За какую демократию борется пролетариат

Чтобы не быть марионеткой буржуазной политики, следует представлять себе что такое эта буржуазная политика. Частная собственность рождает не только противоречие собственника и наёмного работника. Частная собственность раздирает хозяйство на множество вотчин, групп и группочек капиталистов, окружённых массой индивидуальных товаропроизводителей — мельчайших собственников.

 

При росте монополий порождается основное противоречие внутри класса капиталистов — это противоречие между мелкой буржуазией и крупной буржуазией. Но крупная монополистическая буржуазия не способна создать абсолютной монополии, охватывающей всё хозяйство, иначе она придёт к собственному отрицанию. Условия капитализма, анархия производства и стихия рынка не только укрепляют монополии, но и разрушают их, приводят в упадок. Внутри класса крупных капиталистов таким образом происходят постоянные сдвиги, изменения соотношения сил, распад старых и образование новых финансово-промышленных групп. Противоречия интересов этих групп рождает различные партии крупного капитала, сталкивающиеся в политической, надстроечной борьбе. Основной целью этой буржуазной политической борьбы является перераспределение собственности, либо сохранение собственности в зависимости от интересов группировок крупной буржуазии. Усилению политической реакции вплоть до всевластия одной политической партии на протяжении долгого периода времени соответствует усиление монополии. Распад монополии, необходимость перераспределения собственности соответствует периоду либерализации, когда самой буржуазии для борьбы требуется буржуазная демократия в определённых пропорциях. Высшим достижением такой «демократии» является такая ситуация в экономике, когда группировки буржуазии неспособны договориться мирно и начинают открытую войну. Эти периоды больше всего напоминают «революцию»[1]. Буржуазия не может бороться иначе, чем привлекая пролетариат и мелкую буржуазию на свою сторону. Пролетариат прельщают социальной демагогией, а иногда, как мы увидим ниже, буржуазия заимствует пункты социалистической программы. Мелкую буржуазию прельщают патернализмом с одной стороны, свободной конкуренцией на рынке и в политике - с другой. Подобно тому, как буржуазия неспособна существовать без наёмных рабов в экономике, в политике она не может действовать без дураков: в политике и в экономике буржуазия паразитирует на угнетённых слоях.

Дураки находятся в достаточном количестве. Они становятся марионетками буржуазной политики, выступая на стороне различных финансово-промышленных группировок, в конечном итоге - в интересах перераспределения собственности между капиталистами.

 

 

В Украине к 2000-2001 году назрел передел собственности. Власть сильной правящей группировки вызывала недовольство со стороны собственников, не имеющих достаточного влияния в органах гос. власти. Части крупного капитала требовалась «настоящая» буржуазная демократия» для мирного и «демократичного» передела собственности. Пролетариат только отходил от дефолта и разорения 90-х. Мелкая буржуазия была задавлена крупным капиталом. Назрел политический кризис.

Мелкая буржуазия стихийно выдвинула лозунг отставки президента. Началась кампания «Украина без Кучмы!» Однако, она имела лишь подготовительное значение. На президентских выборах 2004 схлестнулись две группировки украинской буржуазии.

Пролетариат Западной Украины и мелкая буржуазия Западной Украины стихийно выступили против нищеты и разорения, налогового ограбления предпринимателей и разрушения социальной защиты низших слоёв. Массы западного и восточного пролетариата были одинаково задавлены и возмущены, но политическое руководство со стороны «своей» буржуазии определило конечный результат политической борьбы. Массы пролетариата и мелкой буржуазии на востоке больше, по количеству и весу в экономике они превосходят запад. Но массы востока не поддержали активно «свою» буржуазию, они лишь пассивно, инертно держались за группировку Януковича, они не могли без руководства со стороны своей рабочей парии оторваться от этой группировки капиталистов и в то же время не желали своими собственными руками продлевать жизнь режиму, высасывающему из них последние соки. Массы запада напротив были воодушевлены и благословлены «своей» буржуазией на активную борьбу. Это обеспечило западу победу.

