Понукаемый проф. И.Г.Яковенко, решился набросать эти тезисы для обозрения и критики.
Посвящаю их иранским (азербайджанским, арабским, белуджистанским, курдским и персидским) борцам за свободу и демократию.
Внимательный мой читатель уже знаком с моими рассуждениями о странном устройстве Восточного Средиземноморья - региона от Дона до Дуная и от Дельты Нила до Тигра, который постоянно и дискретно переходил от одной субэкумены (локальной цивилизации) к другой.
Позднее я обратил внимание на то, сколь многого драматизма можно было избежать, проживи государь император Александр Филиппович достаточно для того, чтобы индийское культурное влияние, в нашей реальности отрезанное от Восточного Средиземноморья Парфянским царством, по меньшей мере сравнялось с персидским.
Появление в эллинизме и иудаизме концепции аватар, например, значительно изменило бы древнюю богословие. Так эллинистские и римские монархи не стали бы воображать себя богами, но удовольствовались бы сознанием того, что они - аватары богов. Очень почётно, но не слишком эксклюзивно, не так подпитывает манию величия.
Однако главное здесь то, что трактовка иудаизмом пророков и Иисуса как аватар Иеговы сняло бы многие теологические конфликты. Аватары же имеют иерархию.
Между вишнуистами и кришнаитами есть разногласия, но им очень далеко до еврейско-христианских или до борьбы с христианскими ересями и конфликтом церквей.
Потому что исходя из концепции кармы несложно разрешить противоречия между свободой воли и предопределённостью, а концепция аватар снимает христологические и тринитаристские споры.
Но - подавляющим оказалось влияние персидское. Проследим импульсы такого влияния, его первичное и отражённое воздействие. Персидско-парфянская культура, как известно, построена на жёсткой системе бинарных оппозиций, вплоть до признания двух творцов вселенной и материального мира воплощением зла. Также она содержит развитую систему ангельско-демонических иерархий и фигуру божественного героя - победителя зла, т.е. спасителя вселенной.
Итак, в 6 веке в сферу персидской цивилизации попадают четыре других древних цивилизаций - сирийская, еврейская, египетская и эллинская.
Эллада затронута как бы краем - сатрапией становится Иония - греческие города на побережье Малой Азии. Однако они высокоразвиты и через морскую торговлю связаны со всеми эллинскими центрами.
И именно там появляется знаменитая «ионическая логика» (логика исключения третьего), позднее ставшая основой логики Аристотеля, на философии которой впоследствии базировался и мир ислама и христианства. Надо ли говорить, что индийские философские системы значительно сложней, утончённей и как раз направлены на уход от системных поляризаций.
Таким образом, матрицей эллинской философии становиться персидская идея вечно расколотого и вечно воюющего мироздания. А в иудаизме появляются эсхатологические идеи и в картине миропониманиям резко возрастает роль демонических сил.
В эпоху эллинизма грекомакедонский мир проникается персидской деспотической политической философией, приверженность к которой Аристотель - гуру Александра рассматривал как однозначный признак варварства, т.е. именно цивилизационной традиции левантийцев (бар - сын ИМЯРЕКА, так представлялись грекам карфагенцы, евреи, финикийцы и сирийцы).
Затем уже поверхностно персифицированные сирийцы, египтяне, евреи и малоазиатские и североэлладские греки попадают в систему эллинизма, т.е. греко-персидского цивилизационного синтеза.
Затем начинается третье отражённое воздействие - радикально-греческая и радикально-еврейская теологические направления в своём синтезе дают христианство, с двух сторон привнеся в него элементы персидского воздействий.
Но затем начинается новый поток персидско-парфянского воздействия - римские офицеры приносят с восточных фронтов митраизм. Его подхватывают служащие в римской армии многочисленные наёмники-германцы. Митраизм становится армейской («кшатрийской») религией, верой воинского братства.
А тут как раз для германских народов приходит стадия перехода от племенного шаманизма к универсалистской религии. И от ветеранов цезарьских армий митраизм приходит к германским народам, мгновенно охватывая их.
Отвлекусь на один исторический миг в сторону - именно поэтому шведские воины, подчинив Русь, точнее, перенеся её из нынешней южной Финляндии на берега Ладоги, Двины и Днепра, не стали приносить с собой Тора, Одина, Фрейи и Локи.
Следующим слоем легло христианство. В итоге содержание персидско-парфянских элементов в складывающейся Западной цивилизации стало очень высоким. А из Парфянской империи, вновь нанёсшей болезненные удары по римским и византийским армиям, пришёл ещё один культурный импульс - манихейство.
Оно оказало очень большое влияние на развитие будущего православия и на появления в католицизме манихейских «ересей»: богумилы, катары, альбигойцы, павликиане...
Когда из глубин Аравии вышел победоносный ислам, то он шёл по изрядно «персиизированным» странам - Сирии и Месопотамии. О влиянии на ислам христианских и иудейских колоний и даже государств Аравии я уже умолчу - столько об этом сказано. Затем в Халифат включены просторы Сасанидской державы (Парфии и Персии, включавшей Багдад). Она стала первой из самых высоких цивилизаций Раннего Средневековья, ставшей частью мусульманского мира.
Потом в него были включены бывшие византийские, т.е. православно-манихейские провинции. Ещё позже - германские (везиготские) владения в Северной Африке и Испании.
Прошло много столетий. И соединившиеся на просторах Российской империи еврейские лжемессианские манихейские в своей основе представления и манихейское влияние, сохранённое в допетровском православии, породили большевизм - как ещё одну мировую универсалистскую сотерологическую <квази>религию.
Интересно, что Западная цивилизация ответила на большевизм созданием нацизма - псевдоиндуистской кастовой доктрины и превращением Восточной Европы в поле боя Куру.
Потом прошли ещё десятилетия. Иран стал очагом Исламской революции. Эта революции воздействовала на суннитский мир, где политический исламизм существовал только в виде «Братьев-мусульман» - египетского варианта Гоминдана.
И в ответ возникли две совершенно различные формы суннитского революционаризма.
Первая показала, что было бы если бы Первый Интернационал пошёл по пути анархистского терроризма.
Вторая - что было бы, если бы чёрчиллевский «поход 14 держав» на Советскую Россию удался бы, и на руины Москвы вступил бы Колчак (или Деникин).
|
|
