Стремительное возвышение Китая, на глазах превратившее его во вторую экономическую и политическую силу мира, - главное событие конца XX - начала XXI века.
Уничтожение Советского Союза создало угрозу формирования в мировом масштабе вполне тоталитарной диктатуры глобальных монополий, прикрывающейся «демократическими институтами» Запада и отвлекающей от себя внимание глобальным доминированием США, агрессивностью Клинтона и Буша, а также проповедью «нового империализма».
Китай своим развитием нейтрализует эту угрозу, возвращая мир к привычному биполярному противостоянию, в котором Евросоюз и Япония (а при удаче еще и Индия с Россией) будут выполнять роль сдерживающей силы, не допускающей его чрезмерного обострения. Геополитическое противоборство главных центров силы никто не отменял и не может отменить.
Ключ к успеху: ответственность руководства
Вопреки распространенным представлениям, секрет социально-экономического и политического успеха Китая заключается отнюдь не в бедности населения, обеспечивающей-де дешевизну рабочей силы, - в соседней Индии массовая нищета на порядок страшнее бедности отсталых регионов Китая.
Ключевой фактор «китайского чуда» - ответственность руководства Китая перед своим народом, которая и обусловила выработку, реализацию и своевременную корректировку государственной политики, полностью независимой от «Вашингтонского консенсуса» и от либерально-монитаристской системы ценностей.
Западные политики считают высшим достижением своей цивилизации умение уживаться с общественными проблемами, а российские - умение наживаться на них. Китайское же руководство («политиков» в нашем смысле слова, то есть оголтелых безответственных политиканов, там просто не держат) уже около 30 лет демонстрирует умение решать меняющиеся проблемы своего общества, обеспечивая тем самым его развитие.
Так, не прибегая к институтам формальной демократии в ее западном понимании (к которым так стремится правящая и владеющая Россией тусовка), которые являются разрушительными для незападных культур, китайские руководители наладили эффективное обновление руководства. Правила этого обновления лишь формально совпадают с американским запретом возглавлять государство более двух сроков. За последние 6 лет лишь четверть членов высшего эшелона власти (члены Политбюро ЦК КПК и правительства) остались на этом уровне, хотя бы и с изменением должности; аналогичная динамика наблюдается повсеместно.
Наиболее глубокая причина этой ответственности - китайская культура. Важны и 4800 лет непрерывной письменной истории (а даже европейские историки при рассказе о Карле Великом постоянно используют термин «предположительно» - тысячу с лишним лет назад Европа была варварской, что обусловило проблемы с письменными источниками), и огромный фундамент исторического опыта, включающий как традиции, так и обновляющие их революции.
Но более существенно, что китайский народ - единственный из живущих сегодня на Земле, изобретший свою государственность самостоятельно. Европейцы заимствовали ее у разрушенной ими (в бытность их варварами) Римской цивилизации, США и современная Индия (несмотря на колоссальный собственный цивилизационный опыт) - у Великобритании, Россия - у Византии. Китайцы свое государство придумали сами, и это социальное открытие (наряду с открытием переговоров как процесса) по своей значимости для конкурентоспособности, как правило, не осознается сторонним исследователем.
Не менее важный фактор - уникальность китайской интеллигенции: это едва ли не единственная интеллигенция мира, не относящаяся, даже в глубине души, к своему народу как к «быдлу», хотя значимая часть этого народа ведет вполне растительный образ жизни (конечно, с каждым годом образованная часть населения становиться все более значимым фактором).
Помимо фундаментальных историко-культурных причин, благодарить за это надо также и Мао Цзэдуна, заставившего практически всю наличную интеллигенцию прожить несколько лет в деревне, одной жизнью с китайскими крестьянами.
Наши руководители со времен Столыпина прогоняют значительную часть общества через тюрьмы и лагеря (даже при гуманном Хрущеве можно было лишиться свободы за публичную нематерную ругань), что распространяет тюремную субкультуру. Мао же, при всей своей несимпатичности, преследуя, вероятно, совсем иные цели, заставил китайскую интеллигенцию, «на своей шкуре» ощутив прелести сельской жизни, навсегда проникнуться уважением к самым простым крестьянам. По мере смены поколений это уважение слабеет, но еще долго будет оставаться одним из скрытых преимуществ Китая в глобальной конкуренции.
