«Цветные революции» подобны реке, в которую входят лишь один раз. Что легко удалось «цветным» политикам в 2004-2005 годах, оказывается непосильным для их «белых и пушистых» бывших соратников. Как и в прошлом году в Киргизии, состоявшиеся 21 мая в Грузии парламентские выборы так и не переросли в очередную революцию – ни сразу после выборов, ни через неделю.
Впрочем, ведущим экспертам еще пару лет назад стало ясно, что волна успешных «апельсиновых» и «тюльпановых» революций сменилась периодом революций «липовых».
Компот из оппозиции и «демографический всплеск»
Итак, официальные итоги грузинских выборов гласят, что правящее «Единое национальное движение» набрало около 59,9% голосов, «Объединенная оппозиция: Национальный Совет - Новые» – около 17,65%, Христианско-демократическое движение – 8,22%, Лейбористская партия – 7,28%. Оппозиционная Республиканская партия не преодолела избирательный барьер, получив лишь около 3,7% голосов, а прочие участники выборов не смогли набрать более 1%.
В одномандатным округах успехи грузинской оппозиции оказались еще скромнее. Из 75 мест по 2 досталось «Объединенной оппозиции» и «республиканцам», остальные получили кандидаты «Единого национального движения». Напомним, что в грузинском парламенте 150 мест, 75 из которых распределяются по пропорциональной системе и столько же – по мажоритарной.
В итоге, 120 мест из них получило «Единое национальное движение», 16 – «Объединенная оппозиция», по 6 – «христианские демократы» и лейбористы и 2 – республиканцы.
Естественно, не обошлось без административного ресурса. Были и случаи избиения и арестов оппозиционных кандидатов и агитаторов, однако и весь набор менее диких способов работы с оппозицией, принятых по всему пространству СНГ, налицо.
Во-первых, вызывают вопросы списки избирателей и процент явки на выборах. Так, в 1991 году в Грузии, еще включавшей в себя Абхазию и Южную Осетию, таковых оказалось 3 594 810. В 2004 году - 2 231 986, а в 2008 - 3 430 002. Каким образом произошел столь невероятный демографический всплеск, объяснить трудно. Кроме того, избирательный комиссии не внесли в избирательные списки отметки о выехавших за границу (а ведь значительная часть жителей Грузии уехало на заработки в Россию) – однако это никак не сказалось на проценте явки избирателей.
Так, кандидат от Республиканской партии Али Бабаев заметил, что в Гарадабанском районе (населенном преимущественно азербайджанцами) более 60% жителей, оставаясь в списках избирательных комиссий, находятся на заработках за пределами страны, но на проценте явки в официальных сводках это никак не сказалось.
Во-вторых, довольно массовым стал выход оппозиционных кандидатов из предвыборной борьбы – что также в духе постсоветского, в том числе российского, опыта избирательных кампаний. Так, покинули гонку 26 кандидатов-одномандатников из блока «Правый альянс: Топадзе-Промышленники». Кроме того, вопросы вызывают результаты выборов в ряде округов. Действительно, странно, что Леван Гачечиладзе, победивший Михаила Саакашвили в январе этого года на территории Тбилиси, теперь не смог стать депутатом от располагающегося в Тбилиси же Самгорского округа, почти на 10% отстав от своего гораздо менее известного конкурента Русудана Кервалишвили.
На руку «националам» Саакашвили сыграли и вполне законные положения Избирательного кодекса. Так, нарезка мажоритарных округов на этих выборах была произведена больше с точки зрения административного деления, чем численности населения этих округов. Например, в Глданском округе - 146 994 избирателей, а в Местийском - 9260, однако на каждый из них приходится по одному мандату. На пять крупнейших городов страны, где проживает 37% населения, приходится лишь 14 депутатов-одномандатников (18% от их общего числа).
