Ждем комиссаров?
В истории России с 1921 г. начинается мирный период строительства новой жизни в условиях Советской власти.
После окончания гражданской войны страна оказалась в тяжелейшем положении, столкнувшись с глубоким экономическим и политическим кризисом. В результате почти семи лет войны она потеряла более 1/4 своих национальных богатств. Особенно значительный урон понесла промышленность: объем валовой продукции уменьшился в 7 раз, запасы сырья и материалов к 1920 г. были в основном исчерпаны, по сравнению с 1913 г. валовое производство крупной промышленности сократилось почти на 13%, а мелкой — более чем на 44%.
Огромные разрушения были нанесены транспорту. В 1920 г. объем перевозок железных дорог составил 20% к довоенному. Ухудшилось положение в сельском хозяйстве.
За советы без коммунистов?
Недовольство перебросилось и на армию. 1 марта 1921 года моряки и красноармейцы Кронштадтского гарнизона под лозунгом «За Советы без коммунистов!» потребовали освобождения из заключения всех представителей социалистических партий, проведения перевыборов Советов и, как следует из лозунга, исключения из них всех коммунистов, предоставления свободы слова, собраний и союзов всем партиям, обеспечения свободы торговли, разрешения крестьянам свободно пользоваться своей землёй и распоряжаться продуктами своего хозяйства, то есть ликвидации продразвёрстки.
Откуда деньжонки?
Судя по оценкам специалистов, к 1921 в карманах граждан еще осталось около 150 миллионов рублей золотом, которые как – то уцелели от конфискаций и контрибуций. Притом включая уже сюда все уцелевшие у буржуазии запасы наличного золота. Значительная часть оставшихся у населения золотых монет, колец и т. п. припрятана была вообще «маленькими людьми не занимавшимися ни торговым, ни иным предпринимательством.
Разрешение частного капитала привели к оживлению товарно – денежных отношений в стране. Но была одна «загогулина». Размер частного капитала был явно невелик. Буржуазия не принесла для оживления хозяйства ни своих каких-либо крупных свежих средств, ни новых товарных фондов. Товарные фонды были в руках государства. Но буржуазия принесла с собой уменье работать в условиях товарно-рыночных отношений, и власть вынуждена были дать ей товарные фонды и средства. Промышленное производство осталось в руках государства, сельскохозяйственное — в руках крестьян, но рыночная связь между разными частями хозяйства оказалась в руках буржуазии. За это, как водится, она себя щедро вознаградила. С лихвой.
Стало очевидным: поскольку для продвижения товарных фондов государства у буржуазии в первый период этой ее деятельности своих средств не было или было слишком мало, сам характер деятельности оказывался зачастую нелегальным или полулегальным, а буржуазное накопление — накоплением типично хищническим. История советской буржуазии, таким образом, весьма проста. Она получила, таким образом, возможность действовать и, не имея своих средств, воспользовавшись случаем, крала их у государства; а накравши — создала затем самостоятельную торговлю за свой счёт и капиталистическое промышленное предпринимательство. История буржуазного накопления в СССР в первый его период есть, таким образом, прежде всего история буржуазного воровства в разных видах и формах. И уж затем начинается буржуазное накопление обычного типа.
Современник, классифицируя методы первоначального буржуазного накопления этого периода, насчитывали 12 основных видов хищнического и нелегального возникновения и накопления частного капитала. Они и дали «совбуржуям» возможность к концу этого периода, приблизительно к 1923/24 г. собрать в своих руках уже сумму в несколько сот миллионов рублей, с которыми он затем и начал «нормально» оперировать. Вся величина частного торгового, промышленного и кредитного капитала, которая сложилась к 1923 г., т. е. примерно миллионов 350, — все это было накоплено частными капиталистами в период первых лет нэпа в результате их нелегальной деятельности.
Было все как сейчас…
Первым и самым простым методом нелегальной деятельности по созданию частного капитала было наличие его соучастников и агентов в государственном аппарате. В составе государственного аппарата был не очень широкий, не очень многочисленный, измеряемый, может быть, всего несколькими десятками тысяч человек, круг лиц, которые использовали начало нэпа в этом смысле. Сами служа в хозорганах, они в то же время организовывали различные предприятия или на имя своих родственников, компаньонов, или даже прямо на своё собственное. А затем перекачивали в эти частные предприятия находившиеся в их распоряжении государственные средства из государственных органов, где они служили. Совершив такую перекачку, они обычно оставляли вовсе госорганы и «становились на собственные ноги». Это явление было распространено чрезвычайно широко.
