Либерализм и национализм, или почему я за «Евромайдан»

Создание российско-украинской конфедерации стало бы грандиознейшей внешнеполитической победой послеавгустовской России – путинской, ельцинской, прохоровской, ходорковской - любой. И одновременно – страшным национальным поражением Украины. Украинская экономика стала бы придатком российских монополий, украинская политика – филиалом Кремля (или Охотного ряда, если восторжествует парламентаризм), а украинская культура – рудиментом в общероссийской массовой культуре. Только западноукраинский анклав превратился бы в вечный нарыв. 

Это как если бы Канада вошла в США, и французский Квебек немедленно превратился бы из равноправной общины в стремительно ассимилируемый анклав. Но и все канадцы ощутили бы себя американцами второго сорта. И постепенно зрело бы недовольство, причём с обеих сторон, ибо слишком многим в США показалась бы избыточной цена «подтягивания» Канады. Хотя внешне такое объединённое Североамериканская государство стало бы вообще супер-супердержавой, а статус бывших канадцев и их социально-политическая валентность, резко повысились. Так же с Мексикой – миллионы мексиканцев мечтают по отдельности переселиться на Север, но все понимают – только почти 90-летнее дистанцирование от Америки помогли сформироваться мексиканской экономике, уцелеть мексиканской культуре. 

Когда лет семь назад шла самая грандиозная российско-белорусская нефтегазовая война, я открыто поддержал доводы Лукашенко, требующего от Москвы многомиллиардной компенсации за введение рубля в качестве единой валюты. Я понимал, что из-за структурной особенности* белорусской экономики, её приведёт к коллапсу переход даже на такую не слишком стабильную валюту, как докризисный рубль. И напоминал о жалкой участи народного хозяйства ГДР (между прочим, образцового для Центральной Европы) после попадания его в зону западной марки. 

Именно, учитывая все эти примеры, я убеждён, что включение Украины в российскую финансово-экономическую, политическую и культурную систему приведёт к её быстрому национальному краху. Но поскольку ни одна нация** не стремится исчезнуть, сопротивление национальному растворению неизбежно вызовет в «конфедеративной» Украине волну сепаратизма, логическим завершением которой стало бы очередное антирусское*** восстание. Необходимо учитывать и то, что именно по территории Украины проходит цивилизационный барьер между «материнской» Европейской цивилизацией и Русской цивилизацией - дочерней от Европейской, имеющей византийские цивилизационные корни (их часто ошибочно полагают «евразийскими»).

Поэтому, исходя из стремления избежать для моей страны тяжелого кровавого конфликта, и всячески сочувствуя стремлению любой нации к самосохранению, я категорически против втягивания Украины в общее политическое и экономическое пространство с Россией. Следовательно, я – категорически за мирный и демократический «Евромайдан». 

 

И тут совершенно явно проступает конфликт двух разновидностей российского патриотизма. Один расчёт убеждает, что включение Украины в российскую мегасистему – высшая цель России, и сопротивление этому – есть предательство национальных интересов. 

 

Но другой расчёт показывает, что в перспективе издержки от «заглатывания» Украины и попыток её «переварить», существенно превысят выгоды, и поэтому трезвомыслящий патриот должен возражать против политики, нацеленной на такую полуаннексию. В правильности такого ограничительного подхода убеждают примеры с вековой историей владения Польшей и Финляндией, со всеми последствиями для России от завоевания Кавказа. Очень показательно и история сорокалетнего советского контроля над Восточной Европой. 

Но зато, теперь, после публикации прослушки**** переговоров американских дипломатов, стала ясна основополагающая причина российско-американского противостояния. США категорически отказываются принять расширение зоны влияния Москвы в западном направлении. Точно также полтораста лет назад Великобритания сопротивлялась экспансии Российской империи в сторону Ближнего Востока и Индии. И поэтому антиамериканская российская пропаганда почти в точности повторяет антианглийскую XIX века («англичанка гадит»). 

 

Вашингтон встал на пути у «поднявшейся с колен» Москвы в её попытках вновь выстроить свой империум. При этом Вашингтон ещё и призывает к упорству своих западноевропейских коллег из «факаного» Евросоюза. 32 года назад так было, когда коммунизму сопротивлялась Польша, а 45 лет назад – Чехия. 

 

Америка – единственная в современном мире великая держава, пусть и демагогически, но исходящая в своей политике из лозунга приоритета прав человека (для европейского человека), объективно оказалась главным оппонентом путинистского империализма. Поэтому, если ставить знак равенства между Россией и империей, США – враг. 

 

Но если исходить из того, что полицейский деспотизм и новейший империализм Москвы – сами враги России, тогда Америка – точно также объективный союзник антипутинизма, как 70 лет тому назад она была объективным союзником немецкого демократического антифашизма. 