Логика властей Грузии здесь вполне понятна – ведь на президентских выборах наименьшей поддержка Михаила Саакашвили оказалась именно в крупных городах, к тому же в сельской местности гораздо проще контролировать избирательный процесс. Наивысшие результаты оппозиция получила в Тбилиси (здесь же было избрано 2 оппозиционных депутата-одномандатника), а также в Аджарии, таким образом, сумев использовать традиционно высокие настроения крупного города, а также населения довольно благополучной прежде, но сегодня сильно урезанной в правах (а значит и в возможностях финансирования) автономии.
Впрочем, сама оппозиция также неоднородна. Здесь и лейбористы Шалвы Нателашвили, находившиеся в оппозиции еще при Шеварднадзе, и «Объединенная оппозиция», костяк которой составили многие из авторов «революции роз», и Христианско-демократическое движение Георгия Таргамадзе, являющееся, практически, дебютантом этих выборов. На ХДД следует остановиться чуть подробнее – ведь оно сумело удачно сыграть сразу на нескольких, казалось бы, не всегда совместимых полях.
Во-первых, апеллируя к авторитету Бадри Патаркацишвили и некогда принадлежащего ему канала «Имеди» (сотрудниками которого является большинство новых депутатов движения).
Во-вторых, используя оппозиционные настроения в Аджарии, где ХДД в итоге вышло на второе место. Возможно, здесь сыграла роль и карьерная связь Торгамадзе с Аджарией – он успел побывать пресс-секретарем бывшего главы автономии Аслана Абашидзе.
И, в-третьих, ХДД привлекло часть избирателей, которым близки религиозно-традиционалистские позиции. Тем не менее, не слишком впечатляющий результат оппозиции нельзя связывать только с административным ресурсом.
Оппозиция разобщена и не может представить четкой альтернативы курсу Саакашвили. В результате, ее сторонники, готовые к столкновениям с полицейским спецназом в ноябре прошлого года, с каждым месяцем все больше впадали в апатию. Важным показателем таких настроений стала и более низкая явка избирателей, чем на январских президентских выборах. Кроме того, насколько можно понять, авторитет Саакашвили или, по крайней мере, вера в «безальтернативность» этого политика среди значительной части грузинского населения еще достаточно высока.
Наконец, оппозиция не может опереться ни на влиятельных деятелей госаппарата, ни на руководителей муниципальных администраций, ни на (за редким исключением) крупный бизнес, поскольку здесь нет заметных игроков, неподконтрольных Саакашвили.
Наконец, власть избрала достаточно гибкую тактику. В одномандатных округах были выдвинуты не столько политики (подчас, уже заработавшие неприязнь общественности), сколько бизнесмены. При составлении партийных списков были учтены и интересы национальных меньшинств – главным образом крупнейшего из них, азербайджанцев, что позволило «националам» привлечь дополнительные голоса. Собственно, и степень оппозиционности и опасности для Саакашвили самой оппозиции можно поставить под сомнение.
Отметим, что два из четырех победителей-одномандатников из числа оппозиционеров состоят в партии «Новые правые», считавшиеся наиболее умеренной частью «Объединенной оппозиции» и выступавшей против любых новых революций. А в Цагери, где победил представитель республиканцев, кандидата от Единого Национального Движения не было вовсе, что также наводит на мысль, не отдали ли власти этот округ Республиканской партии. Что касается Христианско-демократического движения, то его лидера Георгия Таргамадзе в Грузии уже называли «агентом МВД» и человеком министра внутренних дел Вано Мерабишвили. Впрочем, один из лидеров Республиканской партии Грузии Леван Бердзенишвили заявлял, что Таргамадзе, напротив, «агент Кремля».
Политические реалии подсказывают, что правдой могут быть оба утверждения.
Бурджанадзе – не Тимошенко
Ряд грузинских оппозиционных политиков и российских экспертов все еще считает вероятной новую «цветную революцию» в Грузии – при поддержке Запада. Называют и ее нового лидера – бывшего спикера парламента Нино Бурджанадзе. Показателем того, что «дни Саакашвили сочтены» считают тот факт, что «вторая леди» грузинской политики отказалась избираться в новый состав парламента, а в мае была с визитом в Вашингтоне.