Так началась борьба за собственность, которой соответствовал период либерализации, уступок мелкой буржуазии и «нормальной буржуазной демократии» в политике. Украина выглядела страной истинной демократии на фоне России и других постсоветских стран. Её ставили в пример.

Победившая в 2004 году буржуазия не смогла удержать власть, не смогла победить. На долю её выпал новый кризис 2008 года. К 2010 году эта группировка разваливается. Пролетариат востока и запада меняются ролями и уже восток, воодушевлённый и благословлённый «своей» буржуазией, расправляется с «оранжевыми фашистами», «загнавшими страну в тупик». Победившая группа Януковича расправляется со своими соперниками [2]. На данный момент самый значительный акт этой борьбы - посадка Тимошенко. Правящий класс Украины снова консолидируется. Наступает новый период политической реакции...

 

 

Всё в буржуазном обществе оплачивается кровью пролетариата. Много крови пролетариата пролито в начале буржуазной эпохи за свою свободу. Застывшая и мёртвая - это чёрная кровь — цвет флага анархистов. Эти живые мертвецы не способны учится опыту истории и повторяют старые ошибки, выражая влияние мелкобуржуазной стихии в рабочем классе, самой мелкой буржуазии и интеллигенции, метнувшихся к анархизму. Современная буржуазная демократия тоже оплачена кровью пролетариата, но она разбавлена желчью, горечью и разочарованием. Кровь рабочих, горечь и разочарование очередным обманом — оранжевый цвет буржуазных революций в эпоху загнивающего капитализма. Наконец, ярко красный цвет — цвет живой рабочей крови. Мы леворадикалы, коммунисты, учимся на уроках истории, мы соотносим наши дела с новым опытом, чтобы не остаться в дураках, чтобы не быть марионетками буржуазной политики

 

 

Редакция Леворадикал. Ру готовила в ночь с 16 на 17 декабря статью о борьбе рабочих Казахстана в связи с перерастанием экономической стачки в политическую[3]. Эта статья не увидит свет. Рабочий класс своей кровью[4] оплатил свежий исторический опыт, который означает новую теоретическую постановку вопроса, раскрывает рельефнее и глубже проблемы, вставшие перед рабочим классом сегодня.

Назарбаевская полиция жестоко и кроваво расправилась с бастующими рабочими. Назарбаевская клика показала иностранным капиталистам готовность до последнего защищать их интересы в регионе, готовность обеспечить «стабильность». Но почему стачка в Казахстане стала настолько опасной, что с ней расправились так жестоко? Забастовка проходит с мая, дело, значит, не в одних прибылях иностранных кампаний.

Нефтяники Казахстана находятся под политическим влиянием одной из группировок крупного капитала, под непосредственным руководством со стороны либерального «Народного фронта»[5]. «Народный фронт» продиктовал нефтяникам требования, которые последние включили в текст листовки, распространяемой к дню роковой демонстрации 16 декабря. Основные требования таковы: отставка президента и правительства и национализация природных богатств[3]. Эта национализация в данном случае нужна в первую голову части крупного национального капитала Казахстана, желающего посредством этой национализации отобрать собственность у иностранных кампаний[6], а затем приватизировать природные богатства в свою пользу. Именно этого испугалась шайка Назарбаева. Под лозунгом национализации природных богатств могли объединиться нефтяники запада и углекопы востока. Тогда Казахстану не миновать крушения режима Назарбаева, а иностранным кампаниям - отъёма собственности. Вся кампания травли бастующих рабочих проходит теперь под националистические крики о беспорядках, вызванных иностранными провокаторами. Но отсутствие демократических бомбардировщиков в небе Казахстана и отписки чиновников ООН, оплаченных Европой правозащитников, демонстрируют кто в действительности является иностранным провокатором...

