Как говорил Маркс, история повторяется дважды – первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Недавние события в Донецке с участием Стрелкова и Кургиняна воскрешают в памяти изрядно подзабытый эпизод отечественной истории 1927 года, эпохи дискуссии Сталина и его сторонников с левой оппозицией. А именно – эпизод с "тезисом Клемансо".
Тогда эта история стала своего рода информационной бомбой. А было так: 11 июля 1927 года лидер советской левой оппозиции Лев Давидович Троцкий написал в письме Серго Орджоникидзе, разъясняя свою позицию, что он вовсе не "пораженец", не является сторонником поражения СССР в войне. И привёл такой пример: "Французская буржуазия в начале империалистической войны имела во главе своей правительство без руля и без ветрил. Группа Клемансо находилась к этому правительству в оппозиции. Несмотря на войну и военную цензуру, несмотря даже на то, что немцы стояли в 80 километрах от Парижа (Клемансо говорил: “именно поэтому”), он вёл бешеную борьбу против мелкобуржуазной дряблости и нерешительности – за империалистическую свирепость и беспощадность. Клемансо не изменял своему классу, буржуазии, наоборот, он служил ей вернее, твёрже, решительнее, умнее, чем Вивиани, Пенлеве и Ко. Дальнейший ход событий доказал это. Группа Клемансо пришла к власти и более последовательной, более разбойничьей империалистической политикой обеспечила французской буржуазии победу. Были ли такие французские газетчики, которые называли группу Клемансо – пораженцами? Наверно, были: глупцы и клеветники тащатся в обозе всех классов. Но они не всегда имеют возможность играть одинаково значительную роль".
Конечно, было бы странно, если бы Сталин и его сторонники прошли бы мимо таких слов. Они и не прошли. Спустя три недели, 1 августа того же года, выступая на объединённом пленуме ЦК и ЦКК, Сталин говорил:
"Мелкобуржуазная дряблость и нерешительность" – это, оказывается, большинство нашей партии, большинство нашего ЦК, большинство нашего правительства. Клемансо – это Троцкий с его группой. (Смех.) Если враг подойдёт к стенам Кремля километров на 80, то этот новоявленный Клемансо, этот опереточный Клемансо постарается, оказывается, сначала свергнуть нынешнее большинство именно потому, что враг стоит в 80 километрах от Кремля, а потом взяться за оборону. И если это удастся сделать нашему опереточному Клемансо, то это, оказывается, и будет настоящей и безусловной обороной СССР... Смешно, когда эта маленькая группа, где лидеров больше, чем армии (смех), проработавшая целых четыре месяца и едва собравшая около тысячи подписей, если эта группа угрожает миллионной партии: "я тебя вымету". (Смех.) ... Троцкий думает открыть в партии гражданскую войну в момент, когда враг будет стоять в 80 километрах от Кремля. Кажется, дальше некуда идти…"
О "тезисе Клемансо" не раз вспоминали и в последующие годы, в том числе о нём вспомнил прокурор Вышинский на судебных процессах 1936-1938 годов. Он сказал, что "ещё 10 лет назад Троцкий оправдывал свою пораженческую позицию к СССР, ссылаясь на известный тезис Клемансо".
Отвечая Вышинскому, Троцкий язвительно писал: "Французы никогда не подозревали, что Клемансо был пораженцем и союзником "иностранных разведок". Наоборот, они называют его "отцом победы". В противовес этому я высказывался неизменно в том смысле, что свобода критики необходима нам не только в мирное время, но и в случае войны. Я ссылался на то, что даже в буржуазных странах, в частности во Франции, правящий класс не решался во время войны, несмотря на весь свой страх перед массами, подавить критику до конца. В связи с этим я приводил пример Клемансо, который, несмотря на близость фронта от Парижа – вернее, именно по этой причине – обличал в своей газете несостоятельность военной политики французского правительства. В конце концов Клемансо, как известно, убедил парламент, возглавил правительство и обеспечил победу."
У автора этих строк есть свои политические симпатии в отношении борьбы большинства и оппозиции 20-х годов, которые я никогда не скрывал. Но они сейчас не имеют никакого значения – значение имеет как раз точка зрения С. Е. Кургиняна, который неизменно заявлял о своей поддержке позиции и линии Сталина. И клеймил своих недисциплинированных единомышленников ехидным словечком "анархо-сталинисты". Это, насколько можно понять, люди, объявляющие себя "сталинистами", сторонниками дисциплины и единоначалия, но остающиеся в душе неисправимыми "размагниченными интеллигентами", не признающими над собой абсолютно никакой власти и никакого авторитета. То есть сталинистами на словах, анархистами на деле.
И что же мы видим? "Сталинист", неутомимый борец с "анархо-сталинизмом", как, впрочем, и всеми иными разновидностями анархизма, приезжает в осаждённый Донецк – для чего? Чтобы на фоне красиво расставленных на диване автоматов обозвать главнокомандующего действующей армией Донецкой Народной республики "изменником, трусом и предателем"! Тот факт, что все политические лидеры ДНР высказались в поддержку главкома, нимало не успокаивает пыла нашего пламенного обличителя. Когда Павел Губарев – собственно, инициатор и вдохновитель самого Донбасского восстания, отсидевший за это в СБУ-шной тюрьме и чудом из неё выбравшийся – предлагает ему встретиться с главкомом и лично обсудить свои претензии, г-н Кургинян обзывает его "хамом". Оказывается, главком должен был самолично, бросив все военно-штабные дела, явиться к нему на отчёт...
На что Губарев лаконично ответил ему народной пословицей о том, что "сено к корове не ходит".
Ну и скажите, кто тут решительный последователь "тезиса Клемансо", доводящий его до откровенного абсурда и гротеска, а кто – борец с "анархо-сталинизмом"? Всё смешалось в доме Облонских...
А теперь представим на минутку, что где-нибудь в декабре 1941 года, когда враг стоял даже не в 80, а в 30 километрах от Кремля, в Москве объявился бы кто-нибудь из иностранных "друзей СССР" – скажем, Лион Фейхтвангер или Андре Жид (хотя последний уже рассорился с Кремлём несколькими годами ранее). Этот "друг СССР" созвал бы в осаждённом городе пресс-конференцию и объявил бы на ней во всеуслышание, что верховный главнокомандующий – "трус и изменник", потому что сдал врагу Киев, Минск и многие другие города, отдал живущих там советских граждан в лапы фашистам, а ныне готовится, мол, сдать неприятелю Москву. Как бы с ним интересно, поступили? Нет, несмотря на всю, мягко говоря, суровость момента, всё же не думаю, что его поставили бы к стенке, и даже на рытьё окопов отправлять бы не стали. Хотя бы для того, чтобы не испортить отношения с европейской антифашистской общественностью, поддержка которой была важна. Но вот что бы сделали точно, немедленно и непреклонно – господина "друга ДНР", то есть, виноват, СССР вежливо под руки проводили бы до ближайшего советского пограничного столба, и въезд в пределы Страны Советов на ближайшие ...дцать лет был бы ему строго-настрого запрещён.
Неужели С. Е. Кургинян думает иначе?
|
|
