Хай-тек грядет, но в Туанляо
Программа состоит из трех частей. Первая - транспорт, дороги и пропускные пункты. Будет сделано все, чтобы сотни тысяч, а может, и миллионы китайцев смогли удобно к нам перебраться. Построят новые ветки железных дорог, автомобильные трассы. Появится прямое авиасообщение по маршрутам «Петропавловск-Камчатский - Далянь», «Владивосток - Чанчунь», «Южно-Сахалинск - Пекин». В поселке Забайкальск (сейчас там всего 11 тысяч жителей) намечено создать аэропорт (представьте: поселок со своим аэропортом!). Из Хабаровска в Москву будут летать четыре самолета в день, а в Китай - десять. Намечено железнодорожное сообщение от города Даньдун до нашего Уссурийска, от станции Хуньчун до села Зарубино. Откроются регулярные пассажирские автоперевозки от Харбина до Хабаровска, от нашего поселка Бикин до китайского Жаохэ. Реализацией этих проектов будут заниматься главным образом китайцы, причем в своих интересах. Цель - «увеличение объема перевозок китайской стороной», об этом прямо говорится в документе. Вторая часть программы - туризм, гуманитарная сфера, экология и создание совместных научно-технических «парков». Тут интересен пункт о «сотрудничестве в сфере трудовой деятельности». Сказано о статусе временно проживающих с обеих сторон, но понятно, что с китайской стороны таких «временных» будет во много раз больше, чем с нашей. Уже сейчас китайцев в России, по оценкам экспертов, около 3 миллионов, а русских в Китае - менее ста тысяч. Сегодня некоторые дальневосточники-пенсионеры уезжают в КНР, потому что там больше порядка, жилье дешевле, улицы чище. Если такой же порядок китайцы наведут в самой России, уезжать не придется.
Самая главная - третья часть, список ключевых проектов между восточными регионами двух государств. На территории КНР при нашей поддержке будут созданы более ста крупных предприятий, в том числе с использованием высоких технологий. Например, в провинции Цзилинь намечены завод по производству автомобилей с гибридным электро-бензиновым двигателем, изготовление лазерных устройств и батареи солнечных элементов, строительство аэробного биологического реактора. В провинции Хэйлунцзян Россия поможет в строительстве комбината по производству фосфорных удобрений и создании Всемирного торгового центра (раньше все знали такой в Нью-Йорке, а теперь возникнет в уезде Фуюань). В городе Чифэн будут перерабатывать добытые у нас сплавы цинка, свинца и олова. В городе Туанляо займутся глубокой переработкой нашей меди.
В чем будет выражаться нашей участие в этих проектах? Прежде всего, Россия станет источником сырья для китайских предприятий. Кроме того, от нас в КНР направятся квалифицированные специалисты. Характерно, что в городе Далянь (бывший город Дальний, построенный русскими в конце XIX века) будет создан Российско-китайский центр по биологическим исследованиям и генной инженерии. Именно там, а не в Хабаровске и не во Владивостоке. Очень трогательно, что этот центр назван не китайско-российским, а именно российско-китайским. То есть партнеры как бы отдали нашей стороне приоритет. Но хоть горшком назови - центр будет на территории КНР. «Китайский пылесос» вытянет из нас то, что ему нужно, - «мозги» и ресурсы.
Это не распродажа. Это ликвидация
А чем китайцы займутся на территории России? Львиную долю их планов составляют сырьевые проекты: освоение и добыча.Вот некоторые пункты программы:
• освоение Березовского железорудного месторождения;
• освоение Быстринского золото-медного месторождения;
• освоение Бугдаинского молибденового месторождения;
• освоение Култуминского золото-медного месторождения;
• освоение Евгеньевского месторождения апатитов;
• освоение Куликовского месторождения цеолитов;
• строительство комбината на золоторудном месторождении Кутын в Хабаровском крае.
Прибавим к этому грандиозные планы поставки в КНР нашего газа, угля и нефти, и станет очевидно, что мы и вправду спешим стать для восточного соседа основной ресурсной базой.
