О современной реинкарнации "Николая Палкина"
Периодически мне приходиться говорить, как невыносимо скучно оказываться на страницах в отрочестве и молодости прочитанных исторических книг — про то, как после провала реформ попадали страны в застой, как от сперва небольшого конфликта начинались войны или длительные периоды ожесточенной общественной конфронтации, как теряла свои духовные силы интеллигенция, погрязая в идиотских спорах… В возрасте в первый раз приехавшего в Хогвартс Гарри Поттера читать насмешливого Герцена о спорах с защитниками крепостничества и самодержавия, о склоках западников и славянофилах, о споре Гоголя с Белинским о религиозности народа… Чтобы через четыре с лишним десятилетия оказаться в обществе, где подобные дискуссии — самая злободневная актуальность. С тех же почти позиций и почти теми же словами.
Кстати, об Украине. Еще сто лет (всего — 100!) назад о том, что Польша — неотъемлемая часть России твердили те же типажи, что сейчас отказываются считать Украину отдельным государством отдельного народа. И о том, что Финляндия не должна иметь отличные от остальной России внутренние порядки — те же типажи, кто сегодня укоряет власти за потачки автономности Чечни.
120 лет назад в России интеллектуальным мейнстримом был тезис, что "духовное" по своей сути самодержавие куда лучше, чем продажная западная парламентская демократия. Вечное возвращение. В стране литературных антигероев.
Еще о Киеве. То, что там происходит, это — "бархатное" повторение событий в Венгрии 57 лет назад, в октябре 1956 года. Тогда, в ответ на расстрел чекистами мирной демонстрации, выступающей против сворачивания венгерского аналога "оттепели", Будапешт восстал, и повстанцами была создана Национальная гвардия. Был сброшен и разбит гигантский памятник Сталину. Повстанцы заняли почти весь Будапешт. Потом — потом у власти оказались радикальные реформаторы, распустившие колхозы, а Венгрия объявила нейтралитет и вышла из Варшавского договора. И через две недели восстание раздавили советские танки. Естественно, советским читателям газет и радиослушателям сообщалось о "провалившейся попытке фашистского мятежа".
В принципе, об Украине. Украина, безусловно, территориально больше, чем ареал украинской культуры и ареала доминирования украинского этноса. Как и Российская Федерация шире ареала русской культуры и русского этноса. Украинцы очень близки к русским. Как и чехи к полякам. Как хорваты и сербы. Однако предложений объединить Чехию с Польшей в одну Западнославянию почему—то не звучит. Хотя и религиозная близость есть — католики. Совместное проживание в одном государстве имеющих общий язык (при разных алфавитах) хорватов и сербов привело к двум раундам взаимной резни — 1941-44 и 1992-95 годов. Восстания против российского ига начались в Украине уже через сто лет после установления вассальной зависимости Киева от Москвы. А считая с попыток разорвать вассалитет гетманом Иваном Мазепой — уже через полвека. Украинцы и русские — очень близкие народы, но их разделяет "цивилизационное зеркало", которое проходит, условно говоря, по Днепру. По обеим сторонам этого зеркала социально-культурные, а соответственно, и политические процессы идут как бы с обратным знаком. Причина этого в том, что украинцы и русские в основе принадлежат разным цивилизациям. Украинцы — к Западноевропейской (или просто "Европейской"). Русские — к цивилизации дочерней от Европейской. Стесняться "дочерности" не надо. К числу европейских "дочек" принадлежат и Североамериканская, и Латиноамериканская цивилизация. Япония и Корея, и Вьетнам — "дочки" Китая. Тибет, Цейлон и Камбоджа — "дочки" Индии.
Польское католическое влияние гораздо более ослабило общую византийскую "матрицу" Украины, чем петербургское императорское просвещение — "матрицу" России. Поэтому Украина стремится, подражая Европе 10-30 годов XX века, стать полноценной этнической нацией-государством. А Россия, напротив, пытается сохраниться как ядро своей бывшей империи, оставаясь, по сути, лишь уменьшенным Советским Союзом. Украинцы никогда не считали свою светскую власть сакральной, а церковь — потенциально всемирной. Демократические выборы главы государства (гетмана) и полевого командира (атамана) — неотъемлемая часть украинской традиции. Точно так же, как для традиции русской — представление о главе государства как о живом боге. Гарри Каспаров писал о верховенстве права как краеугольном принципе европейской цивилизации. Я полагаю, что этот принцип — лишь производное от более фундаментального — уважения к автономности личности. Верховенство права возникло из необходимости иметь институализированного арбитра — при спорах императоров и королей с папами, графов и герцогов — с королями и городами, королей — с парламентами, правящих партий с оппозицией.