Безусловно, есть менее жестокие способы добиться того же результата, - но они почему-то остаются неизвестными.
Ключевой элемент китайской модернизации - модернизация государства. Назначение чиновников во все большей степени основывается на их заслугах и квалификации (экзамены на должность чиновника как массовая китайская практика значительно старше российской и европейских государственностей).
За преступления, связанные с коррупцией, в год осуждается, как правило, более 40 тыс. госслужащих и 15 тыс. «силовиков» (в России при действительном усилении борьбы с коррупцией - менее 1 тыс.чел.). И огромную роль здесь играет высшая мера наказания - смертная казнь, от которой правящая Россией тусовка открещивается изо всех сил - как на потребу своим западным контрагентам, так, вероятно, и из соображений личной безопасности.
Основные принципы модернизации Китая
Главный принцип модернизации Китая - государственный контроль и государственное планирование, так как только государство может обеспечить гармоничное и эффективное развитие столь большой и внутренне разнородной страны.
Поэтому «командные высоты» - прежде всего финансовая система, а также инфраструктура и сырьевые отрасли - остаются под жестким контролем, а в большинстве слуаев и в прямой собственности государства. В нашей стране, где частные банки начали создаваться с 1988 года, реформы шли строго наоборот - для блага не общества, но наживающейся на нем реформаторской верхушки (несмотря на ее постоянное обновление, само правило сохраняется в неизменности от Горбачева до Медведева).
Экономическая стратегия в отношении прав собственности заключалась не в бесконечном переделе имеющейся государственной собственности под прикрытием болтовни об «эффективных менеджерах» (в нашей стране это словосочетание стало таким же ругательством, как и слово «либерал»), а в разрешении создавать новые предприятия. Старые заводы чаще всего сохранялись в госсобственности (в особенности в приносящих валюту отраслях, в энергетике и сырьевом секторе), новые создавались как частные и как государственные на стратегических направлениях (прежде всего ВПК и космос), - это оказалось формулой развязывания инициативы не для разрушительных спекуляций, а для стремительного развития.
В результате рост сырьевых производств за последнее десятилетие резко отстает от выпуска высокотехнологичной продукции: если добыча нефти увеличена на четверть, а выплавка стали - более чем втрое, то производство автомобилей - более чем в 9 раз, компьютеров и оргтехники - в 14, а мобильных телефонов - в 23 раза.
В нашей стране пропорция обратная: добыча нефти увеличилась почти на две трети, выплавка стали - более чем на треть, а рост выпуска автомобилей (включая сборку из импортных машинокомплектов) - лишь на одну пятую часть. О производстве же компьютеров и мобильных телефонов никто и не заикается.
Основной механизм раннего этапа китайской модернизации - привлечение (сначала по этническим каналам, затем через глобальные корпорации) иностранных технологий. В отсутствие фондового рынка (до 2006 года он не играл никакой роли) иностранные инвестиции были прямыми и в основном остаются таковыми и сейчас. Их накопленный уровень уже превысил триллион долларов, более чем вчетверо превысив российский уровень (242,5 млрд.долл.) - при том, что основная часть «иностранных инвестиций» в Россию представляют собой кредиты и спекулятивные финансовые капиталы.
В Китае развернули свои мощности две трети крупнейших производственных корпораций мира, на долю которых приходится более четверти его промышленного производства.
За время развития фондового рынка (с 2006 года) индексы китайских бирж, несмотря на полуторакратное падение под ударом глобального кризиса, выросли втрое - при незначительном итоговом росте за это время российских индексов.