Десятки месторождений будут отданы для освоения китайским предприятиям без всяких конкурсных процедур. Почему бы не провести тендеры, не привлечь к ним российский, японский, европейский бизнес? Пускай на Дальний Восток придут не только товарищи из КНР. Как можно такое количество подземного добра оптом класть «в одну корзину»?
«Программа сотрудничества предполагает сдачу Китаю практически всех месторождений полезных ископаемых (кроме, пожалуй, якутских алмазов) во всех регионах к востоку от Красноярского края, - отмечает политолог Александр Храмчихин. - Если все месторождения сдаются одной стране, то это, мягко говоря, странно».
Будут в России и новые производства, но не слишком технологичные. Например, в Улан-Удэ, на Сахалине и в Камчатском крае китайцы намерены возводить «жилые массивы» (так в программе), производить кирпич и цемент. Для кого это доступное жилье? Конечно же, главным образом для новой рабочей силы - самих китайцев. Появятся ли там обособленные «чайнатауны», или местная власть постарается часть квартир выкупать для местных жителей - вопрос второстепенный.
Важно другое: население в наших восточных регионах убывает, рождаемость здесь низкая, миграция отрицательная. В 90-х годах число местных уменьшилось на 1,2 миллиона человек. Весь российский Дальний Восток сегодня - это всего шесть миллионов россиян на колоссальной площади в 6,2 миллиона квадратных километров (более трети всей страны). То же самое в Восточной Сибири (еще четверть России): Красноярский край - 2,9 миллиона жителей на территорию размером в четыре Украины, Иркутская область - 2,5 миллиона человек на территорию больше Франции, Забайкальский край - миллион жителей на территорию больше Германии. Есть еще уникальная Еврейская автономная область, в которой остались две тысячи евреев...
«Сегодня любой дальневосточник мечтает уехать на Большую землю, - говорит доктор экономических наук Никита Кричевский. - Просто нет возможности. Кстати, почему не строят федеральную трассу? Потому что если ее построить, из депрессивного региона все уедут туда, где все хорошо».
В восточных регионах КНР иная демография: там живут более 120 миллионов граждан. В двадцать раз больше, чем у нас. По китайским меркам наши территории почти не заселены. И привлечь туда рабочие руки из «безработных» районов (например, из Ленинградской области или Самары) нашим властям не под силу. Остается рассчитывать на приезжих, а они не намерены селиться в вагончиках. Более того, как сообщил «Ведомостям» член генсовета «Единой России» Александр Коган, китайцы согласны строить у нас заводы, но при условии, что на них будут заняты китайские рабочие. Судя по всему, российская сторона не против.
Стратегические перспективы этого процесса вполне очевидны.
Александр Храмчихин, заведующий отделом Института политического и военного анализа: - Китайцы уже не уйдут, они совершенно легально поглотят Восточную Сибирь и Дальний Восток, полностью привязав его к себе экономически и колонизировав демографически. Отыграть ситуацию назад будет невозможно уже никаким способом. Политическая и экономическая элита этих регионов будет на сто процентов скуплена Китаем и станет обслуживать его интересы. Китайцев в этих регионах станет больше, чем россиян. После этого юридическое оформление принадлежности Восточной Сибири и Дальнего Востока КНР станет чистой формальностью, не имеющей даже особого значения.