Я не очень люблю национализм — за "биологизацию" патриотизма. Но в данном случае украинский этнический национализм помог преодоление "совка".
Для националиста каждый член этноса — почти брат или сестра, его убийство своим государством или иным государством или народом — это покушение на биологическую силу рода. Поэтому организатор геноцида или иного массового истребления твоего этноса — самый чудовищные преступник.
Для имперского сознания все "зеркально": человек — строительный материал империи, поэтому обильное "расходование" или "отбраковка" строительного материала — показатель успешности работы.
В России же Ленин — декларативный противник имперскости — стремительно утратил былой ореол высшего авторитета.
Но снос памятников Ленину воспринимается в России как бунт против бывшей метрополии; так воспринимался бы в Риме 3 века н.э. снос фактически независимыми галлами или бриттами бюста Юлия Цезаря или Августа — оскорбительный намек на уход из всемирной державы.
Необходимо отметить, что прочными антисталинистами в России являются только либералы (а также немногочисленные левые демократы — социалисты и анархисты) и правые русские националисты (условно — "власовская традиция"), которые выступают за русское этнонациональное государство и для которых коммунисты — губители их народа и разрушители их традиции.
30 лет назад, когда я работал в Институте научной и технической информации АН СССР (ВИНИТИ), я ежедневно просматривал десятки западных научных и научно-популярных журналов. Тогдашняя цензура (ее отменили только весной 1988, после гневной статьи светлой памяти академика Виталия Гинзбурга в журнале "Огонек) старательно вырезала или закрашивала тушью идеологически опасные статьи. Мы тушь пытались размыть и посмотреть на запретное. И вот к полувековому юбилею Голодомора, то ли "Нейчур", то ли "Нью саентист", мы докопались до статьи об искусственном голоде в Украине. В статье прозорливо говорилось, что если в СССР хоть немного ослабнет цензура, то украинцы узнают правду о Голодоморе. И после этого Украина любым путем, но выйдет из состава России (СССР — это ведь, как все понимали, очередной псевдоним Российской империи). И на этом империя закончится. Потому что именно удержание Украины делает Россию европейской империей. Вывод статьи был прост — только удержание в тайне правды о Голодоморе сохраняет Россию как империю.
Правда раскрылась. Украина ушла. Помаранчевый президент Ющенко увековечил память жертв Голодомора. За это Москва его так люто ненавидит. Как и приведший его к власти Майдан. Евроинтеграция Украины окончательно хоронит не просто Россию как империю, но и все надежды на ее воссоздание. От этого и жуткая, захлебывающаяся истерика в Москве.
Теперь главное, ради чего все это написано. Вернемся к страницам старых книг. Нынешний конфликт России с Западом, хотя и очень "бархатно", по стилю напоминает события, давшие толчок Крымской войне и заложившие фундамент агрессивного антизападничества российского деспотизма (во всех его аватарах).
160 лет назад Николай I решил, что Османская империя достаточно сгнила (стала "больным человеком Европы") и может быть расчленена.
Сегодня Кремль решил, что Украина на пороге банкротства, а Западная Европа погрязла в финансовых дрязгах и не будет слишком сопротивляться ее поглощению.
Тогда Петербург ультимативно потребовал от Истамбула признать его "покровителем христиан" на подвластных Турции землях. Фактически это было требование передать Российской империи Балканы, Ливан, Палестину, нижний (северный, тогда коптский) Египет, восточную (тогда армянскую) часть Анатолии и среднюю часть Месопотамии.
Как ни "странно", но весь Запад, включая бывших союзников России по борьбе с Наполеоном и революционным движением 40-х годов, этот план отверг.