Привлекая иностранные технологии, китайцы без тени сомнения копировали и копируют их, создавая национальную, не контролируемую своими стратегическими конкурентами экономику. При этом, насколько можно судить, китайцы не позволяют глобальным западным корпорациям использовать право интеллектуальной собственности как прикрытие для злоупотребления монопольным положением. В результате по сравнению с началом 2000-х годов суммарный выпуск западных автосборочных заводов увеличился менее чем на четверть, - однако их доля в общем производстве автомобилей в Китае рухнула до 22%. В России за то же время при появлении иностранных сборочных заводов доля «АвтоВАЗа» рухнула с более чем двух третей до менее чем одной четверти.
Архитектор китайских реформ Дэн Сяопин (при Сталине он, скорее всего, был бы расстрелян дважды) призвал «идти вовне». За последнее десятилетие промышленный экспорт Китая вырос почти в 7,5 раза (в нашей стране, при всем росте цен на нефть, - менее чем втрое), превысив российский экспорт в 20 раз. На реализацию этой стратегии было нацелено все: и занижение курса юаня, и финансирование экспортеров, и присоединение к ВТО, - когда оно понадобилось, Всекитайское собрание народных представителей, чтобы не замедлять процесс, тайно ратифицировало в качестве неизвестных на тот момент условий присоединения к ВТО 800 страниц чистой бумаги.
При этом Китай проводит жестко протекционистскую по своему смыслу политику, исходя из абсолютного приоритета национальных интересов над интересами конкурентов Китая.
В России же до сих пор нет механизма развития экспорта, экспортные высокотехнологичные производства стремительно деградируют, а ненужная, исходя из нашего уровня развития, попытка присоединения к ВТО, затянувшись на 8 лет, привела лишь к уничтожению системы государственных стандартов, огромному количеству необоснованных, разрушительных для России уступок.
С середины 90-х годов Китай, наряду с развитием экспорта, сосредоточился на развитии инфраструктуры. В особенности это проявилось в ходе текущего глобального кризиса, когда партия взяла курс на внутреннее потребление и создание крупных инфраструктурных проектов. Форсированное развитие экономики создало угрозу роста социальной напряженности - и с 2003 года главной задачей государства стало не ускорение роста, а обеспечение социальной справедливости, выравнивание социальных и региональных диспропорций. В экономике это отразилось в переориентации на снижение зависимости от экспорта и всемерное повышение значимости внутреннего спроса, в том числе за счет развития инфраструктуры.
В результате с 1995 по 2008 годы длина автомобильных дорог в Китае выросла на 880 тыс.км. (в 80 раз больше, чем в России), железных дорог - на 29 тыс.км. (в 58 раз больше), а производство электроэнергии - в 2,8 раза (против 18% в России). За последнюю пятилетку Китай ввел в строй более 3 млрд. кв.м. жилья, что почти в 13 раз превышает российский уровень (население Китая превышает российское в 9 раз, при этом более половины вводимого в строй российского жилья - дома, которые люди строят сами для себя).
Опора на развитие внутреннего спроса за счет инфраструктурных проектов оказалась идеальной политикой в условиях глобального кризиса. Ответом на него китайского государства стала формула «в каждую деревню должна вести асфальтированная дорога, и центральная улица каждой деревни должна быть заасфальтирована». На фоне действий российской правящей тусовки эта фраза выглядит так, что за нее скоро будут сажать в тюрьму, - как за «экстремизм» и «возбуждение ненависти к социальной группе коррумпированного чиновничества».
Китайское государство, неуклонно наращивая свое научное обеспечение, самое позднее к концу 2007 года пришло к окончательному пониманию необходимости резкого технологического рывка, без которого растущему Китаю не хватит воды, почвы и энергии. В результате сразу после завершения Олимпиады-2008 без лишнего шума была начата программа комплексной технологической модернизации, которая наряду с развитием инфраструктуры оказывает огромное стимулирующее воздействие не только на экономику, но и на все общество.
Недаром результатом воздействия глобального экономического кризиса на Китай стало торможение экономического роста с 13% в 2007 до 8,5% в 2009 году (прогноз МВФ) - в то время, как в России рост на 8,1% сменился спадом на 7.5% (в США рост на 2,1% вменился спадом на 2.7%, а в Японии и Германии - рост на 2,3-2,5% сменился спадом в 5,3-5,4%).