Плюсы и минусы совместного владения
В брежневские времена китайцев опасались пуще американцев. Логика была такая: в США живут так сытно, что война им поперек горла, а бедным соседям терять нечего. Появилось немало анекдотов. Оптимисты изучают английский, пессимисты - китайский, реалисты - автомат Калашникова. Или география будущего: на карте весь СССР желтого цвета, и лишь в бывшей Москве три красные точки. «Что это?» - «ГУМ, ЦУМ, «Детский мир», до сих пор кавказцы не сдают». Пока мы мыслили в привычных «оборонных» категориях и вбухивали огромные средства в военную промышленность и БАМ, китайцы занимались внутренним развитием. Без путча, пущи, распадов и революций. Без желания что-то доказать и показать всему миру, кого-то перегнать или повести за собой. Для нас приоритетом была идеология, для них - экономика. В итоге к началу 90-х в распадающемся СССР родилась еще одна, самая горькая, шутка: «Китайский путь для нас не годится: в России слишком мало китайцев». Ныне в КНР идет «одиннадцатая пятилетка». Правящая компартия - не помеха капитализму: миллиардеров там больше, чем в России. Бедняки тоже есть, но все меньше: в 1980 году их доля в населении КНР составляла 85 процентов, сейчас - 35. ВВП Китая в 13 раз больше российского. Экспорт промышленной продукции - в 20 раз больше нашего. Золотовалютные резервы - более 2 триллионов долларов. 60 процентов промышленного производства приходятся на долю малого и среднего бизнеса (у нас вдвое меньше). За тридцать лет из отсталой аграрной страны Китаю удалось стать третьей по величине экономикой (после США и Японии). Захватывать хотя бы пядь чужой земли для этого не потребовалось.
Однако в последние годы в КНР все более ощущается дефицит ресурсов. Тысячи новых перерабатывающих предприятий требуют огромного количества топлива и энергии: из экспортера энергоносителей Китай превратился в крупнейшего импортера (одной только нефти покупает 180 миллионов тонн в год). Китайский бизнес самым активным образом действует в Африке и Латинской Америке. Но соседняя Россия с ее огромными запасами углеводородов - куда более перспективный вариант.
В КНР довольно откровенно говорят о расширении «жизненного пространства». Суть концепции такова: установленные рубежи государства (то есть его границы) - не абсолют, а пределы, в которых страна может эффективно защищать свои интересы. По мере роста «комплексной мощи государства» его жизненное пространство должно расширяться. Что вовсе не означает военную агрессию. «Китайская стратегия - это просачивание, - говорит экономист и политолог Михаил Делягин. - Для китайцев Китай - это не территория, это места, где живут китайцы».
Если следовать этой логике, то получается, что наш Дальний Восток и Сибирь в случае активного экономического освоения со стороны КНР и притока туда восточных гостей автоматически попадают в сферу китайского жизненного пространства. Юридически это будут по-прежнему российские территории, но фактически Москва будет владеть ими лишь частично. Может, наполовину, а может, и того меньше.
«Наиболее вероятно превращение Дальнего Востока в кондоминимум Москвы и Пекина», - полагает политолог Александр Кустарев. На первый взгляд, это компромиссный вариант: мы не отдали свою землю, но с выгодой для себя, по-доброму, делимся ее ресурсами с соседями. Каждая из сторон будет иметь в этом регионе свою «долю». Москва - собирать налоги, китайцы - получать прибыль.
Тонкость в том, что при таком совместном владении китайцы будут защищать свои интересы всеми доступными средствами, вплоть до военных. А их Народно-освободительная армия (в отличие от нашей) год от года крепнет. В ней 2,5 миллиона человек на действительной службе и более ста миллионов в запасе. Попросить гостей «на выход» или согнуть их в дугу, как в недавней ситуации с «Черкизоном», у нас явно не выйдет.
О любви и арендной плате
Как граждане КНР относятся к нам? С подчеркнутой доброжелательностью. Достаточно почитать их главную газету «Жэньбинь Жибао»: о России и русских там или хорошо, или ничего. Это вам не западные СМИ, где то и дело шпыняют нашу «суверенную демократию». В Интернете есть сотни сочинений китайских студентов на тему «Я люблю Россию». Читаешь, и слезы на глазах. Как мы относимся к китайцам? С уважением, но настороженно. Опросы показывают: на Дальнем Востоке не приветствуют приток мигрантов из КНР, хотя их производительность в сельском хозяйстве - в десятки раз выше, чем у нас. Казалось бы: приветствуйте этих умельцев, учитесь у них! Нет, нам не по нраву те, кто нас опережает, кто работает лучше. Мы сами мечтали быть впереди планеты всей, но не получилось. КНР для многих из нас - угрожающая загадка. От попытки вообразить себе полтора миллиарда китайцев русскому человеку делается дурно.
