МОЛДАВИЯ: ПОЛИТИКА НОВОГО ТИПА
(Интервью с директором Института проблем глобализации, д.э.н. Михаилом Делягиным)
Вопрос. Михаил Геннадьевич, в своем докладе Московскому клубу Вы указывали на формирование в современном мире глобальных сетей, которые освобождаются от первоначально породивших их государств и начинают оказывать на их политику определяющее влияние. В качестве примера Вы обычно приводите «техасско-саудовский клан», но это лишь один пример; можете ли Вы описать другие подобные явления?
Ответ. Знаете, Анна, не желая совать пальцы в розетку, я бы еще две недели назад Вам ответил, что подобными деталями не занимаюсь. Но вот был я в Таллине и, как в нашем деле положено, совершенно случайно пообщался там с очень интересными людьми из Молдавии.
В. Ого, эмиссары Воронина уже в Эстонии окопались?
О. Скорее наоборот - это люди той породы, которые истово веруют в то, что между коммунизмом и фашизмом нет никакой разницы, и переубедить их нельзя. И про Воронина они думают, - вполне искренне, - что эта кара господня, посланная молдавскому народу за некие тяжкие преступления непосредственно перед господом богом... Я с разными людьми общаюсь, знаете ли, и даже дружу.
Но потом, вернувшись в Москву, я навел справки, - и то, что мне сообщили эти довольно оригинальные люди, подтвердилось, несмотря на первозданную свежесть их подходов.
В. И что же подтвердилось? Что апрельский погром в Кишиневе организовал Лучинский, а не Морарь?
О. Вот не надо трепать чужие фамилии без необходимости. Морарь, я убежден, вообще не понимала, что делала, - она рассчитывала на пикет в 50 человек, на который и была подана заявка. И СМС-рассылка существовала, насколько я могу судить, только в воображении энтузиастов, ибо превышение трафика СМС над среднедневным в то время по Кишиневу было совершенно незначительным.
Толпу молодежи обеспечил старый добрый административный ресурс - мэр Кишинева, молодой правый либеральный националист, который ничего толком за время своего правления в городе не построил, но зато приказал вывести всех старшеклассников и студентов на площадь. Ну, их и вывели, и обеспечили массовость, которая служила прикрытием для хорошо обученных боевичков.
В. В Чечне обученных? Или у нас на Галичине?
О. Нет, в одной из бывших югославских республик. Это не политика- это бизнес, там есть лагеря и полигоны, где кто угодно может на что угодно обучиться. Контроля нет.
Эти боевики и пошли на штурм, а выведенная преподавателями молодежь - это видно на съемках - растерялась и испугалась. Те, кто вообще не ушел, просто отошел подальше от погромщиков.
В. А Лучинский?
О. А вот это для меня и по сей день самая большая загадка.
Общий замысел путча понятен: происходит штурм официальные здания, охрана дает отпор, и боевики под шумок убивают в толпе несколько детей.
В. Мне здесь, в Севастополе говорили еще про Наташу. Мол, Морарь должна была стать вторым Гонгадзе.
О. Это логично, но это детали. Я сказал - «детей», она взрослая, что ли?
В. Она старше меня.
О. А Вы не считайте по календарному возрасту.
Короче, возникают жертвы, в них обвиняются коммунисты и лично Воронин, они дискредитируются, а, поскольку альтернативы нет, так как оппозиция даже не слаба, а ничтожна, получается вакуум власти.
И вот вам, пожалуйста, на белом лимузине Лучинский как руководитель какого-нибудь «Комитета национального спасения».
В. Согласия, Михаил Геннадьевич. Согласия.
О. Ну, это специфика перевода с молдавского языка на российскую и украинскую политические культуры. На самом деле без разницы - хоть «группового секса».
В. Ну, замысел понятен, а загадка-то Вам в нем где?
О. То, как Лучинский проиграл в 2001 году коммунистам. И то, как он вел свои дела после этого. Понимаете, он не организатор, и в окружении у него хороших организаторов нет.
Он хороший человек, он трезвый политик, жесткий и внятный, - но с оргвопросами у него все просто, как у Руцкого. И, значит, в этом заговоре он чист. Планировался кем-то на роль бенефициара, но сам схему не собирал.
В. А если он не собирал, то кто?
О. И вот здесь вырисовывается дивное сочетание: криминалитет, который из Молдавии был вышиблен коммунистами, румынский бизнес, румынские спецслужбы, которые до сих пор «великой Румынией» бредят, и молдавский по происхождению бизнес, ушедший из страны после победы коммунистов.
В. А есть такой? И где работают?
О. Есть, одного из его представителей на второй день после беспорядков украинцы выдали Молдавии. А работают везде, хоть до Южного Судана, Дарфура.
Интерес этого конгломерата был очень простой: до победы коммунистов Молдавия была одним из центров глобальной контрабанды. На бывший советский военный аэродром под Бельцами садилось все, что могло до него дотянуть, - в любое время и в любом количестве. Это было как в аэропорту Грозного при Дудаеве, а то и хуже.
В. И глобальная преступность не простила коммунистам, что они прикрыли лавочку?
О. В том-то и дело, что не глобальная, а региональная! Глобальная просто перенесла операции в другие сладкие места. - их много, то же Косово чего стоит. А вот региональные мафиозные структуры, которые я перечислил, понесли потери невосполнимые.
В. И чего ж они ждали с 2001 года? Хорошей погоды?
