Множество умных образованных людей верит в непорочное зачатие Христа, в создание мужчины из глины, а женщины из ребра. И никакие достижения науки и техники, никакие синхрофазотроны и спутники не могут покол****ь их веру в эту нелепость. Такова уж природа человека разумного – верить в то, чего быть не может. Верить в чудо и ждать его.
Примерно то же случилось и с новой верой, с верой в социализм. Стоило Энгельсу объявить, что социализм теперь не утопия, а наука, как множество умных и грамотных людей приняло это утверждение за истину в последней инстанции и стало проектировать практический социализм. А ведь заявление Энгельса о научности социализма не имело по сути практического значения. Вот оно: «Этими двумя великими открытиями — материалистическим пониманием истории и разоблачением тайны капиталистического производства посредством прибавочной стоимости — мы обязаны Марксу. Благодаря этим открытиям социализм стал наукой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать её дальше во всех её частностях и взаимосвязях.»
И нашлось много охотников разрабатывать науку, приспосабливая ее к борьбе за власть. Помог этому тот же Энгельс, вынесший приговор «дряхлому» капитализму. В работе «Анти Дюринг» он написал: «..упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, - а с ними и политического господства, монополии образования и духовного руководства, не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень теперь достигнута. Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для нее самой, а ее экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет». Этот приговор капиталистам и капитализму Энгельс вынес в 1873 году. Тогда, когда капитализм не достиг еще и половой зрелости.
Но еще большее значение для проектировщиков революции имело другое суждение теоретика Энгельса: «При современном развитии производительных сил достаточно уже того увеличения производства, которое будет вызвано самим фактом обобществления производительных сил, достаточно одного устранения проистекающих из капиталистического способа производства затруднений и помех, расточения продуктов и средств производства, чтобы, при всеобщем участии в труде, рабочее время каждого было доведено до незначительных, по нынешним представлениям, размеров». Эти ошибочные суждения Энгельса и стали теоретическим обоснованием Октябрьской Революции. Энгельс не знал и не мог знать в девятнадцатом веке, что обобществления производительных сил недостаточно для победы социализма. Это стало понятным только в конце двадцатого века, почти через два столетия и то далеко не всем. Отношение к работам Энгельса, как к священному писанию позволило социализму еще долгое время оставаться утопией.
Врагов у социализма полным-полно. И у желающих облить его грязью наибольшим успехом пользуется прозвище утопия. Социализм, мол, такая никчемная выдумка фантазеров, что о нем и всерьез – то говорить не стоит. И ведь почти правы противники справедливого мироустройства – в двадцатом веке социализм все еще был утопией. Когда же ему надоест носить это позорное прозвище?
Тогда, когда сможет он продемонстрировать все свои преимущества.
В двадцатом веке социализм смог продемонстрировать только одно свое стратегическое преимущество – отсутствие кризисов перепроизводства. Было ликвидировано частное присвоение прибавочной стоимости: вся она шла на развитие государства, на защиту от угрозы уничтожения страны. Этого преимущества оказалось достаточно, чтобы вырвать Россию из вековой отсталости и защитить от прямой агрессии врагов социализма, да и просто России. Индустриализация, расцвет науки, лучшее в мире образование – плоды использования этого преимущества.
Второе свое стратегическое преимущество социализм использовать не успел. Плановое единоуправляемое общественное производство в СССР и во всем социалистическом лагере так и не родилось. Целый ряд объективных и субъективных причин привел к тому, что формально провозглашенное единоуправление, оказалось фикцией. И только поэтому социализм не смог превзойти своего предшественника ни по производительности труда, ни по его качеству. То есть проиграл в конкурентной борьбе. Причина? Она проста.
В начале двадцатого века не было условий для полноценного жизнеспособного социализма. Производительные силы не достигли необходимого уровня – они не могли стать надежным фундаментом для строительства новой общественно-экономической формации. Чего не хватало производительным силам в начале века, стало понятным только ближе к его концу. И то далеко не всем. Не поняла этого так называемая «социалистическая» экономическая наука, не поняли коммунистические вожди.
Каждая новая общественно-экономическая формация сложнее по сравнению с предыдущей, ее технология управления имеет дело с возросшим объемом управленческой информации, а потому и происходит революция в управлении. При переходе от феодализма к капитализму объем управленческой информации увеличился в разы, что компенсировалось увеличением числа управленцев из буржуазной среды.
При переходе от капитализма к социализму исчезает такой инструмент автоматического управления, как невидимая рука рынка, и при замене ее плановым инструментом, объем информации возрастает не в разы, а на много порядков. Можно даже сказать - в бесконечное число раз. Справиться с таким объемом информации вручную с помощью арифмометров невозможно и социалистический способ производства продолжает оставаться утопией, - победить предшественника шансов у него нет. Что и случилось в реальной жизни. Могло ли быть по-иному? Могло. Но для этого России должно было сильно повезти. При общем низком уровне управленческой культуры, при диктатуре небольшой группы не очень грамотных функционеров, при отсутствии науки о социализме, только появление грамотного и решительного вождя (типа Сталина) могло спасти социализм от неминуемого поражения. В шестидесятых годах отдельные ученые поняли, что плановое социалистическое производство без информационных технологий неуправляемо и предложили приступить к созданию информационной инфраструктуры, которая должна была обойтись стране дороже атомного и ракетного проектов, но была жизненно необходима. В споре с экономической «наукой» победила «наука» - проект информатизации вожди утверждать не стали.