В сентябре этого года в нашей прессе появилось сообщение о том, что часть Владивостока может быть отдана в аренду. Об этом написали специалисты расположенного в Петербурге экспертного «Леонтьевского центра». Им была предложена задача: разработать сценарий интенсивного развития столицы Приморья. Это оказалось нелегким делом. Никаких объективных предпосылок для «рывка» нет. Городская инфраструктура в отвратительном состоянии, а дальше будет еще хуже. Туристов принимать толком негде. Экспортировать особо нечего. «Мозги» утекают, причем не только на Большую землю, но и в КНР. Среди местного населения растет доля временщиков, которые прибыли сюда лишь подзаработать и уехать восвояси.
Эксперты предложили радикальный вариант: убрать из Владивостока орду чиновников, перенести краевой центр в Уссурийск, установить предельную свободу для бизнеса и сделать город дальневосточным «Нью-Йорком» - деловым центром всего региона. Для этого потребуется «политическая хирургия» - разделить его вдоль улицы Снеговая и половину отдать китайцам в аренду на 75 лет. Пускай там правит «чайна-менеджмент» с прямым подчинением Харбину. Пусть будут таможенные и пограничные посты. Главное: земля остается российской, а арендная плата китайцев в пять раз перекроет бюджет всего Приморского края!
Любопытный вариант?
Я бы сказал, поразительный. Берем крупный российский город, в котором все тихо разваливается, отдаем половину китайцам - и все, как в сказке, начинает цвести и колоситься. Если это реально, то похоже на приговор нам как нации.
Впрочем, никаких обсуждений не потребовалось - в Приморье питерские прожекты вызвали такой дружный всплеск возмущения, что руководство «Леонтьевского центра» поспешило откреститься от своих дерзких рекомендаций. Как бы китайцы ни объяснялись нам в любви, к массовому наплыву трудолюбивых иноземцев и «совместному владению» территорией мы психологически не готовы.
Впрочем, общественное сознание в России всегда было сферой активных манипуляций. В случае с арендой Владивостока информация явно была заброшена с «антикитайской» стороны. Можно предположить, что местное начальство как огня боится подобных экспериментов (отношение властей КНР к коррупции всем известно, а это не может не вызывать у наших чиновников ужасных предчувствий) и всегда готово поиграть на массовых патриотических чувствах.
Однако осенью прошлого года Россия отдала китайцам 200 кв. км территории Хабаровского края - остров Тарабаров и половину Большого Уссурийского. И ничего, страна не дрогнула, народ не встал на дыбы. Тогдашний губернатор края Виктор Ишаев, который не раз побеждал на выборах под лозунгом «Никаких островов китайцам!», вдруг смиренно согласился поделиться с большим соседом. Федеральные СМИ дружно приветствовали «прагматизм» кремлевского руководства. Выглядело и впрямь разумно: всего-то двести «квадратов», а в Пекине с тех пор относятся к нам как к родным...
Может, что-то подобное произойдет в ближайшем будущем и с идеей временной аренды Приморья? Стороны, не спеша, договорятся, обоснуют причины, перечислят плюсы для местного населения... Эксперты докажут нам, что наше будущее счастье - быть рука об руку с китайскими товарищами. Всякой хирургии предшествует анестезия. Вкус политического решения зависит от его сервировки.
А что у вас, господа, в рюкзаках?
