Публицисты жалуются иногда: то темы нет, то - вдохновения. Мне в жизни везет – и того и другого навалом. Жизнь преподносит, не скупясь, и темы и вдохновение. Укусит ночью комар, утром статья готова: санэпидстанция, мол, плохо работает. А с тех пор, как на форуме печататься стал – укус за укусом. Пиши хоть 24 часа в сутки. Вот Мухин куснул. Не меня, правда, а Маркса, но мне он тещи роднее и раза четыре выстрелил я в «теоретика». Кожу не прокусил, но хоть душу отвел. И получил «комплимент» от сторонника корифея.
«Я этому «Трофимову» пару раз писал, что компьютер и Социализм – это разные вещи…Что социализм до «Трофимова» и до компьютера строился вполне успешно. Но этот господин «Трофимов» - как невменяемый –пишет одно и то же . Не «буравчик» ли у него в голове сидит? Читайте Щедрина.»
Читать Щедрина я не стал (с детства знаю почти наизусть), а решил рассказать оппоненту откуда у меня в голове завелся этот «буравчик».
В начале семидесятых пришлось побывать на Таганрогском комбайновом заводе. Завод выпускал самоходные шасси и, самое главное, ведущие мосты ко всем комбайнам, собираемым на Ростовском заводе. По этой причине и был он союзного значения вместе с ростовским комбайновым.
Пользуясь личным знакомством, прошел в кабинет начальника производства, где застал хозяина в крайне расстроенном состоянии. Он велел секретарше никого не пускать, а меня попросил подождать и указал на диван. Ждать пришлось практически весь день и весь этот день начальник производства занимался любовью. Не выпуская из рук телефонной трубки.
Любовь в тот день сыграла с отечественным комбайностроением злую шутку: женщина детородного возраста, занимавшая микроскопическую должность в отделе снабжения совершила по причине влюбленности роковую ошибку. Она не поставила галочку в соответствующую графу и Ленинград не прислал детали, без которых комбайн собирать нельзя.
Остановка сборочного конвейера на Ростовском комбайновом заводе – ЧП союзного значения, за которым полетят головы даже министров, поэтому мобилизовали все, вплоть до стратегической авиации, и последствия неразделенной любви были устранены.
Вернувшись домой, решил узнать, как с любовью справляются западные производственники и купил модную тогда книгу Смелякова Николая Николаевича – «Деловая Америка». Смеляков подсказал, что любовь на Западе навредить производству не может, поскольку там за поставками следит не получатель, а поставщик, и графики контролируют не дамочки, а компьютер. И выручают рыночные отношения, при которых выгодно выполнять свои обязательства и катастрофически убыточно их срывать. А потому на гигантских заводах нет отделов снабжения, нет складов и запасов, так как все поступает с колес с точностью до минуты.
Перелопатив кучу подобной же информации, я пришел к выводу, что без рыночных отношений нашему социалистическому производству не обойтись. Точно так же думали и все светила нашей славной экономической науки. Время шло, я продолжал думать, а светила вместе с новым политическим вундеркиндом затеяли перестройку и написали под Горбачева новую политэкономию. (Учебник для вузов.) Причем в капиталистической части этой самой перестроечной политэкономии отразили новейшие достижения капиталистического производства, а в социалистической - призвали социализм двигаться по рыночному пути.
Когда же это движение завершилось падением страны в выгребную яму, я нашел эту совершенно новую политэкономию под дождем, брошенной у мусорного бачка и с изумлением узнал из нее, что капитализм добился потрясающих успехов, только освободив производство от рыночной паутины. Помогло ему в этом деле новое оружие управления - компьютер.
Для домохозяек и академиков - экономистов попробую объяснить примером.
Боинг выпускает отличные самолеты. Аэрбас делает то же самое ничуть не хуже. В создании лайнера Боинг и лайнера Аэрбас участвуют по тысяче предприятий самой разной отраслевой принадлежности: от космической, до косметической. Каждое из этих предприятий – участник рынка: свое производство, свои цены, своя бухгалтерия, своя прибыль свои убытки, свои собственные интересы.
Но вот Боинг собирает эту тысячу разномастных заводов и фабрик в один завод- концерн, превращает их юридически и практически в цеха одного завода и прекращает между ними рыночные отношения. Предположим, что у Аэрбаса не хватило ума поступить так же. Результат – фирма вылетает в трубу. Но в Аэрбасе менеджеры не глупее, а поэтому они делают то же самое. То же самое делает и весь капиталистический лагерь, потому что по - другому выпускать современную технически сложную продукцию просто нельзя. Пахнет неумолимым банкротством.