За пять лет до этого, после национальных и либеральных восстаний 1848 года, Россия — устами референта министерства иностранных дел поэта Тютчева — объявила себя "несокрушимым утесом", о который неминуемо разобьются революционные волны. Российская империя решила стать главным консерватором Европы. С ней не стали спорить и даже утверждали, что этот колпак с колокольчиками ей весьма к лицу. Незадолго до этого поэт Тютчев внес еще больший "вклад в дело мира". Когда восставший против сонма своих королей и князей немецкий народ заявил о решимости создать единое демократическое государство, Тютчев написал по поручению своего работодателя графа Нессельроде ноту, в которой, всячески поддержав стремление немцев к достижению культурного и экономического единства, решительно предостерегал их от пагубного и душевредительского стремления к единству политическому. Тютчев, как и его начальники, полагаю, был очень удивлен, что опубликование сей ноты мгновенно превратило немцев, в принципе, еще благодарных России за освобождение от Наполеона, в ярых русофобов.
Тогда в России стало модно считать утвердившийся в Европе либерализм странным идеологическим извращением — в отличие от единственно верного принципа "национального православного самодержавия". Но уж совсем предательством со стороны собратьев — христианских монархов Николай Павлович счел их заступничество за исламскую Турцию. Короче, друг друга не поняли.
Российская армия пошла в наступление на Кавказе и в Румынии. Англия, Франция и королевство Пьемонт (северная Италия) направили экспедиционный корпус в Крым. Консервативные Пруссия и Австрия, дважды спасенные Петербургом — в 1813 и 1849 — либеральных интервентов поддержали.
Провал той николаевской авантюры похоронил надежды Российской империи войти в византийские границы и сделать заявку на глобальный характер своего влияния, сравнимый с ролью Британии и Франции. С этого момента и до 1945 года Российская империя — СССР была обречена на провинциальность. И именно поэтому с 1853 года альфой и омегой внешнеполитической идеологии российского деспотизма стала вражда с Западом. Особенно — либеральным.
Лишь увлечение панславизмом, и от этого — особенная ненависть к Австрии и вообще к "германизму" сделали в 1891—1917 годах профранцузские настроения модными среди либеральных кругов и части аристократического истеблишмента.
Резюмирую. Все, что говорит сегодня путинский агипроп про Западную Европу и ее вмешательство в дела Украины, говорил николаевский агипроп про Западную Европу и ее вмешательство в отношения между Российской и Турецкой империями.
От редакции: Аналогии в политике - коварная штука, а особенно исторические аналогии. Вот как бы общее место - Украина это Европа, а Россия - полу-Азия.
Однако и украинская, и российская традиция - сугубо византийские, как минимум, более старые, чем западноевропейская. Франция узнала о постельном белье и столовых приборах от Анны Регины, дочери киевского князя Ярослава Мудрого, а до того так и спали на соломе. Можно сказать, что потом одичали - но вот воспоминания иностранцев об эпохе уже великих московских князей - не только роскошь, но и примерное устройство городского хозяйства, вполне цивилизованные отношения...
Странно слышать и об "исконном" деспотизме русской власти, когда 7 царей подряд на рубеже 16-17 веков избирались и утверждались парламентом - боярской Думой примерно одного и того же состава. Весь русский абсолютизм - это три века Романовых, из которых добрых полтора эти Романовы пдавляли местное самоуправление в империи, от разгона Запорожской сечи до почти вековой войны на Яике. Если говорить о традиции выборых гетманов, то она пресеклась на Украине куда раньше, чем в России. Но самое забавное - до воссоединения Украины с Россией гетманов никто не избирал - реестровое запорожское войско получало "Гетмана его королевского величаства Запорожского войска" непосредственно из Варшавы. И только в 1648-м году во время восстания гетманом был избран Богдан Хмельницкий. И властью на Украине гетманы были признаны только Москвой. Позже, после смерти Хмельницкого, появилось два гетмана - правобережный и левобережный. Так вот же что интересно - гетман левобережной "московской" части Украины по-прежнему избирался, а гетман правобережной - назначался турецким султаном. Турция была за Днепром, в общем, а никакая не Европа. А нап востоке, кстати, гетманов отменили вовсе не после Мазепы, а на полвека позже, когда должность эта уже утратила смысл, превратившись в наследственный титул Скоропадских. И, кстати, последний гетман Скоропадский был тот еще "демократ" - именно он и упразднил Украинскую народную республику, учредив Украинскую державу, заметим, от которой как раз и пытаются провести правопреемство нынешние украинские националисты.
