I. Почему воевал и отчего пал Рим
Слушал 8 января беседу на «Эхо Москвы» http://echo.msk.ru/guests/806602-echo/ Виталия Дымарского и Оксаны Пашиной с профессором Юрием Сергеевичем Пивоваровым, и сказал наш историк, что-то такое, что вот Российская империя была агрессивной, а Римская несла культуру. Российская тоже несла культуру, она стала уникальным мостом к вестернизации для Кавказа, для Центральной Азии и для того региона, что стали называть Новороссией (северо-западное Причерноморье).
Я к Риму "дышу неравнодушно" (Храм разрушили), но честно понимаю, что именно Рим открыл дорогу в Европу для эллинской цивилизации (хищная и злобная римская культура расцвела только после эллинизации, начиная со 2 века до н.э.), и на 19 веков дал европейским племенам и народам великий проект создания единого культурного и политического пространства.
Но Рим шёл только за рабами. Рим расширялся в бесконечных войнах. Как только сопротивление Парфии, восстания германцев, британцев, евреев, галлов и даков эту экспансию остановили, громада зашаталась. Всё было просто. Римская империя жила интенсивным сельхозпроизводством теплолюбивых культур, грандиозным строительством и поточным (почти уже мануфактурным) ремесленным производством. Если бы римскоподданные соглашались сидеть на брюкве и ржи, цезари могли бы сделать галлов, германцев, иллирийцев, славян крепостными, обязать их платить оброк и всё было бы хорошо и устойчиво. Но империя развела мегаполисы, строила массу крепостей и приграничных фортов, тысячи километров стратегических дорог, её нужно было море растительного масла и вина, а также пшеницы, в промышленном количестве растущей только в Нижнем Египте и в утопающем в зелени Тунисе (провинция Африка).
Поэтому только постоянные войны давали приток молодых и здоровых парней со всего света, которых десятками и сотнями тысч гнали по цезарским «автобанам» на италийские латифундии и мастерские, везли кораблями через моря на плантации и стройки века… А дальше происходило неизбежное – рабы в неволе очень плохо размножались и мало жили. Девушкам хозяева, а главное – их юные детки делали детей. Но это означало, что ребёнок и мать получали вольную (ночью женщина может потребовать от мужчины всё, а не только статус вольноотпущенницы, да и сын или дочь господина имеют полноценный статус только если они имеют юридически свободную мать). Вольную и средства на обзаведение, разумеется, получал и тот парень или солидный вдовец, который брал бывшую рабыню с бастардом в жены. Приобретаемые на востоке страшно дорогие мальчики-евнухи, не только услаждали хозяина, но поскольку им давали гуманитарную подготовку почти как гейшам, выйдя из возраста и статуса сексуальных игрушек, становились вольноотпущенниками - стержнем бюрократического аппарата – и имения, и провинции, и всей державы…
Под влиянием стоиков, а затем христианства, римские нравы и даже законы относительно рабов изрядно гуманизировались. Отпускать на волю рабов стало просто хорошим тоном. В результате всей этой ротации рабы непрерывно вскакивали в социальные лифты… И в результате империя должна была непрерывно рваться в шире, воюя по всем азимутам, чтобы всё больше и больше рабов поддерживали её народнохозяйственное развитие. Но всё больше и больше бывших рабов становились основным населением крупных городов. У них не было никакого римского патриотизма, никакой лояльности к римским порядкам и никакого почтения к римской цивилизации, но они были приучены быть внешне лояльны к любой власти, умея виртуозно хитрить и обманывать… 20 тыс. лангобардов могли взять вся Италию, а 20 тыс. бедуинов – всю страну Кофт.
II. Почему не так опасен ИГИЛ, как его малюют
Говорил мудрый Юрий Сергеевич и об угрозе ИГИЛ человечеству (скажу сразу – все организации, которую я назову – запрещены, две сейчас – одна давно) с чем я опять-таки не согласился (прошу прощения у чиаттелей, но все мои рассуждения на эту тему – перепевы мои предыдущих публикаций, начиная с октября 2001 года).
ИГИЛ принципиально отличается от Аль-Кайды. Аль-Кайда - это сетевое движение носителей традиционалистских исламских социальных слоев. Эти слои оказались травмированы глубочайшим социокультурным сломом исламской культуры. Их можно уподобить русским стрельцам или казакам, восстававшим против Петра I. Аль-Кайда объявила войну западной цивилизации, создав подпольную сеть, подобно европейским анархистам или русским народовольцам. Цель этой войны не уничтожить Запад (это смешно), но заставить его из ласкового соблазнителя превратиться в свирепого карателя. И эта задача была блестяще решена.