Вот, например, служащие Ленинградского военного порта вошли в соглашение с организованной для этого частной конторой «Заводопомощь» и украли из Ленинградского военного порта 200 тыс. пудов мазута, который и вывезли рядом поездов и цистерн и передали в распоряжение конторы. А «Заводопомощь» продала из них 50 тыс. пудов Ижорскому заводу и остальное — другим госорганам, нуждающимся в мазуте. У этой частной конторы не было при основании ни денег, ни каких-нибудь других средств, а было только помещение в проходной комнате, одна машинка и машинистка. Еще примеры: директор бывшего Франко-русского завода в Ленинграде Лопатин вошёл в соглашение с частной конторой инженера Евзерова «Инжбюро» которой и передал 35 тыс. пудов кровельного железа.
Служащие завода «Треугольник» организовали частную контору под названием «Контора Мартынова у которой покупали кабель. Производилось это таким образом: с одной стороны, в одни ворота вывозился из завода на склады «Конторы Мартынова» краденый кабель, причём никакого платежа за это не производилось, так как все это делалось в порядке злоупотреблений, а в другие ворота на завод ввозился кабель из «Конторы Мартынова хорошо оплачивавшийся «Треугольником».
Начальник отдела снабжения Октябрьской железной дороги поручает своему тестю Медовому поставку для дороги горелок, ламповых стёкол и фитилей. У Медового нет ни горелок, ни денег — вся суть в наличности ответственного родственника на железной дороге. Тогда Медовый получает в Ленинградском едином потребительском обществе образцы горелок, представляет их в отдел снабжения, там составляют акт осмотра и платят Медовому за всю поставку.
Инженер Зак, начальник восстановительного подотдела НКПС, организовал частную техническую контору «Мосмет которая должна была поставлять именно те материалы, какие нужны были восстановительному подотделу.
Заведующий коммерческим отделом Ленинградского отделения Трансмосторга (госорган) организует частную контору «Лакокраска» и сам переписывается с собой как с ее владельцем, совершая с ней различные сделки (особенно много выкачал из Трансмосторга ультрамарина, который потом поставлял через своего брата госорганам же в Москву).
Лаборанты Ленинграда в 1922 и 1923 гг. за взятки получали из Рауспирта денатурированный спирт, который затем частные торговцы употребляли на парфюмерию. Имея, таким образом, материал дешевле ТЭЖЭ (треста «Жиркость»), они били его на рынке, продавая свою парфюмерию на 15–20 % дешевле.
Служащие открыли два магазина, которые заполняли целиком из складов флота («включительно до щёток и фитилей»).
Результаты только 56 таких процессов показывают, что только по этим 56 процессам передано таким образом в руки частных лиц государственного имущества примерно на 54 млн. рублей золотом. Но судебных процессов по делам 1921–1923 гг. было гораздо больше, чем 56. В результате всех этих злоупотреблений в руки частных лиц было передано поэтому значительно больше имущества, чем на 54 млн. рублей. «Компетентными органами того времени потери промышленности за 1921/22 г. определились в пределах весьма крупной суммы 150–200 млн. руб. золотом» Это за один только первый год нэпа.