Впрочем, влияние Бурджанадзе в госаппарате Грузии в последнее время неуклонно снижалось. Саакашвили в последние годы старательно оттеснял представителей команды своих попутчиков по «розовой революции» – покойного Зураба Жвания и здравствующей Бурджанадзе - из коридоров власти.
Так, в нынешнем Правительстве людей Жвании осталось лишь трое, да и то далеко не на самых заметных постах. Это - вице-премьер, госминистр по вопросам евроинтеграции Георгий Барамидзе, министр сельского хозяйства Петре Цискаришвили и министр здравоохранения труда и социальной защиты Давид Ткешелашвили. То же самое начало происходить и с командой Бурджанадзе. Недаром перед тем , как осенью 2007 года она приступила к исполнению обязанностей Президента, полномочия и.о. главы государства были законодательно серьезно урезаны, что может служить знаком недоверия к ней со стороны Саакашвили. К тому же, прошлогодний конфликт с Бурджанадзе бывшего премьера Зураба Ногаидели также мог получить негласное одобрение Саакашвили.
Таким образом, удаление Бурджанадзе из правящей команды и ослабление ее позиций были лишь вопросом времени. Наиболее сильные позиции в правящих кругах Грузии, по мнению местных экспертов, сейчас занимают два человека – мэр Тбилиси Гиги Угулава и глава МВД Вано Мерабишвили. При этом, к «команде Угулавы» относят трех министров (включая главу Миноброны и Минэкономразвития), а самого столичного мэра считают возможным преемником Саакашвили. Именно их позиция, а не позиция Бурджанадзе, видимо, была бы решающей в случае любых политических кризисов в Грузии.
Запад не поможет
Что касается западных партнеров Саакашвили, то, даже если с их стороны и были какие-то претензии к грузинскому Президенту, то он явно смог устранить многие из них. Хотя бы в ходе кадровых перестановок в своем окружении. Так, новым премьером Грузии стал Ладо Гургенидзе, много лет бывший топ-мненджером американских, британских и канадских финансовых кампаний и считающийся ставленником американо-британского бизнеса. А новым секретарем Совета национальной безопасности Грузии несколько месяцев назад стал Александр Ломая, долгое время работавший в структурах Джорджа Сорроса.
Возможно, прохладные заявления лидеров «Объединенной оппозиции» о «НАТО» как раз и связаны с тем, что в западных столицах они теперь могут рассчитывать лишь на очень ограниченную поддержку. Правда, проблемы расхождения у Саакашвили и западных партнеров могут возникнуть по вопросу не о внутренней оппозиции, а об Абхазии и Южной Осетии.
Ряд экспертов трактуют состоявшийся 10 мая внезапный визит в Сухуми помощника заместителя госсекретаря США Мэтью Брайзы, как возможный шаг к признанию Америкой независимости Абхазии. Что ударило бы и по России – если вспомнить об очень осторожной позиции Кремля, до сих пор не сделавшего такого шага. Теоретически, это действительно бы принесло США неплохие геополитические дивиденды – скажем, в случае, если бы Сухуми могла бы стать центром притяжения для черкесских народностью российского Северного Кавказа. Однако, фактически экономическая зависимость Абхазии от России слишком велика. Поэтому скорее маневры Госдепартамента США могут быть связаны лишь с обещанием добиться широкой автономии для Абхазии в составе Грузии. А скорее даже – с желанием держать в напряжении всех геополитических игроков региона.
Итак, пока Россия может рассчитывать в Грузии лишь на «липовую» революцию. Однако, даже, если бы смена власти в Тбилиси и состоялась, вряд ли Москва получила бы более сговорчивого партнера. Все силы, которые могли бы всерьез претендовать на власть или хотя бы серьезное влияние в этой республике и при этом были бы в достаточной мере пророссийскими, были «зачищены» там уже давно – кто в 1990-е годы, а кто и в 2004 году. При молчаливом взгляде из Москвы.
|
|
