В Израиле скопилось большое количество граждан из необозримых просторов бывшего «лагеря мира, социализма и труда», память которых бережно хранит воспоминания об оставленных вкусных должностях с сопутствующими благами. Большинству из них исключительно редко удается совместить уровень своих притязаний с возможностями. Многие, надутые воспоминаниями о прошлой жизни, шелестят похвальными листами, бряцают наградными цацками и требуют к себе особого отношения. Но очень скоро мыльный пузырь претензий лопается, и амбициозным гражданам приходиться подстраиваться под обстоятельства.
Заместителю директора Ростовского научно-исследовательского института Илье Шварцману с большим трудом удалось уломать жену на ПМЖ. В институте ему устроили торжественные проводы, предварительно единогласным решением исключив из партии. Секретарь партбюро товарищ Наливайко, упившись, облобызал Илью, и пропел: «Я люблю тебя, жид, что само по себе и не ново…», а директор Наум Гофман, расставаясь, на ухо ему шепнул: «Чиркни, как там у НАС!».
Теперь Шварцманы проживают в Хайфе, в уютной квартире с видом на Средиземное море. В первые годы Илья, как и следовало ожидать, провел в поисках достойной работы. Первой удачной находкой нового репатрианта стала многообещающая деятельность грузчика в большом продуктовом магазине, где трудились бывшие советские интеллигенты: юристы, литераторы, актёры, врачи, и даже один микробиолог работал «уборщицей». Многие из них, ещё в Союзе стали «невыездными», то есть за стремление на историческую родину, были уволены с должностей, и им приходилось работать ночными сторожами в магазинах, кочегарами в котельных, и т.д.
Например, будущий лауреат Нобелевской премии поэт Бродский работал конюхом, всемирно известный художник Шемякин – грузчиком. Кто-то из великих изрек: «Приравняй свои претензии к нулю, и весь мир будет у твоих ног». Эти учителя и юристы свои претензии охотно приравнивали к нулю, но мир к их ногам так и не прильнул, хотя зарабатывали на исторической родине они на порядок больше, чем на родине доисторической.
Немолодой хозяин магазина Алекс, кроме этого оптово-розничного магазина, владел птицефермой и мясоперерабатывающей фабрикой. Он приезжал на работу к шести утра на стареньком «Фиате» в одной и той же клетчатой ковбойке, надевал фартук и до прихода сотрудников раскладывал товар по прилавкам, отпускал ранних оптовиков и помогал им грузить продукты. Жил в обычной 3-х комнатной квартире на третьем этаже ни чем не приметного дома. Богатые люди в обетованной земле выделятся не любят, на Бентли и Ламборджини разъезжают только гангстеры и сутенёры.
Завершающим этапом карьеры Шварцмана, стала должность оператора бензоколонки. Под палящими лучами солнца с морской влажностью и парами бензина – работа не сахар, но лучше, чем грузчик. Здесь он имеет стабильный заработок и небольшой довесок в виде чаевых. Иногда, перебирая свои российские документы, он с ностальгией разглядывает бумаги, завизированные собственной рукой: «Замдирпонур. доц. к.т.н. – И.Г. Шварцман». Такой резолюцией он визировал любой, даже малозначительный документ на бывшей своей работе. Эта диковинная абракадабра расшифровывалась так: заместитель директора по научной работе, доцент, кандидат технических наук Илья Григорьевич Шварцман. Скромно и со вкусом. Дальше следовала залихватская подпись и дата.
В институте его ценили как специалиста. Хотя был он членом КПСС и активным общественником, но в душе был сионистом, по субботам втихаря посещал синагогу и мечтал когда-нибудь слинять на историческую родину.
Обуздать свои амбиции ему удалось после одного случая: в один из первых же его рабочих дней на бензозаправке случилось небольшая авария: лопнула водопроводная труба в туалете. Старший смены куда-то позвонил, и вскоре на рыдванистом фургончике примчался зачуханный мужичок в застиранной майке, в измазанных краской шортах и в стоптанных сандалиях на босу ногу. Из кузова, набитого всяким строительным хламом, он извлек сумку с инструментом и быстро устранил неисправность. О чём-то переговорив со звонившим на иврите, он укатил.
Илья полюбопытствовал у коллеги, сколько же он содрал за пустяковую починку, тот усмехнулся: «Ни шекеля, это сам хозяин!». Хозяин был владельцем сети бензозаправочных колонок и фирмы по их доставки и монтажу. Когда жена Шварцмана ему напоминала: "Ты же в Союзе был такой деловой и предприимчивый, почему здесь перебиваешься с песка на гравий?», на что он с грустью отвечал: «Израиль показал, кто деловой, а кто не очень". Там слова бизнесмен и мошенник не синонимы. Говоря проще – надо работать. И точно, очень скоро бывшие советские товарищи выясняют, что капиталистический мир не рай, и не обкомовский распределитель, он жестоко отрезвляет самонадеянных и заблуждающихся. А в это время многие из бывших коллег Ильи в Ростове живут широко.
Экс парторг Наливайко имеет прибыльный бизнес – реализацию левого алкоголя. По вечерам объезжает свои ларьки весь в понтах: в стильном костюме, увешанный золотыми безделушками и брезгливо, не считая, забирает выручку. Проживает в крепостном замке с чудовищными архитектурными излишествами. Как говорится, - жизнь удалась. Вот и ломай голову, то ли у них капитализм какой-то неправильный, где хозяева-миллионеры вкалывают пуще своих работников, то ли у нас построили пещерный строй общего режима.
Теперь у нас с Израилем много общего: свободы – хоть ложкой хлебай, колбасы и того больше. И недоброжелателей у себя под носом хватает. Многие возвращаются и с горькой иронией говорят: «Каждый еврей должен жить на исторической родине. Только по очереди».
|
|