Самое обидное - не то, что мы делимся ресурсами. И даже не то, что, вероятно, придется делиться территорией. Самое обидное - что у России есть достаточно возможностей для самостоятельного освоения Дальнего Востока. С участием иностранного капитала, но без унизительной зависимости от чьей-то «корзины», куда мы обязаны разом сложить все свои месторождения. Капитала в России в расчете на душу населения больше, чем в КНР. Вывезенных из РФ в оффшоры дивидендов (по оценке профессора Кричевского, около ДВУХ ТРИЛЛИОНОВ долларов!) с лихвой хватило бы, чтобы реализовать не сотню, а тысячу крупных инвестиционных проектов. Свободные рабочие руки есть не только в Китае, но и в Поволжье, в центральных областях, не говоря уже наших кавказских республиках, где большая часть трудоспособного населения получает из федеральной казны пособия по безработице. Власть могла бы диверсифицировать иностранное присутствие в регионе, выбирать лучших, на самых выгодных условиях, привлечь к обсуждению каждого проекта местное население. И в первую очередь создать условия для работы самих россиян. Но в том-то и проблема, что это нынешний государственный аппарат - пресловутая «вертикаль», - на такое не способен.
Власти фактически поощряют безработных к тому, чтобы никуда не уезжать: ищут для них альтернативные варианты, выплачивают изрядные пособия. А вот Дальний Восток становится все более безлюдным - там закрепить наших граждан не получается. Приоритет отдан гостям, льготы и казенные кредиты пойдут на реализацию совместных проектов с гражданами КНР. Парадокс: ближе к Москве мы имеем избыток трудовых рук, а на окраинах державы - пустующие земли, которые будут передаваться для освоения соседям.
Валерий Кизилов, публицист:
- Не надо говорить, что у России нет трудовых ресурсов и капитала, чтобы освоить природные богатства Сибири и Дальнего Востока. Они есть, но они омертвлены. Они сидят в Тольятти, сидят в Пикалево, сидят по всем дотационным регионам и отраслям. Сидят и ждут государственных субсидий, ждут защитных таможенных пошлин, заниженных тарифов на энергоносители, льготных кредитов от Сбербанка. Ждут, когда государство построит вокруг них инфраструктуру и пригонит к ним из-за границы простодушных «стратегических инвесторов». Ждут и долго еще будут ждать. А Дальний Восток освоят китайцы.
Почему государство не в состоянии стимулировать комплексное развитие своей территории за счет внутренних ресурсов? Вероятно, по той же причине, по которой в период кризиса у нас сокращается строительство дорог. Во всем мире растет, а у нас сокращается. Потому что во всем мире дороги - это выгодное вложение бюджетных средств в обеспечение занятости, а у нас - источник воровства.
По той же причине, по которой у нас не развивается малый бизнес. Во всем мире это источник занятости и умножения национального богатства, а у нас - дойная корова для чиновников и инспектирующих органов.
«Государство неэффективно», - так объясняет беспомощность двух миллионов российских чиновников экономист Евгений Гонтмахер. Количество госслужащих, увы, не переходит в качество: когда большая часть альпинистов думает не о вершине, а о том, как пополнить содержимое своих рюкзаков, подъем невозможен.
И тут экономические проблемы поневоле упираются в политику: как изменить государственный аппарат? Может, нам нужна сильная рука, беспощадные чистки и новое подобие ГУЛАГа? Не зря же так популярен среди части россиян стал сегодня образ Сталина, которого называют «эффективным менеджером» (дескать, людей стрелял, но и земли умножал). То есть опять назад, к тотальной мобилизации и превращению страны в единый трудовой лагерь?
Нет, конечно. Мировой опыт показывает, что существует единственный нормальный путь развития: сделать власть в стране открытой и демократичной, подконтрольной и сменяемой. Обычное возражение на это: Россия не Запад, не Европа. Она - Евразия, с ударением на букве «а», то есть почти Азия. А в Азии якобы особый менталитет: здесь общество патриархально и пассивно, оно похоже на стадо, которому необходим один верховный пастырь на многие десятилетия (вспомним недавнее откровение Олега Дерипаски: «Путин будет у руля до 2020 года»).