Так что противопоставление "республиканской Украины" и "деспотической России" является большой натяжкой.
И венгерский мятеж совершенно справедливо называли фашистским - это ведь Венгрия была вернейшим союзником нацистской Германии, именно венгры сформировали целых четыре дивизии Ваффен-СС, больше, чем кто-либо из европейских союзников Гитлера. В целом же на стороне Гитлера воевало более миллиона венгров. В 1956-м году это были еще достаточно молодые ветераны, именно они и составили основной боевой костяк мятежа, как и в Киеве в силовых акциях участвовали в основном не местные интеллигенты, а специально прибывшие в столицу "вояки" с запада. И подавляли мятеж танками не из скверности характера, а в силу того, что это была настоящая война с опытным и вооруженным противником. Потери Советской Армии, по официальным данным, составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести, 1540 — ранеными. 2-я гв. МД, первой вступившая в восставший Будапешт, 24 октября 1956 года потеряла 4 танка. 33-я МД, в ходе операции «Вихрь» потеряла 14 танков и САУ, 9 бронетранспортёров, 13 орудий, 4 реактивные системы залпового огня, 6 зенитных орудий. Это бабушки с кастрюльками сделать не могли.
Отсюда о главном - об аналогии с Крымской войной. Есть аналогия! За исключением личных данных нынешнего "Палкина" - император Николай все же был примечательной личностью, и не воровал. И когда он объявил, что будет личным цензором Пушкина, то откровенно обрадовался. Да и на роль Тютчева в нынешнем МИДе навряд ли кто претендует.
Ну и сравнивать Украину, населенную не просто близким, а напрямую родственным населением (мы с женой каждый год навещаем родственников "иностранцев", как и миллионы других граждан) с деспотической Османской империей, где жили в основном весьма непохожие на русских и украинцев племена (турецкая честь Украины к середине 19 в. была уже давно "оккупирована" Российской империи к великой радости живших там украинцев, молдаван и греков) довольно спорно. Все таки Николай Романов протягивал руку к тем территориям, где нога русского человека порой и не ступала, а в вопросе отношений России с Украиной все равно проглядывает семейный конфликт.
Это серьезный вопрос на самом деле, как человеку, выросшему в каком-нибудь Станично-Луганском районе смотреть на соседний Миллеровский район - как на места связанные с детством, где живут родные и знакомые - или как на чужую, отчасти враждебную заграничную территорию, населенную злобными полуазиатами, стремящимися поработить и так далее...
Аналогии с дореволюционными Польшей и Финляндией не очень-то работают, потому как там все же всегда чувствовалась чужая территория, со своей границей, своими законами, своим языком.
Хотя есть и реальные аналогии. Это фильм "Закон есть закон" с великим Фернанделем.
"Фердинанд предается воспоминаниям и в разговоре невзначай роняет фразу о том, что он родился в этом трактире на кухне. Это вызывает взрыв хохота у Джузеппе, которого Фердинанд еще не успел передать властям за попытку проноса контрабанды. Джузеппе, давясь от смеха, провозглашает, что Фердинанд вовсе не француз, что он не имеет права даже служить в таможне, так как кухня, где тот родился, находится на территории Италии. Учитывая, что мать Фердинанда — итальянка, а отец неизвестен, получается, что Фердинанд — итальянец, незаконно проживающий на территории Франции. Пустяковый инцидент приводит к тому, что Фердинанд вовлекается в круговорот бюрократической волокиты относительно своего происхождения, которая не проходит даром и для Джузеппе, который помогает ему получить итальянское гражданство. За признание того, что он итальянец, Фердинанд обвиняется в узурпации личности и лишается своей семьи, потому что этот брак стал незаконным, и всех своих военных наград. В Италии ему говорят, что он дезертир, хотя участвовал в войне, но на стороне Франции. Он снова становится мужем первой жены, которая после их развода стала женой Джузеппе, и все дети Ла Палья достаются ему. Но потом он теряет и это гражданство, так как незаконно сражался за другую страну".
Анатолий Баранов, главный редактор ФОРУМа.мск
|
|
