1930-ми годами. Тогда через несколько лет после начала Великой депрессии-1, уже были сделаны впечатляющие прорывы. Хоть в виде грандиозного гидроэнергоузла в долине реки Теннеси, хоть в радиолокации, хоть в самолетостроении.
То есть, теперь плохо работает и хваленая американская инновационная система. Зато – можно побиться об заклад – она все лучше и лучше действует в промышленном Китае. А дальше все отчетливей проступает перспектива, когда западной науке перестанет хватать просто нормальных выпускников вузов. Из-за скверного качества обучения и из-за массового производства нечитающих полудурков, лишенных систематических знаний и познавательных способностей – новых варваров. Порода новых варваров становится серьезнейшей проблемой некогда развитого и передового «белого мира».
Вот и вся разгадка того, что сегодня Максим Калашников, знакомясь с «эпохальными» научно-техническими проектами и планами образца второго десятилетия нового века, видит не что иное, как бледные тени планов и проектов образца 1976 года.
КОЛЛЕКТИВНЫЙ СЕТЕВОЙ ИДИОТ, ПЯЛЯЩИЙСЯ В ЭКРАН
Всегда люблю приводить такой пример: железные дороги – прорывная инновация в свое время, и она буквально до неузнаваемости изменила реальность. Кто продавил их развитие, несмотря на сопротивление старого транспорта – «гужевиков» и «барже-канальщиков»? Мощный фабрично-заводской капитал Англии. Ибо реальному производству потребовался новый, надежный и дешевый транспорт. Ибо было кому его «продавливать». Реальные потребности реального сектора – вот двигатель развития.
А каким, к черту, «двигателем» могут выступить финансовые спекулянты, бордели, тату-салоны, киностудии, центы развлечений, пиар-фирмы и торговые моллы? Да, дороговато обошлось Западу превращение заводов в картинные галереи, дискотеки и шабаши «современного искусства». Как и русским дуракам, все это копирующим. Если что-то и развивается в этой «цивилизации» гламура и погони за быстрыми спекуляциями, так только виртуальщина и производство иллюзий.
У Линкольна Чайлда есть умный детектив – «Утопия». Действие его разворачивается в грандиозном развлекательном парке Утопия, созданным великим фокусником Найтингейлом. Вернее, созданном уже после его смерти, но по его желанию. При этом в образе Найтингейла легко угадываются четы Уолта Диснея, а в Утопии - Диснейленд. Преемники извратили замысел великого артиста-визионера. Он-то хотел сделать свой парк развлечений зародышем будущей цивилизации, но Утопию превратили в ряд развлекательно-иллюзорных миров.
«…Средства, данные на роботов, направили на другие нужды – обработку изображений, акустику. А пару месяцев назад программу начали сворачивать.
- Сворачивать?
- Отключать второстепенных роботов, заменяя их людьми или просто отказываясь от их услуг. Собственно, те единственные роботы, которых мы все-таки добавили, - вовсе не настоящие, не автономные. Это просто анимированные машины вроде драконов или мандрагор в Камелоте. И ими занимаются непосредственные руководители Миров, а не я.
Уорн потер лоб.
- Но почему?
- Разве вы не понимаете? Это все шишки из высшего руководства. Роботы не слишком привлекательны. Они чересчур технологичны и оторваны от реальности. Конечно, неплохо иметь нескольких для забавы, чтобы приводить в восторг туристов в Каллисто. И пиарщикам будет о чем писать. Но они не продают билеты. Высшее руководство считает, что роботы уже несовременны. …На них возлагались немалые надежды, как и на искусственный интеллект, но надежды эти не сбылись. Сегодня у каждого ребенка есть игрушка-робот – маленькие безмозглые штучки, которые лишь портят репутацию подлинных научных достижений. И никого не волнует, кто моет полы на уровне «С» - машины или живые люди.
- Эрика Найтингейла волновало. Он сам мне об этом говорил.
Тереза откинулась на спинку стула.
- Найтингейл был мечтателем. Он считал Утопию чем-то большим, нежели просто парком развлечений, построенным по последнему слову техники. Он называл ее горнилом новых технологий.
…Но Найтингейла больше нет в живых. И деятельность парка уже не основывается на его мечте. Она базируется на опросах посетителей и статистических отчетах. Все внимание – внешним эффектам. Пригласить специалистов по истории искусства, пусть все сделают все более реалистичным. Добавить голограммы лучшего качества. Увеличить скорость аттракционов…
И никто не был готов к тому, какой доход принесут казино. Изменилось само отношение к парку…
А теперь поставьте себя на место главного бухгалтера Утопии, который созерцает потоки льющихся в казино денег и видит папаш, сражающихся за право отдать сто баксов за голографический портрет своего отпрыска. А потом он смотрит на Терри Бонифацио и ее роботехническую программу. Кому, по-вашему, урежут финансирование при подготовке бюджета на следующий квартал?...»
В книге главные деньги уходят на создание аппаратов для создания иллюзий – голограмм, совершенно неотличимых от реальности. Для этого в аппараты-голографы переносят микросхемы из разбираемых роботов.
Господи, в небольшой цитате – вся суть убогой реальности нынешнего капитализма! Вместо роботов – миражи, гастарбайтеры и китайские рабочие за океаном. Главное – деньги, побольше и побыстрее. Ни никакой мечты. Великий Дисней мечтал сделать из Диснейленда именно такие горнила будущих технологий и школы для воспитания грядущей расы творцов – особо одаренных детишек. Но он умер – и сегодня диснейленды стали только развлекаловки. А роботов нет. Хотя еще в 1967 году проходил всесоюзный (СССР) конкурс человекоподобных роботов. У меня в журнале есть – могу показать. Теперь нет и этого.
Человечество превращается в коллективного сетевого идиота, пялящегося в экран на очередного «Аватара». В дебила, черкающего убогие мыслишки в «твиттере». Такова реальность. Такова причина нынешнего застоя и убожества. И за все это еще придется заплатить страшную цену. Цену в виде невероятно затянувшегося глобокризиса, могущего перейти в войну. Тем более, что для нее есть свои недочеловеки-кретины, воспитанные на сетевых играх. Новые варвары. (О них обещаю рассказать детальнее в следующей книге).
Расплата неизбежна.
Тот, кто сможет создать альтернативу этому тупику (только не в виде Северной Кореи) – тот и победит всех. Скорее всего, альтернатива может быть национально-социалистической.
Но пока ее нет. И мир верно входит в эпоху нового мракобесия.
РАЗРУШЕНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИСТОРИЧЕСКИ МГНОВЕННЫМ
Самое же страшное заключается в том, что разрушение современной технической цивилизации может быть таким же неожиданным и стремительным, как катастрофа Такомского моста. Стоял-стоял, а потом начал быстро колебаться – и разлетелся на куски.
Цивилизация – феномен очень хрупкий. Невозможность найти новые технологические выходы из кризиса – угроза войн и социальных потрясений. Они – это новый виток жестокости и одичания. Плюс несколько техногенных катастроф, возникших из-за плохой подготовки персонала. Раз-два – и вот уже толпы варваров доламывают технические системы – как зло.
Или еще чего проще: решит воспитанный на играх и Голливуде идиот, не представляющий последствий своих действий, поиграть в разрушение ядерного реактора. Просто потому, что не знает толком, что такое радиационное заражение. Просто потому, что подсознательно уверен, что у него – три жизни в запасе, и здоровье можно вновь обрести, отыскав на этом «игровом уровне» мешочек или пузыречек с баллами-бонусами.
Мы действительно подходим к грани, за которой – угроза крушения совеременной техноцивилизации…
Начало:
|
|