И тут для нас чрезвычайно интересен опыт ближайшего восточного соседа - Монголии. Географически это полная «Азия» вне всяких сомнений. Народ в юртах, славят Чингисхана. Но - удивительное дело! - именно там за последние десятилетия научились жить в условиях реальной демократии и политической конкуренции, что не замедлило сказаться на состоянии экономики.
Монгольский вариант
По своим «параметрам» эта страна вроде бы обречена на унизительную зависимость: крайне малонаселенная (всех жителей - менее 3 миллионов человек), с огромной территорией (как три Испании), зажатая с севера Россией, с юга - Китаем. Климат суровый, растить зерно здесь трудно, своей нефти нет, 80 процентов потребительских товаров приходится импортировать: от бензина до лекарств, от муки до компьютеров. В советские времена Монголию называли «шестнадцатой республикой». Ее экономику действительно во многом определяла Москва. После распада Союза в Кремле о братском народе забыли. Казалось бы, у страны не было особых шансов сохранить реальный суверенитет. Брошенная на произвол судьбы, отсталая Монголия могла перейти под крыло быстро растущего Китая, который давно имел на нее виды и даже предпринимал дипломатические усилия, чтобы «вернуть» ее себе (до 1911 года Монголия входила в состав Поднебесной в результате маньчжурского завоевания). Однако Монголии не только удалось сохранить независимость, но и создать эффективные политические механизмы, которые за последние годы сделали народ богаче. Там действует сильный, независимый парламент. Не сборище марионеток, послушных исполнительной власти, а настоящие народные избранники. В 1991 году был принят закон о приватизации. Всем гражданам выдали инвестиционные купоны, но в отличие от наших ваучеров они оказались более эффективны: владельцы купонов получили свою долю акций по итогам аукционов, на которых продавалась бывшая общенародная собственность.
В конце прошлого года, когда мир охватил финансовый кризис, монгольские депутаты приняли закон, по которому все виды сберегательных вкладов, независимо от их размера, гарантировало государство (в России, как известно, власть взяла под защиту накопления не выше 700 тысяч рублей).
Власть в стране не стянута в одну бесконтрольную вертикаль, а рассредоточена таким образом, чтобы государственные институты могли контролировать друг друга. На выборах (не декоративных, а реальных) там борются две главные политические силы - Народно-революционная партия (более левая) и Демократическая (более правая, либеральная). Ни одна партия не имеет решающего перевеса голосов в парламенте (сравните с нашей «Единой Россией», которая полностью владеет Госдумой).
Правительство формируется не единолично президентом, а с учетом голосов, поданных за ту или иную партию. До 2008 года две партии обладали в Великом хурале примерно равным числом голосов. В России это скорее всего привело бы к полному ступору и танкам на улицах. В Улан-Баторе сумели мирно договориться: десять министерских портфелей отдали левым, а остальные восемь плюс пост главы правительства - демократам.
В 2008 году состоялись выборы, на которых решающий перевес получила Народно-революционная партия. Возникла реальная угроза монополизации власти. Были серьезные основания подозревать чиновников в фальсификации. И народ не стерпел обмана: в Улан-Баторе произошли массовые беспорядки. После этого левые пошли на существенные уступки: их оппоненты, демократы, получили в правительстве почти половину мест.
А в мае этого года в Монголии случилось событие, которое некоторые наши публицисты поспешили назвать «оранжевой революцией»: на президентских выборах большинство граждан проголосовало за демократа Цхиагийна Элбэгдоржа. В стране появился новый президент либеральной ориентации, журналист по профессии, бывший премьер, политик с 20-летним стажем.
Смена власти в результате свободных выборов - это норма политической жизни, признак здоровой государственной системы. В России официозная пресса воспринимает это как «революцию», а любой либеральный лидер тут же оказывается под подозрением как «ставленник США». В реальности за Элбэгдоржа голосовали не потому, что он «любит» Запад, а потому, что он предложил народу более привлекательную модель развития - максимально открытую, направленную исключительно на благо большинства граждан.