Дальнейшие события показали, что ученые-экономисты не знали, что же такое социализм – они наперебой стали предлагать скрестить план с рынком и получить рыночный социализм. То, что при этом может родиться только вульгарный капитализм, мы убедились в 1991 году.
К началу двадцать первого века предпосылки появления жизнеспособного социалистического способа производства полностью сформировались – информационные технологии достигли такого уровня, при котором возможно создание единого центра управления общественным производством в масштабе страны и группы стран. Более того, была создана производственная система, имеющая технологию управления, пригодную в большем масштабе в качестве социалистического способа производства. Речь идет о межотраслевых концернах, которые сегодня выпускают практически всю технически сложную продукцию на планете.
В таком концерне заводы и фабрики самых разных отраслей (от космических до косметических) превращаются в цеха одного завода (концерна) между ними прекращаются рыночные отношения и производство идет строго по плану. Фактически межотраслевой концерн представляет собой уменьшенную модель социалистической производственной системы одной страны или группы стран. Но ни «наука», ни вожди этого не заметили. Они просто не знали, что же такое социализм и социалистическое производство.
Первую схему социалистического способа производства в общих чертах нарисовал Ленин в своей работе «Государство и революция». «Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного государственного «синдиката». И «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». Утверждение Ленина, безусловно, справедливо, но как управлять этой конторой и этой фабрикой никто не знал. Да и технической возможности для управления всем производством страны, как одним целым, в то время еще и не было. Потому и не получилось эффективного планового единоуправления. Но к концу двадцатого века техническая возможность для управления всем производством страны, как одним целым, наконец появилась, но ею воспользовались не строители социализма, а спасители капитализма, создавшие межотраслевые концерны. Но то, что дало бы социализму второе дыхание, не добавило отживающей формации шансов на жизнь Кащея Бессмертного. Капитализм вновь в коме и никто не знает, есть ли выход из этого состояния. А что же социализм? Каковы его шансы? У социализма есть только один путь – стать наследником капитализма, переняв все его достижения и отбросив все его врожденные недостатки. Стать наследником при живом папаше довольно трудно и такая попытка в двадцатом веке не удалась, так что придется ждать, когда капитализм отбросит копыта или заболеет старческим слабоумием.
К тому времени науке следует разобраться, почему строительство социализма в России шло без проекта и подготовить качественную проектную документацию.
Маркс практически не давал советов по строительству социализма, он полагал, что у потомков на это хватит ума, поэтому к Марксу, претензий нет. Энгельс был менее осторожен, но и к нему претензии могут предъявлять только глупцы. Ни один великий мыслитель не избежал ошибок, прогнозируя ход истории. Ошибки и глупости совершают те, кто все действия свои сверяют с далеким прошлым, не видя ям под ногами. Еще хуже ведут себя те «ученые», которые приписывают великим свой собственный бред. Так официальный пророк перестройки Николай Шмелев выдумал и вложил в уста Ленина утверждение, - что капитализм уже создал для социализма все необходимые экономические формы. Нужно только наполнить их новым социалистическим содержанием, что и было сделано в 91 году. Всем известно, что из этого получилось.
Капитализм действительно создал необходимую для строительства социализма технологию управления общественным производством, которую и следует перенять полностью до запятой (производство и в Африке производство). Что же касается экономических форм, то их ничем наполнять не нужно. Их нужно выбросить побыстрее в утиль, поскольку они и виновны во всех бедах капитализма. Зачем же социализму чужие болячки?
Противники социализма обвиняют Маркса и Энгельса в том, что они спровоцировали Россию на пролетарскую революцию, Сторонники ищут у них лекарство от собственных неудач. Оставьте предков в покое – они не помогут ни тем, ни другим. Капитализм не спасти, а социализм придется строить самим.
Проблемы трудоемкости процесса управления производством во времена Энгельса не было и это не было его заботой. Не было этой проблемы и в начале прошлого века, а потому никто ею и не занимался. Выскочила проблема, как черт из коробочки, только после второй мировой. Производство усложнилось настолько, что армия управленцев (офисный планктон) грозила по численности превзойти население нашей планеты. Производство уперлось в информационный барьер копию звукового. Реактивный двигатель помог авиаторам взять звуковой барьер, компьютер помог капиталистам расправиться с информационным. Социалистическая экономическая наука штурмовала барьер хозрасчетом, прибылью и НЧП, но взять не смогла. И пришлось принести в жертву качество управления. Социализм уперся в барьер и остался утопией. Чтобы это вновь не случилось, следует отстранить ученых-экономистов от проектных работ и привлечь к ним математиков и инженеров.
Защитники капитализма твердят – человек по природе своей противник социализма. И они правы: человек-животное, еще не ставший человеком разумным, категорически против равенства и справедливости. Человек-животное хочет доминировать, он хочет быть богатеем, начальником или просто убийцей. И в рамках капитализма он может достичь этих целей. Но капитализм выработал свой ресурс и дышит на ладан. Все эти качества человека-животного , используемые капитализмом, уже не могут обеспечить развитие цивилизации и человек волей - неволей вынужден становиться человеком разумным. Обходиться без войн, без эксплуатации, без лжи. И это у него получается. Пример тому наша история.
Во все времена находились защитники отживших «измов». Противников каннибализма такие защитники просто съедали. Защитники клерикализма и феодализма своих противников уже не ели, а только сжигали. Капитализму достаточно их оболванить, что он с успехом и делает. Когда же для общества потребления не станет ресурсов, болваны прозреют и станут сторонниками социализма. Так что ключи от социализма пока в руках Кащея Бессмертного. Будем наблюдать за его здоровьем. Но за здравие его молиться не будем.
|
|