После 9/11 Запад с наслаждением вернулся в эпоху самой яростной и «беспредельной» холодной войны конца 40-середины 60-х. Идеологи Аль-Кайды рассуждали точно также как идеологи левацкого терроризма в Западной Европе за четверть века до них. Тем надо было превратить западную левую интеллигенцию в рекрутов революции, фашизировав либеральные системы ФРГ и Италии.
Вал социальных и демократических реформ, порожденный Революцией 1968 Года, приход в правительства социал-демократов, достигшее пика экономическое чудо необычайно консолидировали западные демократии. Только террор, по их расчетам, был способен превратить Общества Всеобщего Благоденствия в полицейские диктатуры. И тут совестливая интеллигенции и вольнолюбивое студенчество должны были пойти на баррикады…
У «Красных Армий» и «Бригад» их замысел позорно провалился. У Аль-Кайды – блестяще удался. Ислам стал образом врага (как коммунизм в 50-е, а евреи в 20-е), а следовательно, интеллигентные мусульмане должны были от него отшатнуться.
Здесь настало время сказать, почему Запад разрушителен для культур Западной Азии (включая «византизированное» православие). Дело не идеи автономизации личности, поднятую на знамена либерализмом. Исламская личность более персоналистична, чем индуистская или восточноазиатская.
Западный либерализм нёс четыре главные угрозы традиционализму Западной Азии:
1) идею социального и эротического равноправия женщин, включая право быть инициатором развода;
2) идею социальной и ментальной эмансипации подростков;
3) идею автономии личности от мнения клана и коллектива (идея права народа на восстание против несправедливой власти в исламе, в отличие от православия, сильна и религией санкционирована);
4) идею самостоятельно мировоззренческого поиска, включая переход в другое направление ислама или, вообще, смену религии.
Именно проникновение этих западных идей в любую Незападную цивилизацию (включая Еврейскую) воспринимается как смертельная угроза самому бытию. И поскольку эти идеи в принципе универсальны и объективно «заражают» любую культуру, достигшую уровня персонализма, то для защиты от них незападные культуры стараются не только создать цензурные бастионы, но превратить их во вражеские.
Что касается обещанное разговора про ИГИЛ, то это – следующая и последняя стадия обороны.
ИГИЛ – я обращаю на это особое внимание - пришёл к населению достаточно светскому и урбанизированному, прожившему по три и больше десятилетий в условиях социалистических диктатур просвещенческого толка: к суннитам Ирака (опора Хусейна), суннитам Сирии, суннитам Ливии, на Северный Кавказ.
ИГИЛ – это реакция на полный крах существовавшей модели арабского общества, на стремительную потерю социального статуса. Это стремление создать общество-«перевёртыш», тем более фанатичное теперь, чем более религиозно терпимым они были раньше.
(Нацизм захватил самую культурную и просвещённую нацию Западной Европы; куда более отсталые страны – Италия, Венгрия, Литва, Польша, Испания, Румыния имели куда более мягкие варианты правого авторитаризма и тоталитаризма).
Это стремление просто закрыться от мира и стать убежищем для растерявшихся людей, жаждущих героической, эсхатологической судьбы… Аль-Кайду можно сравнить со структурой Коминтерна, «разрыхляющего» буржуазный мир, а ИГИЛ – с безумием режимов Пол-Пота в Камбодже, Северной Кореи или коммунистической Албании, старавшихся герметически закрыться не только от капитализма, но и от брежневского вестернизированного потребительского тоталитаризма. Из своей культурно-исторической экониши ИГИЛ не выйдет, точно также, как индокитайский коммунизм (вопреки американским страхам) на Таиланд и Бирму, где влияние индийской цивилизации уже пересиливало южнокитайское, распространиться не смог.
Представим себе, что сионизм вдруг мутировал в ужасное террористическое движение, поставившее себе целью мстить европейцам за гонения времён инквизиции и крестовых походов, за соучастие в Холокосте. Совершенно очевидно, что ареал этого движения охватит только и исключительно европейских и североамериканских евреев. И для защиты от него достаточно будет переселить евреев в свою государство – в Палестине, Уганде (на что соглашался под конец жизни отчаявшийся Теодор Герцль), на Аляске (как в великолепной «Союз еврейских копов» Майкла Чабона) и заблокируют там.
Вот в соцстранах в 50-е годы сионизм был строжайше запрещён и беспощадно преследовался, как предельная угроза социалистической идеологии. Что привело к его тотальному распространению в еврейской среде. Но за эти пределы он не вышел.
|
|