Один пример: новый президент инициировал государственную программу, по которой часть прибыли добывающих предприятий будет распределена непосредственно между гражданами страны. Каждый получит свою долю денег от реализации подземных богатств (около 500 долларов в год). Другая программа даст гражданам долю от освоения крупнейшего месторождения меди и золота. Выручка от экспорта составит до 2014 года около 3 миллиардов долларов - по тысяче долларов на каждого жителя.
Рыба ищет, где глубже, а капитал - где надежней
В Монголии есть два крупных и привлекательных для иностранного капитала месторождения: медно-золотое Ою Толгой и угольное Таван Толгой. Уже шесть лет в стране идет всенародное обсуждение: какой инвестор более выгоден. Недавно определились с Ою Толгоем - его передают альянсу канадской и австралийской компаний. При этом 34-процентная доля в предприятии остается за государством. Инвесторы обязались вложить десятки миллиардов долларов в развитие местной инфраструктуры: строительство дорог, жилья, коммуникаций. Там, где будут вестись разработки, возникнут новые города. Никакого сырья и полуфабрикатов из страны вывозиться не будет - только готовая продукция, после глубокой переработки. Наплыва приезжих тоже не ожидается: иностранными на предприятии станут только специалисты и часть менеджеров. Почти весь персонал составят местные жители. Вообще Монголия тщательно оберегает себя от демографического «растворения». Местный закон жестко ограничивает приток мигрантов: не более 1 процента населения в год, сегодня это около 30 тысяч человек. 9 тысяч «мест» в этой квоте приходится на Китай, столько же - на Россию. Условия для ведения бизнеса в Монголии считаются намного более благоприятными, чем в России. Мы по этому показателю на 103-м месте в мире, Монголия - на 69-м. Желающие участвовать в местных тендерах стоят в очереди. Стыдно сказать, но в Монголию вкладывают свои капиталы и сотни российских предпринимателей. Не на любимой Родине, а там. Почему? Дело не в отсутствии патриотизма. В Монголии, в отличии от нас, существуют единые и прозрачные правила игры для бизнеса, там нет такой коррупции, зато есть независимый суд и независимая пресса, которая «бдит» за властью любого уровня. Недавно вновь избранный президент съездил на рыбалку на государственной машине - газеты подняли скандал: как это чиновник, слуга народа, тратит казенные деньги на свой личный отдых? О раскулачивании отдельных неугодных бизнесменов там не может быть и речи. Дмитрий Потапенко, российский предприниматель:
- Как только ваш бизнес станет интересен какому-нибудь конкретному пацану в погонах, каждому из вас (если вы являетесь владельцем) предложат «посидеть на дорожку.
Опасения о том, что новый президент отвернется от России в пользу Запада, оказались напрасными. Премьер-министром Монголии недавно был назначен выпускник МГИМО и Московской дипломатической академии. Впрочем, это не значит, что правительство будет вести игру в одни ворота: монголы умело маневрируют между «большими странами», получая для себя максимум преимуществ.
Желая получить для разработки Таван Толгой, Россия сегодня готова строить туда железную дорогу. На эти цели руководство РЖД попросило у правительства РФ 1,5 миллиарда долларов. «Этот проект позволит исключить зависимость Монголии от экспорта непереработанного сырья», - объясняет советник президента РЖД Виталий Морозов. Любопытно получается: из России большая доля сырья вывозится без всякой переработки, и с этим все смирились, а об интересах Монголии мы заботимся.
Глава РЖД Владимир Якунин готов развивать Улан-Баторскую железную дорогу, на это понадобится 6 миллиардов долларов. «Цель нашего сотрудничества - создание промышленных центров на территории Монголии с размещением здесь перерабатывающих производств», - говорит он. Разве не удивительно? В Монголии Россия потратит миллиарды на освоение и переработку, а на свою территорию для освоения и переработки запустит китайцев...
Власти говорят нам о «суверенной демократии», но дело идет к тому, что страна постепенно утрачивает суверенитет. Пример соседей для нас - наука, которой мы упорно не желаем учиться. Расплачиваться за это придется дорого.
|
|