В такой уникальности США нет ничего чудесного. Я исхожу из того, что её причина в том, что именно американская (демократическая) ветвь англосаксонской культуры выиграла на «конкурсе цивилизаций», которым суждено объединить человечество, победив в этом соревновании тысячелетия иные европейские культуры – аристократическую англосаксонскую (британскую), французскую, германскую и русскую. 

Враги «Евромайдана» обрушились на его либеральных сторонников с едкими упрёками: как вы можете защищать этнический национализм? Повторять в принципе верные тезисы Ленина о разнице между национализмом угнетённой нации и национализмом угнетающей не хочу, просто потому, что русские в РФ не являются угнетающей нацией, а сами – одно, пусть и самое многочисленное, из этнических групп, покорённых правящей «опричной» номенклатурой. 

 

За двадцать послеавгустовских лет российский истеблишмент показал своё бессилие создать надэтническую гражданскую нацию. Поэтому интеграция с Россией обречена осуществляться исключительно в форме русификации. Даже, если согласится с теми имперскими русскими националистами, которые считают украинскую нацию не сложившейся, то и тогда попытки её ассимиляции – разновидность детоубийства, которую не один порядочный человек поддержать не может. 

Между либерализмом и национализмом, действительно, существует сущностный барьер. Либерализм исходит из приоритета личных прав, из того, что человечество, образно говоря, «квантуется» личностями, которые свободно объединяются в социальные группы. 
Национализм, напротив, философски исходит из того, что приоритетным является деление человечества на этносы, к которым, как к целостностям принадлежат отдельные люди. 

 

В этом смысле умеренный имперский деспотизм часто кажется куда толерантней национальной демократии. Здесь важно отметить, какая именно свобода человеку важнее. В Египте Насера, Саддата и Мубарака, в Ираке Саддама Хусейна и Сирии Асада быть политическим диссидентом означало обречь себя на мучительную смерть. Очень опасно было и проявлять не «ту» религиозную активность – шиитскую в Ираке и суннитскую в Сирии. Зато и атеисты, и христианское меньшинство – при условии полной аполитичности – чувствовали себя в безопасности. Заметим, что весьма толерантным – на общеевропейском и, особенно, российском, фоне того времени – было и религиозное законодательство последних десятилетий Османской империи. Это касалось даже сравнения правового положения турецких и российских армян. 

 

Что не отменяло жесточайшего полицейского деспотизма в Османской империи в других сферах. 

В тоже время падения (полупадения) светских диктатур в арабских странах привели к стремительному росту религиозной вражды. 

Авторитаризм во многом русифицированных украинских «регионалов» выглядит как буржуазный космополитизм, на фоне которого экзальтированный украинский национализм выглядит пугающим. Это как если бы в современной России объявили бы экстремизмом критику политики Сталина в 1939-1945 годах и критику политики Путина, но зато легализовали бы однополые браки. И тогда беспринципные «системные» геи везде восхваляли бы демократизм существующих порядков. 

Когда я рассуждал о различных модификациях прав человека, то задумался, можно ли выявить некое индивидуальное право в качестве первоисточника несомненного коллективного права на национальное самоопределение народов. 

 

Я выдвинул гипотезу, что таким индивидуальным правом является право на этнокультурное наследие и идентичность. А право на самоопределение, которое на самом деле есть право на «своё» государство – это создания институциональной системы защиты и поддержки наследия и культурной идентичности личности - в форме государственности. 

В этом смысле либерал среди иных прав, обязан признавать и отстаивать и право человека на сохранение его этнокультурной идентичности.

Опыт свыше 60 лет политического и экономического объединения западных европейцев («горизонтального» варианта Священной Римской империи) – сперва в форме НАТО и «Общего рынка», Совета Европы, а затем в форме Евросоюза, показал, что такое объединение идентичности европейских народов не угрожает. 

 

Напротив, весь опыт послеавгустовской России, особенно эпохи Путина, с её правовой и культурной унификацией, «единым учебником», принудительного насаждением государственной мифологии на основе самодержавной и сталинистской имперской традиций, борьбы с «лезгинкой», доказывает, что интеграция Украины будет означать на деле попытку лишить её национальной идентичности. 

Поэтому на данном этапе защита основополагающих прав и свобод подразумевает защиту суверенитета Украины и защиту её европейской интеграции, т.е. полное включение украинской нации в политическую систему, которая гарантирует наилучшее раскрытие её цивилизационного потенциала. 

 

Другое дело, что внутри защиты украинского национального суверенитета должна происходить активная и систематическая борьба с шовинизмом. То, что в 20-ых годах внутри всеобщего немецкого движения за отмену дискриминации и ограбления Германии по условиям Версальского «мирного» договора были очень активны нацисты, совершенно не означает, что немецкие либералы должны были назло гитлеровцам «версальский диктат» поддерживать. 

Слава Украине! 

От редакции: Поскольку я всего несколько часов назад приехал с Украины, вероятно, имею некоторое моральное право на небольшой уточняющий комментарий - в целом весьма верного анализа Евгения Ихлова.