О. Они не ждали, они с силами собирались. Они же потеряли деньги в результате прекращения контрабанды - это удар, от которого за пару лет не оправишься. Прошел передел сфер влияния, часть лидеров сменилась, возникли и развились внутренние конфликты, произошла частичная переориентация на другие направления...
Но российскую криминальную составляющую, да и, как я понимаю, молдавскую, которая вне Молдавии с нефтью оперировала, поддержали «нефтедоллары», а румынский бизнес и слабо контролируемые государством спецслужбы, - деньги Евросоюза, доставшиеся Румынии в ходе присоединения к нему.
Соответственно, старая мафиозная сеть окрепла, набухла деньгами и начала действовать.
В. То есть апрельский погром в Кишиневе готовился на нефтедоллары, в том числе и российские?
О. Думаю, что на нефтедоллары, в том числе и российской преступности. Путин с коллегами, как и евробюрократия, к этому отношения не имел...
В. Ну да, имел бы - все бы украли, и никакого погрома бы не было. То есть это криминальное образование - еще одна «засветившаяся» теневая властная сеть?
О. Да, совершенно верно. Именно она запугала либеральных оппозиционеров и исключила их договоренность с коммунистами, хотя в условиях дискредитации оппозиции погромами для нее это было самоубийство.
В. То есть оппозиция не дала коммунистам один голос, которого им не хватало для избрания президента, который в Молдавии избирается парламентом? И из-за этого и понадобились повторные выборы? А я думала, оппозиция не пошла на партнерство с коммунистами из принципа, а не из страха.
О. Простите, а где Вы видели принципиальных либералов, да еще и националистов, в парламенте? И не забывайте, что они прекрасно сотрудничали с коммунистами, и даже Счетную палату, да и сам Центризбирком возглавляли представители именно оппозиции.
Так что она в Молдавии вполне рациональна, когда до дела доходит, а не до лозунгов.
И они понимали, что могли просить за этот один голос все, что хотели, - и получили бы, - но страх был сильнее.
Потому что оргпреступность - это вам не правящая партия и даже не спецслужба. У нее бюрократов нет, - и тормозов, как правило, тоже.
И понимание вот именно этого, криминального аспекта молдавской политической драмы делает исключительно, принципиально значимым событием повторные парламентские выборы 29 июля.
В. Ну да, это выход мафии на национальную политическую арену в качестве полноценной политической силы, равной по своей мощи не просто правящей партии, но самому государству...
О. Отлично формулируете, Аня, я у Вас перепишу, если не против.
Молдавские коммунисты, возможно, думают, что они конкурируют с оппозицией. Но им противостоят не просто беспомощные политиканы - за их спинами криминальная транснациональная сеть, за их спинами мафия, которая хочет вернуть контрабанду и которая может устроить любую неожиданность, любую гадость, которую заранее и не представишь.
В. Но тогда получается, что исход выборов 29 июля не предрешен?
О. С точки зрения традиционной политической борьбы, борьбы партий, - вопросов нет, коммунисты должны сохранить власть. Но они сегодня конкурируют не с дискредитировавшей себя и испуганной собственными делами оппозицией - они столкнулись с оргпреступностью. Для нас в России ее масштаб локален, а для Молдавии с населением менее 4 млн. человек ресурсы этой мафиозной сети сопоставимы с ресурсами государства, а не то что правящей партии.
И потому выборы 29 июля имеют принципиальное значение.
Это политическое столкновение нового типа: не внутри общества, а между обществом, интересы которого выражают коммунисты, и транснациональной преступностью.
Это столкновение между привычным государством, которое действует открыто и легально, которое можно критиковать и с которым можно бороться, - и теневыми, невидимыми структурами, почти никем не видимыми, почти никому не известными и почти никому не подотчетными.
Эта борьба между государством и транснациональной мафией, - предвестие, один из первых эпизодов аналогичной борьбы, в которую вскоре окунется все человечество.
Мы знаем, что «разведка боем», первые схватки во многом определяют характер всей последующей борьбы. И потому молдавские коммунисты борются не столько за благо народа Молдавии и за справедливость, - они, возможно, не видя этого, борются за сохранение подотчетной народу и ответственной перед ним государственности против тайных, мафиозных, орденских структур власти.
В. То есть они борются за демократию - против криминальной тирании?
О. Да, именно так.
И исход их сегодняшней борьбы во многом определяет то, когда, как и на каких исходных позициях вступят в эту борьбу все остальные, - в частности, мы в России и на Украине.
Эта схватка неизбежна, но войдем ли мы в нее в положении сильного или слабого, во многом будет определено в конце июля в Кишиневе.
Так что молдавские коммунисты борются сейчас не только за справедливость для Молдавии - они борются также за нашу свободу - и, кстати, вашу тоже.
В. «За нашу и вашу свободу»... Вот не думала, что это может стать коммунистическим лозунгом.
О. Как написано у молдавских коммунистов в программе, коммунизм является воплощением стремления человека к свободе - и побеждает, пока остается таковым.
Так что противоречие здесь есть с бюрократическим извращением коммунизма, покончившим самоубийством в августе 1991 года, а по сути все правильно.
Обидно, конечно, что за свободу других боремся не мы в сильных и больших странах, а они - в небольшой и небогатой стране. Но то, что теперь боремся не мы, а борются за нас, - это и есть наша расплата за четверть века национального предательства, которые мы терпим.
|
|