Особенно интересно то, что эти процессы дают возможность выявить круг тех лиц, которые были в 1921–1923 гг. агентами частного капитала и его соучастниками в рядах наших государственных органов. Статистический подсчёт, охватывающий ряд крупнейших процессов. Например, процесс Ленинградского военного порта, где было 125 чел. подсудимых; процесс Северо-Западных железных дорог, где было подсудимых 118 чел.; процесс Рауспирта, где было 79 чел. подсудимых; процесс Главного морского технического хозяйственного управления с 64 подсудимыми и т. д. И вот выясняется, что из всех лиц, признанных судом виновными в этих злоупотреблениях и бывших в 1921–1923 гг. нашими государственными служащими, имели высшее образование 25 %, имели среднее образование больше 50 % и имели только низшее, или были самоучками, или не имели никакого — менее 25 %. Таким образом, около трёх четвертей тех государственных служащих, которые были активными организаторами частных предприятий и перекачки в них государственных средств, были интеллигенцией технической, юридической и всякой прочей. В подавляющем большинстве они не были людьми, которые уже до революции были частными предпринимателями; перед нами процесс образования новой буржуазии. Это были люди, которые превращались в настоящую предпринимательскую буржуазию в первые годы нэпа, используя своё административное положение в государственных органах для обогащения себя через создаваемые ими на имя подставных лиц, родственников и т. п. частные предприятия, чтобы затем превратиться уже открыто и самим в самостоятельных предпринимателей. И действительно, по ряду названных процессов, объединяющих несколько сотен подсудимых, имеется подсчёт, кем сделались люди, которые были осуждены по процессам за злоупотребления, совершенные ими в период 1921–1923 гг. в бытность их служащими госорганов. Процессы происходили обычно на два-три года позже открытия злоупотреблений. Оказывается, что из лиц, которые были государственными служащими, в 1921–1923 гг. организовавшими все эти параллельные конторы и т. д., ко времени суда оказались самостоятельными частными предпринимателями 53 %. Кроме того, хозяйственными агентами — 8 %, причём эти агенты формально являлись как бы государственными служащими, фактически были тоже частными предпринимателями. Далее, канцелярских служащих оказалось 12 %, счётных и т. п. служащих — 10 % и технического инженерного персонала —17 %.
Воры на государственной службе
Таким образом, из тех лиц, которые в качестве государственных служащих совершали крупные злоупотребления в первые годы нэпа, свыше 60 % превратились уже формально и открыто в самостоятельных частных предпринимателей. Конечно, по совершенным преступлениям они были судом осуждены. Но у нас очень часто бывают амнистии или даже без амнистий просто бывает «разгрузка тюрем». Наша страна обладала недостаточным количеством тюрем в сравнении с теми размерами хозяйственных злоупотреблений, какие имели место, и потому, помимо всяких амнистий, производилась периодически разгрузки тюрем, во время которых в тюрьмах оставляют только наиболее важных преступников, например убийц, а менее важных — воров — выпускают. Осуждённые скоро начинают опять оперировать, используя накраденные средства. Было установлено, что из тогдашних частных крупных предпринимателей почти никого не было, кто бы раньше не был под судом или не высылался бы административно по хозяйственным делам. Среди частных оптовиков, полуоптовиков и более крупных частных фабрикантов почти не оказалось такого элемента, который не прошёл бы через уголовное клеймо в первые годы нэпа. Кстати сказать, что из частных предпринимателей, дела которых слушались судом в 1924–1926 гг., состояло на государственной службе до 1921 г. ни много ни мало 90 %.!!!
К этой характеристике надо добавить ещё, что та часть государственных служащих 1921–1923 гг., которые тогда совершали преступления в пользу частного капитала, но которые не превратились в формальных частных предпринимателей в последующие годы, а превратились в частных предпринимателей формально только около 60 %, — так вот, та часть, которая не превратилась, она снова и снова в 1924–1926 гг. нередко попадалась вновь в подобных же хозяйственных преступлениях.
Интересно то, что из уголовных хозяйственных дел 1925–1926 гг. о судебном прошлом тех государственных служащих, которые были осуждены за взятки и за другие хозяйственные преступления, совершенные в 1924–1926 гг. Оказывается, из всех служащих, которые во второй период нэпа, т. е. в 1924–1926 гг., совершали хозяйственные преступления, было уже осуждено раньше за хозяйственные преступления примерно 80 %. Иначе сказать, имелся устойчивый круг хозяйственных преступников в госорганах. Из тех преступников, которые за последние два-три года осуждены, четыре пятых уже были раз осуждены, а некоторые были даже несколько раз осуждены по разным хозяйственным процессам, но потом были вновь приняты на службу — иной как ловкий «незаменимый» человек, как ловкий агент, или перешёл из одного государственного органа на службу в другой госорган, где не обратили внимания на прошлое, или в аппарате оказались приятели, которые опять втянули, или вообще начальство сквозь пальцы смотрело на прошлое — авось, не повторится. Так или иначе, но факт таков, что воры первого периода нэпа, которые осуждены по закону, поскольку они не превратились в частных предпринимателей, сплошь и рядом возвращались опять на государственную службу.
Говорят, что история повторяется дважды: сначала в виде трагедии, затем в виде фарса. Трагедия страны времен Нэпа должна научить нас простой истине: или победим коррупцию, поставим под жесточайший контроль чиновничество, или власть в стране вновь возьмут «комиссары в пыльных шлемах» со всеми вытекающими отсюда последствиями…
|
|