Так, Назарбаев продемонстрировал наглядно, что мирная «революция» в Казахстане невозможна, что она необходимо примет форму «революции» Киргизской[1], т. е. форму вооружённого восстания. А если рабочему классу предстоит вооружённое восстание, то только под руководством либералов и оппортунистов он сделает лозунгами этого восстания «борьбу с президентом и правительством, правящей партией, за честные выборы и настоящую буржуазную демократию», ибо завоевать он может гораздо больше — социализм.

 

На рынке рабочий класс платит одну цену за одинаковые товары разного качества. Он учится различать, сверять, соотносить, быть внимательнее, чтобы знать лучшего производителя, чтобы не остаться в дураках, оплачивая худшие товары за ту же цену. Монополия ограничивает эту возможность. Рабочий мечется на рынке от одного монополиста к другому, оплачивая одинаково некачественные товары, переходя всякий раз к приобретению товаров в рамках конкурентной борьбы между группами монополистов. В политике всё обстоит так же, с тем лишь исключением, что отдельный рабочий не может подняться над конкурентной борьбой товаропроизводителей на рынке. Как класс в политике пролетариат может выступать со своей политической программой, выходящей за рамки рынка и отвергающей его. Если представить на рынке два продукта, один из которых бесконечно устарел, создаёт множество неудобств своему владельцу и в конечном итоге заставляет снова идти на рынок за другим товаром, принципиально новым, который будет служить столько, что его владельцу рынок больше не понадобится, то всякий человек, имеющий свою голову на плечах, выберет второе, пускай и через ряд неудач с первым товаром. На опыте учатся. Человек же идущий на поводу у производителя первого товара, будет всякий раз покупать его, и разочаровываясь, обращаться к рынку снова и снова. Так, наши современные коммунисты рекомендуют рабочему классу выбирать первый товар - «буржуазную демократию» с той целью, чтобы... разочаровываться в ней и учиться на этом разочаровании. Всякий новый политический кризис обнаруживает одну и ту же аргументацию оппортунистов: мы должны пройти «демократический этап революции»...

 

 

В России назрел политический кризис, основной анализ этого кризиса мы дали в ряде статей. Обсуждение последней нашей статьи «Леворадикалы и политический кризис в России»[7] обнаружило непонимание вопроса о соотношении конкретной местной и конкретной общеполитической агитации. Рабочий класс не развит в России (это относится к большинству других стран также) политически достаточно, чтобы немедленно взять власть в свои руки. Это порождает толки о «периодах» революции. Эти толки есть не что иное, как притащенные со свалки истории старые одежды меньшевиков, в которые рядятся политические нищие, сторонники «теории стадий» на новом витке развития рабочего движения. Если конкретная местная агитация должна учитывать ближайшие цели организации рабочего класса, его сплочения в профсоюзные коллективы там, где нет профсоюзов, захвата профсоюзов там, где возможно захватить «жёлтые» профсоюзы, воспитания существующих профсоюзов с одной стороны, с другой - организации политических выступлений на местном и общероссийском уровне под самостоятельными лозунгами пролетариата, осуществление которых достигнет непосредственной политической цели рабочего класса. Эта непосредственная цель — социализм. Между капитализмом и социализмом нет других этапов, которые нужно проходить. Таким образом вся местная агитация должна исходить из необходимости: 1. укрепления широких организаций рабочего класса, подчинение их руководству коммунистов. 2. политического воспитания пролетариата борьбой за собственные непосредственные политические цели, за социализм.

 

 

При всех воплях о «догматизме» современные наследники меньшевиков сами становятся заложниками худшего догматизма. Опыт Ленина, являющегося для всех нас руководящим, понимается ими превратно. Они отрывают политику от экономики и потому превращаются в марионеток политики буржуазной.