 

Дело в том, что для Украины имеет значение не отношение к "евромайдану" россиян Ихлова или Баранова, а отношение к нему самих украинцев. И могу с уверенностью сказать, что на востоке и юге Украины действительно реально имеется отрицательное к нему отношение, причем не только этнических русских, но и украинцев, и евреев. И это очень понятно и логически обосновано даже без тупой и раздражающей прокремлевской пропаганды с местных телеканалов, где некто Затулин повторяет зады ФОРУМа.мск с упрощением и примитивизацией, а перемежается это чтением стихов, вполне запредельных даже для общества "Память".

 

Все просто - "евромайдан" напрвлен на освобождение "истинных украинцев" от "москалей", а "москали" тут совсем не мы с Ихловым, а именно что "жители Донбасса", которым Украина уже давно передает приветы. Но под эту же категорию подпадают и харьковчане, и днепропетровцы, и крымчане само собой.

 

При этом никакой любви к администрации Януковича нет и близко. Кому понравится, что все госадминистрации укомплектованы "донецкими", как в России - питерскими. Так ведь еще и бизнес отнимают по территориальному принципу - приходят "донецкие" и говорят: "Магазин продашь или так отберем?"

 

Но в "западенцах" видят вовсе не освободителей, а таких же "донецких", только голодных и поэтому более жадных. Плюс к тому концептуальная подоплека "евромайдана", напрвленная на "москалей", не обещает ничего хорошего в перспективе.

 

По большому счету, на Украине явно не хватает "третьей силы" (которой должны были бы, по идее, стать украинские левые, но не сложилось), поскольку Донецк и Львов - это выбор из двух зол. Но третьей силы нет, и в таком качестве воспринимается сила внешняя, в том числе и путинская Россия. Безгранично популярный на востоке Украины Путин придет и наведет порядок.

 

Рассматривать эти провинциальные иллюзии нет смысла - не придет и не наведет.

 

Другое дело, что украинская экономика (ее реальный сектор), формировавшаяся в последние 300 лет как часть общеимперского хозяйственного организма, естественным образом стремится сохраниться, а это невозможно без колоссального российского рынка. Не надо забывать, что Украинская ССР по степени промышленного развития и по степени урбанизации превосходила РСФСР, то есть однозначно чтобы жить должна и дальше обеспечивать товарами далеко не только себя. Но европейский рынок для украинских товаров не открывается - наоборот, это европейский производитель приходит на украинский рынок. А Украина со своей продукцией, "заточенной" под имперского потребителя, шансов в открытой конкуренции в Европе просто не имеет. Не потому что продукция плохая, а потому что стандарты, номенклатура, система производственной кооперации - всё другое.

 

Если говорить об аналогиях с Канадой и США, то первая давно и прочно является частью североамериканской производственной кооперации, по сути США и Канада, а отчасти и Мексика - это один народнохозяйственный механизм. А политически и юридически - это конечно абсолютно самостоятельные субъекты.

 

Собственно, именно эту модель и имеет смысл рассматривать в отношениях между РФ, Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Упаси бог, конечно, Украину от внедрения у себя белорусской или казахстанской модели, а уж "воссоединение" ее с "путинской Russia" - вдвойне.

 

Но на пути этой модели, как ни странно, действительно стоит унитарный характер украинского государства - по сути в украинском политикуме меняются две силы, условно, "донецкие" и "западенские". И каждая из этих сил, приходя к власти, подавляют любые разумные экономические тенденции, не со зла даже, а в силу своего устройства. Грубо говоря, каждый завод, выстраивая цепочку кооперации с российскими партнерами, вынужден постоянно озираться на Киев - какие там сегодня настроения?

 

Объяснение тут очень несложное - западной части Украины почти не с чем выходить на российский (белорусский, казахстанский) рынок, а восточная часть, получив временное преимущество, стремится расширить свою "кормовую базу" до пределов всего "унитарного государства", забывая про внешние рынки.

 

Получив некоторую административную самостоятельность и возможности полного хозяйственного ведения регионы Украины смогут, конечно, выстравивать более долгосрочные и уверенные отношения в экономической, в первую очередь промышленной сфере. Если не начнут сходить с ума и рваться в Россию с потрохами - тут они сразу же потеряют свои конкурентные преимущества, одно из которых, как ни странно - это относительно бОльшая свобода. Задавленному российскому бизнесу действительно легче и приятней работать в более свободной обстановке - не случайно капиталы бегут из Russia. Но пока ни "донецкие", ни "западенские" (точнее Ахметов, Фирташ, Порошенко, Пинчук, Рабинович) приезжему капиталу (не только российскому) ничего особо приятного не сулят. Если этот диктат кланов прекратится за счет федерализации, российские капиталы потекут на Украину. Но к "евромайдану" и его заявленным целям это имеет очень малое отношение.

 

Что же до этнокультурной идентичности, то такие ее составляющие как глупость и жадность навряд ли являются такими основополагающими ценностями, с которыми жалко расставаться.