Собрать тысячу предприятий в один концерн позволил компьютер, вернее новые информационные технологии рожденные вместе с компьютером. И производство в таких концернах в принципе плановое – социалистическое.
А что же делают наши экономические корифеи? Они везде стараются ввести рыночные (хозрасчетные) отношения. Был такой членкор Бунич (мир праху его), который предлагал ввести рыночные отношения между каждым токарем и заводом. В пространной статье на страницах «ПРАВДЫ» он доказывал, что технический прогресс появится только тогда, когда каждый токарь будет точно знать, какую часть сэкономленного им он получит. Но это ведь бред, чистейшей воды: каждому токарю для подсчета экономии понадобится обширный штат технологов и бухгалтеров. И следователь, для предотвращения злоупотреблений. Капитализм давно отказался от этого бреда, введя повременную оплату труда, а наши «ученые» только вошли во вкус.
Соединение политического бреда с бредом научным дало потрясающий результат: в конце перестройки все предприятия были переведены на хозрасчет – брошены в рынок при нерыночном ценообразовании. Это было равноценно размещению военных казарм в женском монастыре. Результат – распад государства и крушение социализма.
Итак, капиталисты в производстве уходят от рынка, заменяя рыночные отношения между смежными предприятиями на прямые производственные отношения, вводят единоуправление сотнями и тысячами предприятий, как одним заводом, применяют жесточайшее тактическое и стратегическое планирование. Фактически они принимают на вооружение социалистический способ производства, в масштабе межотраслевых концернов, оставаясь при этом в рамках капитализма.
Социализм отличается от капитализма тем, что отказывается от регулирующей, управляющей стихии рынка. И в 1929 году этот отказ сыграл благотворную роль: весь капиталистический мир барахтался в болоте мирового кризиса, а СССР невиданными темпами провел индустриализацию и стал могучей индустриальной державой. В те времена социализм с капитализмом сражались на равных: ни у того ни у другого не было компьютерного оборудования. Плановый социализм явно побеждал стихийный кризисный капитализм. Но все изменилось в середине века. Производство усложнилось настолько, что управлять им вручную стало нельзя. Капитализм рекордными темпами создал информационную инфраструктуру и перешел на автоматическое управление производством. В первую очередь на автоматическое управление взаимными связями – кооперацию. И получил второе дыхание, продлившее его жизнь.
Применив компьютер капитализм вышел на тот уровень развития производительных сил, при котором конкурентоспособным могло стать только производство социалистическое в своей основе.
В конце первой половины двадцатого века американские производственники говаривали: « Всегда что-нибудь не так идет, когда под одной крышей собирается более тысячи человек». Появление информационных технологий позволило западным инженерам и математикам собирать под крышей одного концерна сотни тысяч работников самых разных профессий и все у них идет так, как надо.
После отказа от военного коммунизма и ликвидации НЭПа советские производственники копировали западную технологию управления производством и добились за счет этого больших успехов, но к тому времени, когда западное производство перешло на интенсивную форму развития, наша экономическая наука превратилась в пропагандистское ведомство, уверяющее власти и население, что идем мы верным путем. Хотя шли мы прочь от технического прогресса.
Даже простое копирование новейшей западной технологии управления – организация межотраслевых концернов дала бы нашему производству второе дыхание, позволило бы побеждать в конкурентной борьбе на мировой арене и, самое главное, позволило бы повысить качество жизни советских людей.
Но для этого нужнен был компьютер, нужны были новые информационные технологии, нужна была информационная инфраструктура от создания которой наши вожди с подачи экономических корифеев отказались в 1964 году. И повседневностью стали факты, когда комбайны, сеялки, экскаваторы и другие машины, прямо с конвейера отправлялись не потребителю, а под открытое небо, из-за отсутствия одной двух деталей. Потом их затаскивали назад и доделывали. О какой успешной конкуренции с западными изделиями могла идти речь. И этот идиотизм успешно защищала экономическая «наука». Она же давала советы и рекомендации руководителям партии и правительства.
У критиков социализма и Мухина найдется куча аргументов для доказательства того, что и компьютер без частной собственности не даст производственного эффекта, но частная собственность сама скоро докажет свою непригодность для сохранения человечества и социализму волей неволей придется брать компьютер на вооружение.
|
|