Большевики выдвигали лозунг Республики в условиях незавершённости буржуазной революции в России. В тот момент, когда большевики говорили о невозможности мирного осуществления этой революции, о том, что крупная буржуазия не способна выполнить программы собственной революции, о том, что в современную эпоху, т. е. эпоху империализма буржуазия отсталых стран боится революции больше, чем феодальной реакции, с которой ищет соглашения, и потому пролетариат сейчас же от революции буржуазной перейдёт к завоеванию социализма. В эпоху ранних антифеодальных революций буржуазия была способна выполнить собственную программу, отдать землю крестьянам, обеспечив себе их поддержку против феодалов и тем завоевать себе власть, она сама была в тот момент заинтересована в буржуазной демократии для борьбы различных групп буржуазии за собственность и капитал. В эпоху империализма крупная монополистическая буржуазия отсталых стран заинтересована в сговоре с феодальной реакцией, обеспечивающей надёжную защиту её интересов от «внутреннего врага». Часть крупной буржуазии, боявшаяся революции, уже в эпоху ранних антифеодальных революций рождала лозунг «просвещённой монархии». Этот лозунг трансформировался в эпоху империализма в лозунг «конституционной монархии». Называя решительной победой демократии над царизмом «революционную инициативу того или иного представительного учреждения, решающего, под непосредственным революционным давлением народа, организовать всенародное учредительное собрании» (см. Ленинскую «ДВЕ ТАКТИКИ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ В ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ») меньшевики в практически-политическом смысле подались в зады либеральной буржуазии, согласной на конституционную монархию, т. е. на мирное течение буржуазных преобразований, на соглашение с феодальной реакцией.

Мелкобуржуазная стихия опрокинула царизм в 1917. К власти пришли вчерашние соглашатели. Но, несмотря на формальное установление буржуазной демократии, несмотря на решительную победу над царизмом в области политического права, меньшевики и эсеры не выполнили программы буржуазной революции, не дали землю крестьянам. Большевики привели в соотношение формальную сторону буржуазной демократии и её экономическое содержание, они отдали землю крестьянам, а потому и вышли победителями из классовой борьбы того периода.

Опыт большевиков показал, что без свержения буржуазии даже в отсталых странах буржуазная революция не может остановиться на выполнении буржуазной программы. Этот факт отражает целиком единство мирового хозяйства.

Что же говорить о странах развитых, о странах загнивающего капитализма? Буржуазная демократия здесь целиком соответствует экономическому содержанию. Изменения в политической надстройке буржуазных государств полностью соотносится с анархией рынка и противоречиями роста производительных сил, приводящих к распаду монополий и новой политической борьбе группировок буржуазии.

Потому вся борьба наших «революционеров» с «партией жуликов и воров», за «честные выборы» и честных бизнесменов в интересах якобы развития классовой борьбы, за «демократический этап» и «демократические требования» есть не что иное как возрождённая борьба за «честное крепостное право» - просвещённую монархию.

Ни за какую другую демократию, кроме буржуазной невозможно бороться в условиях загнивающего капитализма, выдвигая какие угодно демократические требования в отрыве от экономических. Самые смелые демократические пункты программ сводятся целиком к замене одной партии капиталистов на другую у руля буржуазного государства, если эти пункты программы не подкреплены требованиями экономическими, обеспечивающими в конечном итоге возможность существования пролетарской демократии. Нет «демократии вообще», есть только классовая демократия. Это, кажется, ясно всем, но на деле в условиях загнивающего империализма, когда буржуазная демократия служит целям исключительно буржуазии, наши «революционеры» выдвигают на первый план «демократический этап» революции. Борьба за буржуазную демократию в условиях капитализма есть борьба в хвосте политических партий буржуазии за передел собственности.

Пролетариат в условиях капитализма борется за пролетарскую демократию, которую нельзя вытребовать, её можно выстроить снизу. В 1905 и 1917 пролетарская демократия выросла помимо буржуазной, в противовес ей, в форме Советов. Советы потому в конечном итоге возглавили большевики, что выполнение их программы давало свободу экономическим силам, являющимся основой пролетарской демократии.*

 

* большевики параллельно выполняли две программы: программу революционной демократии и социализма. Из этого происходят некоторые внешние противоречия нашего изложения.