Китайский путь - не для «сувенирной демократии»
Понятно, что описанные выше мироощущение и политика китайского руководства, вне зависимости от конкретных успехов и неудач Китая, являются смертельно опасным упреком для нынешнего российского руководства. Дело здесь прежде всего в том, что практически все постулаты либерализма и монетаризма в их трактовке Вашингтоном и российскими либералами были отвергнуты Пекином, который сумел творчески взять из западного багажа лишь необходимые элементы и повернуть их в свою пользу. Китай никогда не сжимал свою денежную массу, Китай с самого начала установил незыблимость слабого юаня к доллару, что позволяло при каждой операции достигать кратной выгоды из китайского экспорта, Китай сознательно шел на покупку американских бондов на сумму в треть от положительного сальдо своей торговли с США, создавая в силу масштабов этой операции стратегическую зависимость Вашингтона от Китая, а не только наоборот, как делает правящая Россией тусовка. Наконец, Пекин жестко контролирует свой «богатый класс», который выполняет стратегические задачи Китая, а не выводит деньги из страны под любыми предлогами, вплоть до покупки футбольных клубов и строительство суперяхт.
Строго говоря, любое сопоставление китайской элиты с российской правящей тусовкой представляет собой тяжелое и не поддающееся отклонению обвинение в адрес второй.
Поэтому немудрено, что наши руководители периодически высказываются в том смысле, что китайский путь не может быть ориентиром для России (хотя без Горбачева он именовался бы «советским путем»).
Правда, последнее заявление такого рода после визита Путина в Китай, сделанное Медведевым, было адресовано, вероятно, не Китаю, но Западу и российской бюрократии; его следует рассматривать в рамках неформальной избирательной кампании, в которой участвуют президент и премьер.
Сигнал Западу прост: посмотрите, Путин договаривается с вашим злейшим конкурентом - Китаем, а мы стоим на вашей стороне и придерживаемся ваших ценностей. Этот жест укрепит вызревшее достаточно давно отношение к Медведеву как к «своему» человеку, переход реальной власти в руки которого является наиболее благоприятным для Запада сценарием.
Российской же бюрократии продемонстрировано частичное дезавуирование усилий Путина: оказывается, он, проводя исключительно сложные переговоры (так, объем заключенных контрактов - 3,5 млрд.долл. - в полтора раза меньше предварительно согласованного), выполнял второстепенную задачу, не имеющую стратегического значения. Тем самым и сам Путин превращен во второстепенную фигуру.
Интересно, что и визит Путина в Китай, в ходе которого он резко повысил степень открытости России для освоения китайцами и согласился на размещение производств, обрабатывающих добытое в России сырье, на китайской территории, также подчинен предвыборной логике достижения формального успеха ценой любых уступок.
При этом Путин попал в «ловушку Ходорковского»: улучшив отношения с Китаем и впервые допустив его к освоению природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока, он тем самым создал стратегическую угрозу для США, зорко следящих за всеми действиями и особенно успехами Китая. Путин стал человеком (вынужденно - из-за отказа от модернизации России, но здесь важен результат), способствующим нарушению геостратегического баланса в пользу Китая, - и тем самым он объективно начал восприниматься американской элитой как человек, несущий вред США.
Стоит напомнить, что в 2003 году США не стали активно защищать Ходорковского в том числе потому, что тот выступал за строительство безальтернативного нефтепровода из Восточной Сибири в Китай, что воспринималось США как стратегическая угроза.
Кстати, единственным действенным способом обуздания аппетитов американских экспертов, грезящих «интернационализацией природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока», является тактичное указание на то, что в случае потери российского контроля за ними единственной американской компанией, которая там сможет работать, будет «Макдональдс» - и то по китайской франшизе...
А ведь высокая значимость Китая для внутренней политики России (да и в мировой политике в целом) обусловлена не его желанием, но лишь его успешной модернизацией.
|
|