 

Таким образом, не борьба за «перевыборы» и «смену правительства» в интересах «развития борьбы», а неуклонное разоблачение буржуазной демократии должны быть содержанием нашей пропаганды. Таким образом, не призывы к «самоорганизации» и требования «честных выборов» да замены «жуликов и воров» на лучшую партию должны быть нашим боевым призывом, а призывы к требованию социализма, требованию, несовместимому с существующим строем и, наконец, призыв к формированию органов пролетарского самоуправления, местных Советов, а потом и всероссийского Совета. Борьба за пролетарскую демократию — единственная демократическая борьба политически самостоятельного пролетариата, и борьба эта от борьбы за социализм неотделима, ибо требование социализма и невыполнимость его в рамках буржуазной демократии есть причина, по которой пролетариат объединяется в советы.

 

 

Не все современные коммунисты глухи к критике. Некоторые даже учатся. Группа «Революционная линия» хорошо отозвалась[8] о нашей статье «Леворадикалы и политический кризис в России». Товарищи однако увидели у нас отсутствие «демократических» требований. Из того факта, что в России мирное течение даже «оранжевой революции» невозможно, как и в Казахстане, «Революционная линия» очень революционно сделала вывод, что нужно... «доводить демократическую революцию до конца»[9]. Правда не ясно, до какого конца. Большевики довели в России буржуазную демократическую революцию до конца, даже двинули дальше. С феодальной реакцией покончено навсегда, думаю, с этим не поспоришь. Тогда о какой же «демократической революции» рассуждают наши революционеры?

Очень хорошо, что некоторые современные коммунисты поняли наконец тактику и стратегию столетней давности и признали необходимость свергнуть царизм вооружённым восстанием и провозгласить республику. Пролетариату осталось подождать, когда коммунисты наконец поймут задачи современной эпохи, задачи борьбы с буржуазной демократией за демократию пролетарскую, за социализм.

«Мы поддерживаем борьбу с хвостизмом!» - говорит «Революционная линия». «Мы сами не идём в хвосте либералов. Мы революционно подстраиваемся в зады радикальной мелкой буржуазии и боремся не за честные выборы, а за честнейшие выборы, за самый красивый и самый демократичный идеал раннего капитализма...»

 

 

Итак, наши главные выводы таковы: в эпоху загнивающего капитализма и соответственно загнивающей буржуазной демократии пролетариат борется за пролетарскую демократию. Эта демократия не вырастает по мере «демократизации» буржуазного государства, а вырастает помимо буржуазного государства. Опыт истории показывает, и главным образом опыт 1905, 1917 (Россия), 1936-1939 (Испания) и 1968 (Франция)[10], что пролетарская демократия вырастает в революционную эпоху, когда буржуазное государство слабо, и к органам его нет доверия у угнетённых масс. Лозунги пролетарской демократии, революции и социализма на практике, таким образом, неотделимы друг от друга.

Стремление «углублять» буржуазную демократию, требовать от буржуазного государства «демократизации» давлением масс снизу, даже «доводить демократическую (?) революцию до конца» есть стремление реформистское, есть хвостизм. Группы тоже-марксистов, выставляющие в период политического кризиса, когда пролетариат питает интерес к политике и ищет выразителей своих чаяний, лозунги либералов - «перевыборы» и «отставку правительства», либо лозунги радикальной мелкой буржуазии «довести демократическую революцию до конца», отказываются от коммунизма, переходят в лагерь реформистов и предателей рабочего класса.

 

Наш лозунг, лозунг леворадикалов, коммунистов, спартаковцев — это лозунг социализма. Социализм - наша программа-минимум. С ней мы идём в массы, а не с проповедью либерального, очень «демократического» и очень «революционного» обмана.